Моё имя (СИ)

Конечно, в правильности своего решения я сомневался тогда, сомневаюсь сейчас и буду сомневаться даже спустя тысячу лет. Мне не суждено узнать, какой выбор был правильным, и всё, что остаётся — это мучаться сомнениями до конца своей жизни. Должен ли я был простить последнего Девериуса, сославшись на то, что за десять лет моего правления он стал именно тем эксилем, с которым я мог разделить все свои страхи и переживания? Или же должен был казнить его, признав, что сейчас Лудо — угроза не только для меня, но и для тысяч других, ни в чём не повинных людей и эксилей? Не знаю. Не знаю. Есть лишь одна вещь, в которой я могу быть действительно уверенным: мне никогда не забыть ту улыбку, что сияла на лице брата в момент его смерти. Переполненную отвращением, ненавистью, презрением. А ещё… Направленную на меня. Сколько бы дней, месяцев или лет ни прошло — я всегда буду вынужден нести её груз у себя на плечах. Вечно. До самой смерти.
«Нет. Мы будем нести его вместе. И только вместе», — заявил улыбчивый, сияющий добротой и любовью, образ Ады Норин в моей голове.
— Да. Спасибо тебе за всё, мой светловолосый ангел, — я и не заметил, как прошептал это предложение вслух (слава всему — неразборчиво, одними губами).
— А? — Ада тотчас оторвалась от просмотра документации и посмотрела в мою сторону. — Сирил, ты что-то сказал?
— Эм… Нет, ничего, — меня сконфузила собственная глупость, и я вернулся обратно к бумагам. — Не обращай внимание, всё хорошо.
— Ну, как скажешь, — Ада подозрительно стрельнула в меня взглядом, застенчиво улыбнулась и последовала примеру своего короля.
Мы сидели в её кабинете и перебирали бюджетную документацию. Так как за время правления Лудо накопилось немало дел — Ада попросила моей помощи и, самособой, я тотчас согласился. К удивлению, девушка очень быстро смогла занять место брата на всех фронтах и, что поражало больше всего, сделать это практически незаметно. Другими словами: никто не ощутил особой разницы между её и Лудо правлениями. Некоторые даже утверждали, что Ада справляется куда лучше брата, поскольку, в отличие от него, решения принимает, отталкиваясь от разума, а не эмоций.
Разумеется, отсутствие Лудо на политической сцене знатные роды (в особенности мелкие) заметили практически сразу же и тотчас засыпали меня сотней вопросов на тему: «А как поживает господин бывший советник?» или «Всё ли с ним в порядке?»Стыдно признавать, но в такие моменты я вёл себя как настоящий придурок: просто застывал на месте, будучи не в силах даже пошевелиться — не то что слово сказать. Однако, к моему превеликому облегчению, Ада отлично поняла всю серьёзность сложившейся ситуации и взяла на себя ответственность в этом деле. На следующем же собрании она сообщила всем членам совета о том, что Лудо попросил у короля разрешения отойти от дел окончательно и перебраться в спокойное, неизвестное даже нам самим место, где сможет прожить свою жизнь тихо-мирно, не зная никаких бед и лишений. Самособой, мало кто остался доволен подобными разъяснениями, однако, и разводить панику ради эксиля, уже успевшего потерять свои титул и звание, тоже никто не отважился. В нашем прогнившем обществе эксили из высших кругов решатся поднять свои задницы и начать действовать лишь при условии, что будут видеть в этом неисчислимую выгоду. А здесь её просто-напросто не было.
Также, по настоянию Ады, я казнил Квирелла Таро в назидание всем тем мелким родам, что планировали бунт против моей власти (выяснить имена большинства заговорщиков нам так и не удалось). Сразу же после того, как отдал соответствующий приказ, небольшой отряд отбыл к поместью рода Таро, где, согласно докладу, вытащил Квирелла прямо из-за обеденного стола. Тем временем мы с Адой уже ждали у эшафота в Нижней Аксилле. Сюда же потихоньку стекались и другие зеваки, находящиеся в предвкушении столь редкого шоу. Отлично понимая, в чём именно его обвиняют, Квирелл не выказал ни единого сопротивления солдату, завязывающему петлю вокруг его шеи (хочу заметить, что подобная покладистость главе рода Таро была совершенно несвойственной). Напоследок он лишь бросил ненавистный взгляд в сторону Ады, руку которой я сжимал в тот момент, и прокричал в присущей лишь находящимся между жизнью и смертью агонии.
