Останься моей (СИ)
— То, что ты руководить любишь и умеешь я итак вижу. Вы с ней связаны. Ребенок у вас. Не спорь! Садись!
Я сажусь. Не знаю, на хера мне это надо, но раз Ангелине от этого стать может стать легче…
Бабка возле моего лица свечкой водит, в глаза заглядывает. А мне заржать хочется. Глаза сквозь очки у нее конечно…
— Бедовый ты парень… — начинает бабка. — Не желанный, не крещеный… Красивый, умный, а на земле тебя не ждали, как- будто…
Бах! Бах! Бах!
Сразу так неприятно.
— Проклинала тебя сильная кровь, когда у матери в животе был. Да и мать аборт сделать хотела… До сих пор винит себя за эти мысли.
Про аборт не знал. Полоснуло больно. Конечно я понимал, что я не желанный… Но… Неожиданно. На пару секунд глаза вниз опускаю, что бы услышанное переварить.
А проклинала наверное родня биологического отца. Там кровь у меня горячая, восточная. Возможно сильная.
Бабка ненадолго замолкает, а я понимаю, что не такая уж она шарлатанка. То что она мне говорит, слышать я не хочу. Но и поток информации, что сейчас из старушки выливается я почему-то не останавливаю.
— Судьба у тебя плохая была… Жизнь короткая должна была быть… — вновь свечкой возле моих глаз. — Но тебе жизнь, как будто переписали.
Мы с девчонками пересматриваемся.
— Она переписала. — На мою Карамельку показывает. — Напоила чистой водой и вслух что-то крикнула. Выкупила тебя за деньги у нее — последнее шепотом.
Мы с Гелей долго друг на друга смотрим. Я вспоминаю наше знакомство. Она ж мне воду купила.
— Пусть эта вода очистит Вас и вымоет из этого красивого тела всю грязь и пошлость! Аминь! — тихо произносит Карамелька. Точно… Именно эти слова она в тот день мне сказала.
— Аминь еще сказала. Печать поставила. — бабка добавляет.
Снова свечкой возле глаз.
— Ладно, давай ты теперь. — на Карамельку смотрит. — Потом еще скажу про тебя. — мне говорит. Пока огонь хорошо горит всех посмотрю.
— Тебя не надо- Светке машет, та улыбается. — У тебя все хорошо. Про дочку спросить хочешь, знаю. Беременна ты уже ей.
Мы с Карамелькой на Светку смотрим и улыбаемся.
— Ириной назвать хочешь. Не бойся. Называй. Не повторит она ее судьбу. Та сама виновата в своем горе. Колдовала, не умея. Черни на себя набрала.
Тишина повисает в комнате. Не подумал бы даже, что Иринка за такое возьмется. И как это возможно? Откуда эта бабка все это берет?
А Светка понимающе кивает. Знала все про свою подругу.
— Садись давай- вновь Карамельке. Стакан с водой к Гелиному лицу подносит и снизу свечкой водит.
— Я пить хочу… — Жалобно тянет Геля.
— Знаю. — Говорит бабка. — В стакан смотри.
— Я пить хочу… — не унимается.
— Она беременна. Разрешите ей воды выпить. — Сухо. Строго. Как на работе. Не для того я жену сюда привез, что бы над ней так издевались. Света молчит. Взволнованно смотрит на обряд. А я блядь, не могу уже на это смотреть.
Бабка словно меня не слышит.
— В каком пруду утопла, мавка? — Строго. — Убирает стакан и сквозь свечу Ангелине в глаза заглядывает. — Не плотно сидишь…
Геля мычит и за стаканом тянется.
Я решаю прекратить этот цирк, как бабка вдруг в сторону свечку убирает.
— Чистой воды ей дай. — ко мне обращается. — В руки стакан ей не давай. Сам напои.
Карамелька воду жадно пьет. А у меня все вопросы вдруг из головы вылетели. Слышу робкое Светино «Что с ней»?
Бабка пальцем грозит. Подождать просит. Над стаканом с водой со свечкой стоит.
— Выпусти ты его, Анька. Замает он тебя ведь… — Я напрягаюсь. Геля бледнеет, хотя куда еще сильнее. Я уже жалеть начинаю, что привез ее сюда. И ее и ребенка мучаем.
— Дед это твой. Сергей. Нехороший человек. Колдовал по-черному. Помер недавно. Крышу ему разобрать надо. Он так в четырех стенах и сидит. Выпусти его. — Бабка вновь на воду смотрит. — Аня ты при рождении была, потом как-будто имя поменяли тебе.
Геля кивает. Я хмыкаю и головой качаю.
