Оборотная сторона правды (СИ)
— Ты удивилась, узнав, что она состояла в связи с сенатором?
Единственное, что пришло мне в голову — сказать правду. Я заколебалась. Но камеры ехали. Проще ответить.
— Меня это до сих пор удивляет, — мое тело расслабилось спустя секунду после незапланированных слов. — Тем, что плохо соотносится с моими представлениями о маме. Она была человеком моральных устоев, все твердила, как незначительные действия влияют на других людей и надо поступать ответственно.
Шона задумчиво кивнула, и в моем мозгу что-то щелкнуло.
— Наверное, она восприняла случившееся как урок. Не думаю, что она хотела причинить боль, но все же сделала, и вот я — напоминание об этом.
Это были печальные мысли. Глаза не отрывались от земли и мне пришлось приложить усилия, чтобы посмотреть в горизонт, как учили на тренировке. Повеяло оптимизмом. Достоверностью.
— Ты упомянула ответственность. Об этом ты узнала, помогая своей матери в ее организации?
— Конечно. — Во время подготовки мы немного затрагивали этот вопрос. — Отсюда у меня планы на будущее, поэтому важно помогать нуждающимся людям.
Заявление это я посчитала осторожным, соответствующим другим моим высказываниям, но Шона стала нажимать сильнее.
— Как считаешь, твой отец разделяет эти ценности?
— Я… э. — Меня словно ошпарило. Я сглотнула. — Так и есть. Думаю, да. — Внезапно заболела голова. — Я хочу сказать: совершенно точно.
Я заморгала, желая забрать обратно все сомнения и заменить на «совершенно точно». Что со мной случилось?
Шона поморщилась.
— Сменим план. — Она махнула оператору, чтобы он приостановился. Я кивнула, благодаря за отсрочку.
Затем она сказала:
— В твоей жизни есть кто-то особенный? — и мой рот снова пересох.
— А… нет-нет! — Я запнулась, заметив огонь подозрения в глазах Шоны. Она начинала свою карьеру с журналиста. Как она разузнала о Энди? В ту ночь улица была пустынной. А вдруг кто-то увидел? Что, если слухи уже поползли, а я и не знала об этом?
Я вдохнула, чтобы успокоиться. — Я исключительно сфокусирована на семье. — Фух.
Она склонила голову перед следующим вопросом.
— Как тебя приняла миссис Купер?
— Мег? — я улыбнулась. Легче легкого. — Она замечательная. Она…
Она должна ненавидеть меня, но не делает этого. Она чудесная.
О Боже, это началось. Я не должна была плакать.
Но я заплакала. Шона коснулась моего плеча в знак симпатии.
— Она меня приняла, — мне удалось вытереть глаза мизинцем, молясь, чтобы не размазался макияж. — Она тоже замечательная мать.
— А твой отец?
Слез как не бывало. На этот вопрос у меня был ответ. Его я репетировала перед Эллиотом Уэббом.
— Я всегда мечтала о таком отце.
Шона сверху вниз испускала лучи добра, такое утешительно знакомое лицо лучшего друга каждого человека.
— Что произойдет после кампании?
У меня открылся рот, но ни звука я не издала.
Ничего не приходило в голову. А ответа не было.
— Полагаю, вам хватило времени, — в кадр влетела Нэнси и вцепилась в меня. Я ухватилась за нее и она умчала нас подальше от Шоны с ее командой.
Позади нас шли приготовления к последней части дня, посиделкам с Мег и сенатором.
«Почему же они не подготовили ответ»? — мучилась я.
И, что более важно, почему я до сих пор не знала, как ответить?
Глава 18
Среда, 23 июля
Дань уважения
104 дня до Всеобщих выборов
Небо в Мэне яркое, задорно синее. Гости выстраиваются в очередь, чтобы войти в маленькую каменную часовню, опустив головы, как будто это поможет им отгородиться.
Сенатор не произнес и слова с тех пор, как мы приземлились с этим негаданным визитом. Он проглядел свою речь набрякшими глазами, большим пальцем поглаживая страницу, будто собираясь стереть написанное.
