Осколки разбитых иллюзий (СИ)

Она дышит тяжело и шумно. На её теле начинают выступать испарины. Девушка перестаёт контролировать себя и срывается на громкие крики, выгибает спину сильнее. Ускоряется. Будто хочет догнать то, что ускользает от неё. Она находит его руки и сцепляет их пальцы.
— Адэм, — её начинает ломать и потряхивать в приближающемся экстазе.
Он чувствует, что её скоро накроет оргазм, но не хочет завершения.
Подхватывает её, не позволяя покинуть его, и вместе с ней встаёт с лестницы.
— Теперь моя очередь, — говорит ей, пока направляются в спальню.
Покрывает поцелуями шею, втягивает кожу в рот, покусывает. Продолжает клеймить её, оставляет отметины на коже, чтобы помнила с утра. Смотрела на них и не посмела притвориться, что между ними ничего не было.
Адэм ложится вместе с ней на кровать, придавливает её спиной к постели.
— Какая ты охуенная, — всматривается в её лицо. — Давно надо было сделать тебя своей.
Толчок. Мощный. Грубый. Она прикрикивает под ним. Утробный рык прорезается из его груди. Снова срывает крышу, хочется отыграться за то, что делала с ним на лестнице. Еще один толчок сильнее и резче прежнего. Её тело подбрасывает немного вверх.
— Ты меня даже не замечал, — с упреком и обидой в голосе отмечает она.
Её дикий нрав даёт знать о себе. Она старается оттолкнуть его от себя. Пытается вырваться, выползти из-под него.
Сука. Какая она непредсказуемая. Буря. Не обуздать её никогда.
Он не дает ей вырваться. Придавливает своим телом, впечатывает в себя сильнее. Руки её сцепляет и вверх тянет, удерживая их над её головой одной рукой.
— Тогда, в кафе, на твое восемнадцатилетние. Ты была в белом коротком платье. Уже тогда я хотел обладать тобой.
Она выгибает спину. Мышцы внутри сжимают его плоть. Сука. Невыносимая пытка. Сладкая и жгучая. Стискивает зубы. Вены в висках сходят с ума, дёргаются и пульсируют. Хочется сожрать её, чтоб она навсегда была заключена в нём.
— Ненавидел себя за то, что хочу тебя. Хочу грязно. Такую чистую и невинную девочку.
Он замирает, дыхание сбивается. Холодный пот выступает на спине.
Камилла ёрзает под ним, тянется к нему бёдрами. Язык её тела умоляет его продолжить.
— Ты была мелкой, слишком. И, блять, сестра моего друга…
Ещё одно движение, и он кончит. Его скручивают тугие спазмы. Тело ломит, увязает в ней глубже и безнадежнее.
Пусть всё кругом раскрошится к чертям!
— Я по-прежнему сестра твоего друга, — яростно заявляет она, вырывает свои руки из его хватки. — Ничего не изменилось
Новый бунт. Протест. Бьёт его кулаками в грудь. Трепыхается, как зверёк в клетке, старясь вырвать руки из плена. Её бьёт мелкая дрожь. Она достигает своего предела. Мякнет под ним, её тело сдается, в то время, как разум продолжает вести борьбу.
Адэм делает последний сокрушительный выпад вперед. В рай, заключенный в её бёдрах.
— Нет. Теперь ты моя женщина, — рычит, изливая в неё своё семя.
Впервые целует её в губы нежно и невесомо.
  
Глава 12
 
Впервые за всю свою жизнь, мне так неловко просыпаться утром.
Чувство стыдливости, неведомое мне ранее, пробудилось раньше, чем я сама.
В сознании мелькают картинки ночных событий. Разворачиваюсь и зарываюсь в подушку лицом.
— Вот ду-у-ура, — приглушаю крик самобичевания.
Хочется отвесить себе хорошенькую оплеуху, но решаю повременить с этим.
Какого чёрта я пошла нырять в бассейн ночью?
Всё из-за отсутствия сна. Тревожные мысли, крутящиеся вокруг смерти отца, не выходили из головы. Горечь от его ухода сжирала изнутри. Его травили день за днем — это не укладывается в голове.
А ещё вдобавок слова, сказанные Адэмом в кабинете. Всё так запуталось, смешалось в противоречивый клубок, что я не находила себе места. Бродила по дому, как тень. Не могла себя ничем завлечь. Постоянно возвращалась к откровению Адэма.
«Хочу твоё сердце себе.» — эта фраза засела в голове. Стучала молотом. Зудила, как назойливое насекомое. Снова и снова.
Что, чёрт возьми, он имел ввиду?
Я сломала себе мозг. Исковеркала его. Не могла никак заснуть. Будь под рукой снотворное, не думая, приняла бы пилюли, лишь бы вырубиться. Перестать думать о смерти отца, об Адэме. О неясном и пугающем будущем. Решила, что если поплаваю, то вода утомит, усталость возьмёт верх, и я смогу уснуть, наконец.
 