А мне сказала, что не знает кто такая Аня.
— С водой тебе аккуратно надо быть. Мавка в тебе сидит. Не плотно. Убрать можно. Давно подселили. Дед твой и сделал это… — на Гелю смотрит. — Как будто с самого рождения подселил, ты без нее не жила. Но она не вредит тебе. Болтается как будто. Не всегда приходит… Не пойму…То есть, то нет… Редко появляется, но всегда с тобой. Обряд не завершили может. Но связь у тебя с ней есть. По имени привязывал. Но Тебе его быстро сменили… А ее вот как раз Аней звали…
Замолкает и вновь свечкой над водой. Мы молчим. Неприятно.
— А кто такая мавка? — робкое Светино. Блядь она у нас сегодня единственный человек, который вопросы находит. Выйдем, расцелую ее.
— Утопленица. Молоденькая. Девочка совсем еще. Лет шестнадцать было. Кровь твоя. — На Гелю показывает. — Через нее и работаешь. Все, что на воду наговоришь, она сделает. Женщине судьбу поменяла. Тоже недавно через воду нашептала что-то. Нечистая вода была… Напиток какой-то.
Геля непонимающе плечами пожимает. Не помнит.
— А как ее убрать можно? — Наконец-то оживает моя маленькая Карамелька.
— Ее сейчас убирать не будем. Ты беременна. Она тебя не трогает. Живи. Только молча воду подавай. Или лучше сиди. Пусть сами наливают себе — смеется. — Ой… — тянет осуждающе. — В вашей жизни, как в квартире у алкашей! Бардак! Все по полочкам разобрать надо. Неправильно как-то женились. Как-будто играючи. И мужа ты приворожила…Вот с него приворот снять нужно.
Опять молчание. Да что такое, блядь!
— На алкоголь нашептано и выпито. И после этого еще и… — улыбается.
Опять напрягаемся и вспоминаем.
"Ну что, Карамелька? Вызвала домового, ага?"
— Он меня не любит выходит? — осторожно спрашивает.
Бабка смеется.
— Я уж не знаю, любит не любит, но после этого он присушен к тебе, как банный лист к попе. Вот снимем и посмотрите.
Затем снова в стакан с водой смотрит.
— Но если после снятия приворота вместе останетесь — повенчайтесь. Свадьбы у вас не было на бумаге играючи чиркнули клятв не давали… Мужа своего упертого и детей покрести. Разводиться не надо. Ну если хотите заново жениться, то ваше право.
Она замолкает.
Ко мне поворачивается.
— Сон тебе много раз снится будет. Девушка на коленях перед тобой стоит. Стасей зовут. Прощение просит. Предала она тебя. Не убивай ее ребеночка. Твоя это кровь все-таки…Это твой единственный наследник. Одни девки ведь окружают…
Вот это ребус ты, бабка загадала нам. И как же, блядь не вовремя… У Гели слезы на глазах. На придумывала дуреха себе уже… Сворачивать все надо.
— Скажите… а… — Геля смущается.
— Он примет тебя. Очень скоро. Связь у вас с ним сильная будет. Ты ему — на меня показывает. — целый сад вырастишь. Мощную опору построишь. Если вместе останетесь крепкую семью построите.
Бесят уже ее эти «если»!
Старуха обряд мне минут сорок проводит. Мне во время обряда раза три заржать хочется. Не смотрела б она на меня через эти свои очки…
Перед уходом она мне наставления дает.
— Ты очень любишь задачи раздавать, да контролировать все… Детям спутников не выбирай! Запомни! Не ломай им судьбы!
Молча киваю. Опять через свои лупы на меня смотрит. Валить надо, пока меня не прорвало. Обижу еще, бабку. Проклянет.
От бабки мы выходим опустошенные. На Карамельке лица нет. Притягиваю ее к себе и в губы целую.
— Я тебя люблю! Я знал что ты, ведьмочка, меня приворожила… Никуда я от тебя не уйду…Слышишь?
Носом шмыгает.
— Кто такая Стася, Андрей?
Я громко смеюсь. Нам таких ужасов наговорила бабка, а ревнивая Карамелька только одно запомнила…
Ну вот как мне ее не любить?
Глава 18
Ангелина
— Привет, Марин. — Захожу в спальню и тянусь к включателю.
Марина позвонила, но разговаривать сейчас ни с кем не хочется.
— Да. Я завтра приду на работу. С утра. — кофту скидываю и сажусь на кровать. — Да только зашли. Извини, Марин…Завтра все расскажу, ок? — рот ладонью зажимаю и глаза закрываю. Слезы тут как тут. Почему всегда на мою беременную долю столько испытаний выпадает?