Шелест 4 (СИ)

Секунда, и Мария уже целует мои губы, а я ощутил солёный вкус её слёз. Вот оно значит как. Выходит я не умер и не вернулся в родной мир, а был лишь ранен, и теперь нахожусь в объятиях любимой. Хм. А вот интересно, как я тут оказался, и сколько времени валяюсь? По идее, с уровнем местной медицины, это не могло быть долго.
Я ответил на поцелуй Марии, и открыл глаза. Она отстранилась от меня, сквозь слёзы вглядываясь в моё лицо. Я же поначалу видел лишь смутный образ, но картинка постепенно менялась в лучшую сторону. Наконец мне это надоело и я активировал плетение «Лекарь». Понятно, что я не целитель, но в качестве первой помощи и чтобы избавиться от неприятных ощущений, самое то.
Ага. Картина прояснилась. Я находился в богато обставленной комнате, с большими остеклёнными стрельчатыми окнами, сквозь которые лился солнечный свет. Вот и стегануло по глазам, после кромешной тьмы.
— Сколько времени я был без сознания?
— Трое суток. Евграф Степанович погрузил тебя в сон, и сказал, что это для тебя лучшее лекарство.
— Последнее, что я помню, это то, что я попал под копыта лошадей, — заметил я.
— Как только твои компаньоны поняли, что ты не смогу уйти порталом, они вернулись к месту схватки и вырвали тебя из рук ногайцев. Хорошо хоть не стали сами пытаться исцелить, а прямиком направились сюда, к Евграфу Степановичу. И время не упустили, и навредить не успели. Ну и себя благодари за то, что на целителей волколаков не жалел.
— Что Батал-паша?
— Твои компаньоны славно поработали. Кружили над ним как коршуны, клевали со всех сторон. Словом, им удалось его задержать, и он был вынужден остановиться в десятке вёрст от брода. Ночью Воронин выдвинулся с двумя батареями гаубиц и с предельной дистанции сделал четыре залпа градами по турецкому лагерю, нанеся существенные потери. Ближе к полудню армия подошла к переправе, но были встречены отрядом капитана Заброды, засевшим в укреплении. В лобовой атаке Батал-паша понёс серьёзные потери. Ногайцы пытались обойти с флангов, и им так же изрядно досталось от твоих компаньонов которые атаковали их прямо в воде. На другом фланге, эскадрон гусар обратил в бегство двухтысячный отряд ногаев. Те были сильно удивлены тем обстоятельством, что не могли сразить ни лошадей, ни всадников, в то время как те безнаказанно расстреливали их и рубили в капусту. Как результат, воины степи предпочли податься в бега.
— То есть, Батал-паша не смог переправиться?
— В результате смог, но значительно северней, и Уфимцев получил необходимые ему сутки, чтобы провести штурм Азова. Тут всё прошло без неожиданностей. Я с Астафьевой и Столбовой вполне сумели заменить твой отряд в качестве поддержки с воздуха. Кстати, Павел Александрович был по-настоящему впечатлён этой твоей идеей. Ещё бы иметь способ как-то ускорить полёт «Шаров», а то с большой дистанции они слишком долго добираются до цели. Но если бить ими массированно, расчищая путь пехоте, то получается на загляденье.
— То есть, мы сейчас не в Черкасске, а в Азове, — ничуть не сомневаясь в своей правоте, произнёс я.
— Во дворце Арслан-бея, — озорно улыбнувшись, подтвердила она.
— А турки?
— Потеряв половину крепости Арслан-бей запросил переговоры, и согласился на почётную капитуляцию.
— Не слишком ли великодушно, при том, что половина крепости была уже захвачена?
— Я согласилась на прежние почётные условия, если Батал-паша уведёт свою армию к Анапе. Так что, вполне приемлемые условия.
— И турки пошли на это?
— Они потеряли слишком много сильных одарённых. При штурме редута у переправы сразу пятеро десятого и одиннадцатого ранга прошли порталами за валы. Но там их встретили твои холопы с ружьями и пистолетами заряженными «Пробоями». Правда, эта вылазка стоила жизней двенадцати драгунам и двум офицерам. Лиза в порядке, — поспешила она заверить меня. — Был момент когда, как ты говоришь, «Панцирь» ей просадили почти в ноль. Но вовремя подоспел твой молочный брат, и дуплетом из ружья сразил байрактара.
Ну, Лизе я ещё выпишу. Илюху поощрю, чем-нибудь увесистым по горбу. А так, всё становится на свои места. Пять одарённых десятого-одиннадцатого ранга, это реально серьёзно. Наша четвёрка была куда слабее, и то, мы устроили туркам кузькину мать. Так что, ничего удивительного в том, что потеряв такую ударную силу, Батал-паша предпочёл согласовать с султаном отход. Ни за что не поверю, что подобное решение было принято им единолично.
 