Уснула, только вот не одна.
Ведь было предчувствие, что могу столкнуться с ним. Но, нет же, мне не сидится на месте. Инстинкт самосохранения с раннего детства отсутствует напрочь.
— Идио-о-отка! — награждаю себя новым званием. — Что ты натворила? Каким местом думала?!
«Спокойствие, только спокойствие, Камилла.» — где-то внутри, довольно потягиваясь, просыпается и мурлычет внутренний голос — «Ночь была умопомрачительной. Мы даже в фантазиях не могли себе такого представить.»
Сжимаю зубы от чувства безысходности и нелепости.
«Уже не исправить ничего. Надо размышлять трезво.» — уговариваю саму себя не впадать в пучину самобичевания.
Начинаю задыхаться от нехватки кислорода. Переворачиваюсь обратно на спину, вдыхаю воздух, а он пропитан Адэмом. На коже осел едкий аромат мужчины, его волос. Во рту вкус его поцелуев. До сих пор чувствую кожей его взгляд, пронизывающий меня даже в полутьме.
Щёки воспламеняются огнем.
При каждом движении сладкая боль сковывает мышцы. Губы покалывают. Всё напоминает о его прикосновениях. Сиплый голос звучит в голове, в ушах стоит его приглушенное дыхание, его рык.
Я думала, это только в романах и фильмах мужчина и женщина могут за одну ночь столько раз… Не могу подобрать слова, чтобы описать то, что было между нами.
Заниматься сексом?
Мысли ускользают от меня, улетучиваются. Вновь закрываю глаза. Ныряю под оделяло с головой. Хочу спрятаться от самой себя.
«Тогда, в кафе, на твое восемнадцатилетние. Ты была в белом коротком платье. Уже тогда я хотел обладать тобой.» — подсознание подбрасывает слова, произнесённые им. Все его откровения, все непристойные слова проносятся в голове.
Правда ли это всё? Адэм притворялся, что не замечает меня, лишь потому, что я сестра его друга? Дочь компаньона? Какая нелепость, дурацкое оправдание!
Он мог вести себя по-другому! Проявить знаки внимания. Каким-то образам дать понять, что неравнодушен ко мне.
«Неравнодушен?» — тут же задаю себе вопрос.
Он только сказал, что хотел меня с восемнадцати лет. И сейчас в его устах одно лишь слово «хочу». Он хочет моё тело. Хочет секса со мной.
Выползаю из под одеяла, горечь разочарования отрезвляет.
«Хочу тебя, а не люблю! Это разные вещи, Камилла.» — напоминаю себе, переполненная раздражением.
Нужно взять себя в руки. Не строить воздушные замки. Не питать беспочвенные иллюзии.
Желание обладать телом и любить душу человека, хотеть прожить с ним всю жизнь — это разные вещи. Не стоит путать одно с другим. Это я дура, чуть не призналась ему в любви, когда он спросил люблю ли я «его», имея ввиду Инглаба.
«Люблю» — ответила я и готова была произнести: «тебя» если бы он не заткнул меня поцелуем. И чтобы я сейчас делала?
Признаться, в таких глубоких чувствах человеку, который видит в тебе только сексуальный объект, не самое лучшее решение. И нужно не забывать, что он не сказал мне о том, что нашей вины в смерти папы нет. А ведь должен был! Я не раз кидала ему в лицо обвинения. Но он предпочёл молчать. Всё потому, что ему плевать на мои чувства. На мои эмоции.
Вот и я не скажу ему всей правды. Не признаюсь, что Инглаб ничего для меня не значит. Пусть лучше продолжает думать, что я люблю это ничтожество.
Зациклился на нём. Я бы давно уже забыла о его существовании, не напоминай он мне всё время про него.
Ревнует так, словно сам святой. Будто не было у него за эти годы армии девушек. Он переспал с другой, будучи уже женатым на мне. О чём вообще говорить, что ожидать от этого человека? Возможно, он потеряет интерес, насытившись близостью со мной. Если уже этого не сделал. Поэтому, нужно сохранить холодный рассудок. Расставить границы.