Провокация седьмого уровня (СИ)

Озабоченность Паши по поводу котов перенеслась и на план вопросов к потусторонним силам. Если ранее друзья пришли к выводу, что от тонких миров надо получить информацию, например, о деятельности пресловутого Апшеронского секретного полигона, ну и, между делом, выпросить пару миллиончиков денег или клад с ценными вещами, то в свете конфронтации Паши с котами, его интересовало, как воспитывать котов, ибо житья от этих тварей, с их бездонной бочкой цинизма, совсем не стало. Теперь вопросы к потусторонним сущностям претерпели некоторое логическое изменение.
Лирические отступления закончились, и наступило то самое время, чтобы сделать что-то фундаментальное, поэтому Рудик взял листок бумажки, карандаш и друзья начали формулировать свои мысли на бумаге. Получалось несколько сумбурно. Это друзьям было понятно, что они хотят от потусторонних сил, но надо было задать вопросы так, чтобы и этим силам было понятно, что от них требуется. Тут надо было выбирать выражения и не перегнуть палку своих хотелок. Вот, например, два миллиона денег — это много или мало для обитателей иной реальности. А вдруг у них там не водятся деньги? Или вопрос о кладах. Ведь клады, как догадывались друзья, могут быть разными: что людям сокровище, то не обязательно представляет ценность в иных слоях мира, может для них наши ценности являются балластом. Но, не беда: у каждой проблемы есть решение. И, вскоре, на бумажке выкристаллизовались вопросы, оставалось только всё это внятно прочитать перед включённым аппаратом. Читать надо было Рудику, ибо Паша так и не смог побороть свою фобию: микрофон вызывал у него ужас, поэтому он так и сидел с глазами, как у совы. К страху нельзя привыкнуть.
— Врубаю агрегат, коллега Ковальский, сиди и наблюдай за работой мастера, — объявил Рудик и подал на бульбулятор электропитание. — Что, стосковался по работе, окаянный, чтобы «дым из ушей»? — спросил гениальный физик у аппарата, протирая его тряпочкой от невидимой пыли.
Аппарат ответил бодрым завыванием центрифуги от стиральной машины. Как только аппарат вышел на четвёртый режим работы, то можно было зачитывать свои вопросы, что Рудик и сделал, покосившись на Пашу, который сидел и с обожанием взирал на такой замечательный аппарат. Его день только что стал интереснее, и даже проклятые коты забылись на некоторое время.
Рудик поправил микрофон, откашлялся, удобно поместил бумажку перед носом и начал:
— Эээээ…это. Наше вам почтение. Тут такое дело, понимаешь. Специфическое типа, — Рудик явно потерял мысль, стараясь прочитать по бумажке то, что там было накарябано. Но, из-за того, что половина слов была зачёркнута, а некоторые слова по нескольку раз исправлялись, у него получалось несколько косноязычно. Поэтому, часть информации он заменял вводными словами и глубокомысленными эканиями. Он надеялся, что Высший Разум как-нибудь сообразит, что от него требуется.
Паша покрылся потом от ужаса, слушая, что несёт Рудик, а тот яростно продирался сквозь междометья и вводные слова, уже не очень заботясь о смысле.
— С котами у нас типа затык, фирштейн? Надо их в чувство привести, а то обнаглели, хозяина не уважают, даже царапают. И это….что там на полигоне…ага…на Апшеронском полигоне, что за шняга твориться? Чем они там занимаются в натуре? Озабоченная общественность должна знать! А нам надо клад….ээээ…..пару кладов миллионов на четыре…..ээээ.
— На десять, — пискнул Пашин голос.
— Да, на двенадцать миллионов денег, — уверенно закончил Рудик, кивнув с благодарностью Паше за своевременную подсказку. — Ещё надо моему другу Ковальскому научиться бросаться файря…этими, как их…фаерболами, вот — это шары такие огненные, фирштейн?
Вот и всё. Вроде бы Высший Разум должен сообразить теперь, что от него требуется и не отделываться пиццей. Ведь ему всё разложили по полочкам: реши проблему с котами, дай инфу по полигону и предоставь пару кладов, ну, ещё и фаерболы, чтоб их.
— Про деньги на карманные расходы забыли, — вдруг всполошился Паша. — Хотя бы два миллиончика. Только думаю я, что нам с тобой два миллиона на мелкие расходы — это не по рылу, но иногда хочется, чтобы всегда.