 
— Ты не это мне обещала! Чёртова, людская колдунья!
— Разве? — переспросила Ада совершенно безэмоционально. — Вспомните ещё раз, что именно я вам тогда говорила.
Ответить Квирелл ей уже не успел, так как, не желая дать этой перепалке и шанса на продолжение, я подал сигнал к началу казни. Из-под ног Квирелла была выбита табуретка, и он повис в воздухе, будучи подвешенным лишь за вздутую шею. Освободиться с помощью крыльев эксиль даже и не пытался: отлично знал, что на безболезненную смерть после этого может и не рассчитывать. Ада же смотрела на извивающегося Квирелла не моргая. Испугавшись уже за неё, я развернул девушку и прижал к своей груди. Однако она ловко выскользнула из моей хватки и уверенно заявила: «Нет. Я должна видеть это. От начала и до конца». Спорить с её пылающим взглядом было бессмысленно, и я просто сжал руку девушки ещё крепче, чем раньше.
Да, разумеется, публичная казнь Квирелла сможет сдержать оппозицию моей власти на какое-то время. Однако лишь на «какое-то». Думаю, Ада права, и, если мы на корню не изменим фундамент эксильского общества — своими же руками выроем могилу для нашего будущего.
Касательно Пандоры: я исполнил последнюю просьбу моего старшего брата и не предъявил ей обвинений в измене. Хотя серьёзный разговор у нас с ней всё-таки состоялся. Это произошло на третий день после казни Лудо: когда уже собирался ложиться спать, Пандора сама пришла ко мне в апартаменты и со смелостью, ей не свойственной, потребовала разъяснений.
— Я не верю в то, что господин Лудо просто решил отойти от дел, как вы всем нам об этом и объявили. Мне кажется, вы что-то сделали с ним, ваше величество! И я хочу знать что!
— Уверена? Заметь — не я поднял данную тему. Пожалеть не боишься?
Последний вопрос был риторическим, так как я уже решил рассказать всё королеве и поглядеть на её реакцию. Ради этого, с минуту порывшись в ящике своего стола, достал фото интимного характера, раздобытые Адой, и без слов протянул их Пандоре, лицо которой уже было разрисовано всеми цветами палитры сомнений с лёгким оттенком страха и паники.
— Не может быть…, — как только королева поняла, кто именно послужил моделями для данного фотосета, прошептала эти слова и упала на пол. — Вы убили его, не так ли? Убили за измену. А теперь и меня…
— Нет. Тебя, Пандора Анж-Девериус, я не убью.
— Что? Но Лудо…
— Мой брат действительно лишился головы. Однако вовсе не из-за этих фото. Он готовил восстание против меня уже долгое время, хотел поставить под удар тысячи невинных жизней лишь ради достижения собственной цели. Именно это — то, что я не смог ему простить.
Пандора попыталась подняться, одновременно с этим переваривая полученную информацию, однако, споткнулась о подол собственного платья и вновь потянулась к земле. Наблюдать за ней такой — жалкой и потерянной — мне было весьма неприятно, и я протянул своей жене руку как-то машинально, особо не думая. Королева с благодарностью приняла сей жест доброй воли и, оперевшись о неё, уверенно встала на ноги. После чего спросила, смотря мне прямо в лицо.
— Почему же вы не убили меня, ваше величество?
— Не подумай лишнего — вовсе не из-за личной симпатии. Я всегда ненавидел тебя, Пандора, и всегда буду. Также, как и ты меня. Занимательно, не правда ли? Ты — моя жена, но твоя измена меня никак не заботит. Мне абсолютно плевать на то, с кем и когда ты проводишь время. Да и ты тоже ведь никогда не ревновала меня к Аде по-настоящему, разве не так? Ты просто боялась, что она может занять твоё место. Во мне и тебе бежит одна знатная кровь, но в тоже время мы словно живём в двух абсолютно разных мирах. Через призму своего ты ещё с рождения привыкла видеть во мне урода — монстра с чёрными волосами, для которого было бы лучше вообще не рождаться. Я же в тебе — избалованную стерву, что не в состоянии любить никого, кроме себя самой. Иронией судьбы нам пришлось стать мужей и женой, однако ненавистные взгляды, которыми мы смотрели друг на друга, будучи ещё детьми, так никуда не делись. Не думаешь, что это весьма занимательно? А, Пандора?