Шелест 4 (СИ)

Турки теперь надолго присмирели. Потеря большого количества высокоранговых одарённых для них не пройдёт бесследно. Но главная их проблема это персы, которые непременно воспользуются ситуацией, уж больно много у них спорных территорий. Ослабление одной из сторон неизменно подтолкнёт к активности вторую.
Ещё осенью, едва укрепившись в Азове, Долгорукова отправила посла в Персию с секретной миссией. Его главной задачей было доставить шаху «Разговорник», и открыть портал в эту далёкую страну. К слову, я со своим отрядом так же туда прогулялся, чтобы наметить несколько точек перехода. Так, на всякий случай. И не мы одни, но и ещё пара сотрудников Успенского.
Между Марией и Ахмад-шахом наладился прямой диалог. Благодаря порталам они смогли обменяться послами, которые затем вернулись и подтвердили, что общение происходит именно с правителями, а ни с кем-то посторонним. Вообще-то, даже великой княгине не по чину напрямую общаться с шахом Персии. Но она сумела его заинтересовать, предложив подготовить десяток его верных одарённых воинов. Мог ли тот устоять против такого соблазна. Вот уж нет.
Так что, теперь в его распоряжении имелся достаточно серьёзный козырь, чтобы намылить холку туркам. Ну или хотя бы серьёзно попортить им кровь. Персы нам не противники. Мы никак не соприкасаемся с ними, а потому их усиление не может нам навредить. Чего не сказать об османах. Пусть уж лучше занимаются проблемой в противоположной от нас стороне, и поменьше смотрят в нашу.
В этой связи Мария лично уведомила Ахмад-шаха о результатах боевых действий в Азовском княжестве. И у нас были все основания полагать, что персы не станут тянуть с ударом по османам. Долгорукова даже обещала в случае нужды оказать им помощь…
Я с хитринкой посмотрел на Марию, и потянулся к ней с недвусмысленными намерениями. Она тут же уловила изменение моего настроения, и пулей выскочила из под тонкого одеяла, выставив перед собой руки в протестующем жесте.
— Петя, не смей! Мне нельзя опаздывать на заседание думы. А перед тем, нужно встретиться с советниками, и выслушать отчёт по текущим делам.
Говоря это она пятилась, удерживая дистанцию между нами. Я же неумолимо надвигался на неё намереваясь в очередной раз показать, как я её люблю, и насколько мне наплевать на всех скопом.
— Ну пожалуйста, — сделала она умилительное личико.
Я знал, что стоит мне схватить её в объятия, и она не сможет долго сопротивляться. Ну хотя бы потому что мне-то уж точно башню сорвёт. И она это знала, потому и старалась всеми силами не доводить до такого. Наконец я остановился, картинно обиженно вздохнул, и направился искать портки.
— Не любишь ты меня, — нарочито горестно произнёс я.
— Очень даже люблю, — энергично возразила она, нагая как есть, направляясь к туалетному столику.
— Маша, ты бы прикрылась. А то мне ведь и передумать недолго. В смысле, думать я как раз уже и не буду.
— Верю, — сдёргивая со спинки стула прозрачный шёлковый пеньюар, согласилась она.
— Ты издеваешься? — возмутился я.
— Будь сильным, — тряхнув крепеньким кулачком, подбодрила она меня.
Ну что сказать. Как оказалось, силы во мне ещё оставались. Да и возмущалась она недолго. Башню-то вроде рвёт мне, а мозг отшибает обоим…
— Петя, ну вот что ты делаешь? Неудобно же, — глубоко дыша, возмутилась Мария.
— Извини. Но ты так это сказала, и приняла такую позу, что я принял это за сигнал к атаке.
— Я имела ввиду только то, что сказала. Отдай, — преодолевая охватившую её негу, потянула она из под меня простыню.
— Если правильно в неё обернуться, то она похлеще шёлкового пеньюара будет, — заметил я.
— Думаешь та, кто носил сарафан этого не знает? — хмыкнула она.
И впрямь знала. Она теперь уже действительно опаздывала. Поэтому завернулась настолько свободно, что соблазнительные формы практически не проступали. Наконец Мария устроилась за туалетным столиком, и начала приводить себя в порядок. Ну, а я вновь потянулся к своим вещам
— Петя, ты не собираешься на мне жениться? — спросила она, расчёсывая свою шикарную русую гриву.