 
Павлик чуть не прослезился. Алчность — это та подколодная змея, которую невозможно приручить.
Но, было уже поздно. Аппарат, как и в прошлый раз, взрыкнул и затих. И как в прошлый раз из него раздался голос:
— Принято. Ждите ответа.
На этом всё стихло. Только Рудику показалось ещё, что неведомый собеседник что-то тихо произнёс про сумасшедший дом. Может, послышалось?
— Ты в Бога веруешь? — хрипло спросил Рудик Павлика, сидящего с выпученными глазами.
— Нет, коллега Рудольф, — ответил тот. — Но я его боюсь.
— А я Бога давно забанил, — потирая висок, сказал Рудик. — У меня такое чувство сейчас, что мы оба смотрим в бездну, и ждём, когда она посмотрит на нас.
— Давай не поминать всуе Высшие Силы. Им точно не понравится то, что ты тут делаешь, договариваясь с демонами, — ханжески произнёс Павлик, как будто это всё произошло не от его бредовых идей и его не касается.
— Вот так Иуда когда-то Иисусу и говорил. Нет, коллега Ковальский, ты просто так отсюда не уйдёшь. Теперь ты в игре по уши. Ты втянул меня в преступление, а я, доверчивый, тебе позволил себя втянуть. Почему я тебе позволил? Потому, что ты мой коварный демон-губитель, ага! — Рудик увидел, что немного перегнул палку, обличая Пашку — у того с чувством юмора было не очень, поэтому он сейчас седел выпучив глаза, на которые уже наворачивались слёзы. Или это были слёзы от потерянных двух миллиончиков: пойми этого Пашу. Ты смотри, какой он ранимый для потомственного самогонщика. Павлик воспринимал слова Рудика за чистую монету и переживал.
Рудик же, в отличие от Пашки, даже сейчас понимал всё, как чью-то хохму. В его мозгах не откладывалось, что это всё серьёзно. Может, это именно он, в самом деле, дурак, и его разводят, как хомячка?
ИИ, который вёл свою игру с этими двумя лихими недоумками, не оперировал понятиями «серьёзно-смешно», он понимал только то, что целесообразно или не целесообразно. Раз резидент дал разрешение на ведение игры с этими двумя гуманоидами, то целесообразно было им помочь. Конечно, ИИ не хотелось лишаться любимых его виртуальному сердцу кладов, но поскрипев несколько секунд своими электронными мозгами, он пришёл к выводу, что от пары кладов из имеющихся миллиардов он не обеднеет.
ИИ обдумывал задание аборигенов. Из всех слов, что наговорил Рудик, ИИ вычленил ключевые слова: коты, полигон, клады, деньги. Вот три темы, которые были интересны молодым аборигенам, ведь клады и деньги — это практически одно и то же. Какие примитивные желания. Идём дальше: коты, это те представители животного мира, которые обитали на местных сакральных помойках. Вывод: это очень уважаемые организмы в этом странном мире. Но подконтрольный объект «Паша» почему-то конфликтовал с этими существами. Над разрешением вопроса о прекращении конфликта между Пашей и котами ИИ думал секунд двадцать. В тупик ИИ поставил вопрос о мифическом секретном полигоне около города Апшеронск, следы вредоносной деятельности которого ИИ не обнаружил, но многие местные обыватели почему-то свято верили, что возле этого славного города власти оборудовали полигон, на котором испытывают суперсовременные военные разработки. Периодически с этого полигона случаются утечки, и тогда окрестностям не очень здоровится. Местные по этому поводу возмущались и считали, что власть совсем обнаглела в корягу и творит, что хочет и когда хочет. Однако, как ИИ не всматривался, он никаких следов полигона не обнаружил. Это был обычный миф и выдумки местного населения. Следовательно, решил он, поступим по принципу: «Какой вопрос, такой ответ». То есть поддержим у объектов «Рудик» и «Паша» их уверенность, что полигон существует и занимается….а занимается он страшными, по мнению простых обывателей, делами. Список страшных дел приложим. Остаётся вопрос метания огненных шаров и кладов. Самый больной вопрос для жадного и свихнувшегося ИИ — это клады, которые он уже считал своей собственностью. Но и этот вопрос ИИ решил. Через «не хочу», но решил.