На таких похоронахъ полагается присутствовать политикам. Томас Беллами из Верховного суда был любим многими в колумбийском округе. И оттого, что умер он внезапно — прямо в предвыборное время — пресса стояла наизготовку, документируя всех выказывающих почтение.
Но у сенатора было иное отношение к похоронам. В юридической школе молодой профессор Беллами взял Марка Купера под свое крыло и поощрял его обратить лик к общественной жизни. Я вспомнила, как Нэнси сказала, что во время моего появления на свет он сказал прессе одну его мудрую цитату. Еще я время от времени слышала, как он смеялся с ним по телефону. Похоже, судья Беллами предлагал собраться нашим семьям после выборов.
Но вот в возрасте всего лишь пятидесяти девяти лет он ушел.
Пресса, придерживая камеры, караулила на почтительном расстоянии от маленькой церквушки, в которой должен был упокоиться судья Беллами. Сенатор не опустил стекло в машине, когда они приблизились. Даже не оторвал взгляда от страницы. Мег смотрела на него с противоположного места, мягко касаясь его колена. Близнецы, не обращая внимания, возились в своих черных костюмах, толкаясь локтями.
Большая команда охранников выстроилась у входа в церковь, их модные костюмы дисгармонировали с многовековыми каменными стенами, окружающими часовню. Когда мы прошли мимо них, один прижал палец к наушнику, тихо бормоча.
Конечно, здесь присутствовал президент. Он со своей семьей стоял у органа. Первая леди обеими руками держала ладонь вдовы Беллами. Я разглядела затылок Энди. Он не повернулся. Миссис Беллами посмотрела за плечо президента и увидела сенатора и Мег. При виде друзей ее лицо расслабилось, откровенно выказывая горе.
Справа от нее неровной шеренгой разместились трое детей, потухшими глазами рассматривающие толпу. Младшенькая, лет пяти, плотно сжала губы, чтобы не расплакаться. Старший мальчик был немного младше меня. Он выглядел так, будто только что очнулся от кошмара.
При взгляде на него церковь словно накренилась и затем стала тонуть. Комнатка маленькая, люди за нами все прибывали и прибывали, и я протянула руку, намереваясь схватить Пенни, но ее здесь не было и у меня перехватило дыхание, глаза увлажнились.
Мег тревожно глянула на меня. Я попыталась выдавить извинение, но вместо этого просто протиснулась мимо скорбящих и вышла из боковой дверки часовни, покрывшись пятнами.
Я жадно вдохнула прохладный, насыщенный солью ветер. Секунду спустя поняла, что очутилась на кладбище. Кроме выщербленных надгробий я увидела маяк и океан.
— Ты в порядке?
Я развернулась. В нескольких футах от меня стоял Энди Лоуренс с протянутой рукой, словно он собирался схватить меня.
— Да, — соврала я. Было трудно выдавить хоть слово.
Энди прищурился, склонив голову.
— Это же не часто, да?
— Думаю, постоянно, — я выровняла дыхание, пока разглядывала сияющий океан.
Энди обошел каменного ангела, подбираясь поближе.
«Это небезопасно, — подумала я. — Вас могут увидеть». И все же плечи расслабились, рук разжались, когда он подошел.
— Тебя не беспокоит? — Энди двинулся к могилам.
— Не слишком. — Я попыталась улыбнуться. — Ее кремировали. После похорон мы развеяли прах над ее любимым пляжем.
— У океана? — Энди уже стоял рядом и повернулся к горизонту.
Я кивнула, наблюдая, как носит по волнам лодку. Энди слегка коснулся меня мизинцем.
— Разумно. Тебе не придется ехать на особую могилу, чтобы навестить ее. Земля на семьдесят процентов состоит из воды, у которой в природе круговорот. Поэтому ты навещаешь ее прямо сейчас.
Я сморгнула слезы, океан сверкал ярко, ослепляя меня. Пальцы Энди нашли мои и беспокойно заметались, пока не переплелись. Я смело взглянула на него. Он смотрел на меня с беспокойством и чем-то еще. И это что-то мне отчаянно захотелось определить.
— Эндрю. — Позади нас раздался резкий голос и мы шарахнулись друг от друга. Лицо первой леди сменило выражения от раздражения и шока, а затем обрело спокойствие. Личико Барби.