 
— Мне не пристало просить руки столь высокородной девицы.
— Вот поэтому я и не жду твоего предложения, а делаю это сама, — возразила она.
— Маша, мы уже говорили об этом…
— Не заводи опять свою шарманку, Петя. Если отбросить мои прошлые доводы, ты идеальная кандидатура.
— С чего бы это? — удивился я. — Для княжества куда полезнее будет союз с каким-нибудь княжеским родом.
— Ничего-то ты не понимаешь, — покачала она головой. — Любой княжеский род, даже самый захудалый, это непременные интриги и борьба за моё наследство. Мужнина родня из кожи вон вылезет, лишь бы прибрать моё наследство к рукам. Ну и тайны, конечно же, которых, благодаря тебе, в моей кубышке предостаточно. А у меня и без того забот хватает. Так что, самое правильное это взять в мужья какого-нибудь боярина из захудалого рода. Но коли так, то лучше уж ты, тем паче, что подходишь по всем позициям.
— Только ранг у меня выше твоего.
— Ну и что с того? Откажешься от княжеского титула, и останешься консортом. Если хочешь, даже боярином не обязательно становиться. И опять же, неужели ты согласишься увидеть меня в постели с кем-то другим? Ага. Не нужно ничего говорить. Уже вижу. А между тем, мне нужны наследники, иначе для чего мы всё это затевали.
— И когда нужно жениться? — вздохнул я.
— Вчера, — пожала она плечиками.
— Издеваешься?
— Я на втором месяце, — дурашливо разведя руками, кивнула она.
— Ты что? — опешил я.
— Прости. Так получилось, — по детски выпятила она нижнюю губу.
Я постоял немного в растерянности, пытаясь понять, как мне следует поступить. С одной стороны оно вроде бы надлежит обрадоваться, ну там закружить её. Но с другой, никакой дикой радости я не испытал. Так. Что-то шевельнулось в груди, и на этом всё.
— Ну и как мы это всё обставим? Свадьба, подготовки требует, и запаса по времени.
А что тут поделать. Вытравить плод? Не вариант. Радости-то я особой не испытал, но и на аборт ни за что не соглашусь. И вообще, по большому счёту я ведь давно уже знал, что всё так и будет. Старался достучаться до разума Марии, чтобы она поступила правильно, как того требует долг, это да. Но в то же время, она права, я не смогу видеть рядом с ней никого другого. Ну и чего тогда кабениться.
— Ерунда. Если ты согласен, то в воскресенье и обвенчаемся.
— А как же позволение императора? Он никогда не даст на это согласие.
— А он мне в этих землях не указ. Независимое княжество под протекторатом Российской империи. Помнишь? Вот пусть и начинает к этому привыкать.
— Тогда он узнает, что его «Повиновение» на меня не действует. А мы ведь собирались как можно дольше водить его за нос.
— С этим мы как-нибудь разберёмся.
В этот момент в подсумке завибрировал один из «Разговорников», и я извлёк наружу переданный мне императором. Глянул на Марию, пожал плечами, и нацепил его на ухо.
— Слушаю вас, ваше величество, — произнёс я.
— Пётр, немедленно в Москву. Жду тебя в Кремле. Слушаю.
— Слушаюсь, ваше величество. Слушаю.
— Закончил разговор.
Хм. Это ещё что за пожар? Глянул на Долгорукову, и развёл руками, показывая недоумение. Впрочем, долго мне удивляться не пришлось. Не прошло и четверти минуты, как завибрировал уже «Разговорник» связи с Успенским.
— Слушаю вас, Иван Артёмович.
— Вам не следует направляться в Кремль. Шешковский представил его величеству развёрнутый доклад, из которого следует, что вы изначально не были под контролем государя. Вас ожидает темница, дознание, и, возможно, изучение учёными умами. Но последнее, сильно вряд ли. Слушаю.
— Я понял, Иван Артёмович. Закончил разговор.
— Объяснишь? — поинтересовалась Мария.
Она ничего не поняла, из моих слов, а о чем говорили мои собеседники не могла слышать по определению.
— Если коротко, то маски сброшены, — ответил я.