С другой стороны, сильных одарённых не составит труда переправить посредством порталов. Ну и какого тогда? А может причина в персах? Они частенько цапаются с турками. Да и арабы не отстают, дай только повод подумать о собственном превосходстве, как тут же вцепятся в загривок. Счёты у них давние. Так что ослаблять свои силы на других направлениях никак нельзя. Проще подвинуться здесь, чтобы не получить войну на два фронта.
К нам они конечно же ещё вернутся, но позже. Пока же попытаются выяснить о нас всё то, что упустили раньше, чтобы больше не допустить сегодняшнего просчёта. А это значит, что мы со своей задачей справились, и Турция в этом году на Россию не нападёт. Как впрочем и в следующем, потому что глупо ввязываться в войну, не покончив с нами.
Хм. А вообще, всё страньше и страньше. Пять одарённых столь высокого ранга. Да ещё парочка имелась в Азове, причём со слов атамана Ефремова напрашивается вывод, что они тут были на постоянной основе. Получается семь. Семь! Хрен-на себе! На секундочку в Российской империи это уровень родовитого дворянства, причём ближе к преклонному возрасту. А тут сразу семь, и все в расцвете сил. Чудные дела творятся у турок.
— У нас потери большие? — поинтересовался я.
— Ещё двоих потеряли гусары, и восьмерых во время штурма. Итого два офицера и двадцать два нижних чина.
— А как с пополнением?
— Вместе с гребцами на галерах, фрегатах и торговых судах, из рабов девятьсот семьдесят два мужчины, сто пятьдесят женщин, и двести пять мальчиком и девочек. В Азове осталось пятьдесят семь греческих семей, двадцать восемь русских и десять армянских. Тут даже небольшая православная церковь есть, представляешь.
— Ну, турки создали многоконфессиональную империю, так что я этому не удивляюсь. Хм. А ведь у нас получилось, а Маша?
— Не обольщайся. Пока только первый шаг, — покачав головой, возразила она.
— Не придирайся, — отмахнулся я.
  
Глава 5
 
— Позвольте, ваше высочество, — вроде и уважительно, но в то же время тоном не терпящим возражений произнёс целитель.
— Прошу, Евграф Степанович, — и не подумала возражать Мария.
Она наконец отошла от моей постели, где продолжала меня удерживать, несмотря на мои попытки подняться. Но теперь уступила место специалисту, которому доверяла. Ещё бы, ведь он вернул меня с того света. Ну или не позволил вернуться в мой родной мир. Что же, значит мои дела тут ещё не закончены.
Целитель подступился ко мне, прижал руки к вискам и закрыл глаза погрузившись в себя. Я ощутил тепло исходящей из них Силы. Посидев так с минуту, он начал перемещать свои ладони по моему телу, предполагаю в местах, где имелись увечья. Но сейчас не было никаких болезненных ощущения или даже малейшего дискомфорта.
— Ну что же, Пётр Анисимович, процесс восстановления прошёл даже лучше чем я ожидал. Вы полностью здоровы, и можете подниматься. Ваше высочество, позвольте откланяться?
— Примите мою искреннюю признательность, Евграф Степанович, — произнёс я.
— Не стоит. Если кого и стоит благодарить, так это ваших товарищей. Если бы не их своевременные действия, то мои таланты не понадобились бы.
Хм. Товарищи, сиречь компаньоны. А ведь я не чувствую с ними связи. Как и с Успенским и Игнатовым. Так-то пока она была ощущалась как нечто само собой разумеющееся, а вот теперь чего-то недостаёт. Со временем это чувство рассеется, но сейчас пока ещё свежо. Похоже, связь и узор пропадают и в момент клинической смерти. Или это справедливо только для меня. Но с этим я разберусь позже.