Цвет крыльев. Белый (СИ)

Глаза его застилала алая пелена гнева. Он стискивал кулаки, крепко, до боли, и едва сдерживал рвущуюся наружу ярость.
Хотелось бить, крушить. Ломать.
Хотелось... Эйприл.
Крис не запомнил, как выпустил крылья — гнев перекрыл собой вспышку боли, да и внутри болело гораздо сильнее.
Крис не запомнил, как летел — перед взглядом все плыло… дома, огни, дорога, земля и небо смешивались в едином калейдоскопе.
Крис даже не запомнил, как залез в комнату Эйприл — он пришел в себя, лишь когда услышал ее мерное дыхание.
Эйприл спала. Белые волосы разметались по подушке. Белые, не рыжие.
Из-под одеяла торчало загорелое плечо, совсем не похожее на бледное, покрытое веснушками плечо Анжелы.
Но увидев Эйприл, Крис испытал некоторое облегчение от осознания того, что сейчас сможет выпустить свою тьму.
Бесшумно ступая, он подошел к ее кровати, наклонился, поцеловал. По телу ту же пробежала волна мрачного удовольствия. Эйприл распахнула глаза, вздрогнула.
— Что ты тут делаешь? — сонным голосом спросила она.
— Хотел увидеть тебя, — ответил Крис, и это снова было правдой.
Он никогда не врал ей.
— А почему ты в таком виде? — Эйприл окинула его взглядом.
Действительно, сейчас на Крисе были одни джинсы — футболка осталась где-то неподалеку от дома Анжелы. Крылья он успел втянуть, но на спине еще красовались пятна засохшей крови, невидимые в темноте.
— А тебе обязателен смокинг?
— Ни разу не видела тебя в смокинге, — фыркнула Эйприл.
— Мы так и будем разговаривать? — спросил Крис, вновь целуя ее.
Забыться, сбросить негатив, утолить тьму — вот что сейчас ему было необходимо, и только Эйприл могла это дать.
Девушка ответила на поцелуй, прекратив задавать вопросы, и Криса это вполне устроило.
— Почему-то мне кажется, что ты сегодня видел Анжелу, — заметила Эйприл уже после.
— Видел, — поджав губы, кивнул Крис.
Эйприл промолчала, и Таннер был ей за это благодарен. Ему не хотелось обсуждать сегодняшнее.
Эйприл тоже не хотелось.
Иногда она ревновала его, и тогда они ругались. Точнее, ругалась сама Эйприл, выставляла его за дверь и обещала больше не разговаривать, но он возвращался, и она сдавалась. Тем более, что Крис, может и думал об Анжеле, но поступки его были прямо противоположны мыслям, и это устраивало Эйприл.
Не то, чтобы она привыкла быть второй, или ей было все равно. Нет. Просто она вела себя, как стерва, а он — как подонок. И вместе это смотрелось вполне гармонично.
— Я думаю, нам стоит перестать скрываться, — сказал Крис, усмехнувшись.
Они лежали на кровати, и казалось удивительным, что он вообще о чем-то думает. Эйприл вот была полна блаженной пустоты.
— Ты хочешь вызвать ее ревность? — ответила девушка.
— Нет, не хочу, — Крис обнял ее. — И я уже не раз говорил тебе, что...
Он действительно не хотел вызывать ревность, да и знал, что этого не выйдет. А еще он знал, что Анжеле не нравится его выбор, а значит, ей будет неприятно все это видеть. Как и ему сегодня.
Ангельского оставалось в нем все меньше и меньше.
— Что с ней покончено. Ладно, если ты настаиваешь, давай перестанем прятаться, — Эйприл и сама уже подумывала об этом.
Ей надоело жаться по углам, а Крис сейчас был достаточно крут, чтобы не испортить ее статус.
Сразу же на следующий день, под перешептывания, они заявились в столовую вместе.
Эйприл не пожалела о своем решение — лицо Анжелы того стоило. Наверно, ей надо было взяться за Криса, едва они расстались, но интуиция подсказывала девушке, что тогда он бы не стал этого делать.
***
Дни шли, а ничего не менялось. Крис не знал, что планирует делать Дэймон, когда Самаэль уедет. Не знал даже, что Самаэль собирается уезжать — он не лез в ангельские дела, проводя время, как обычный, пусть и испорченный подросток.
Днем он ходил в школу, забирая по пути Эйприл, и вместе с ней же проводил все перемены. Вечерами, к неудовольствию семьи Таннеров, они оставались у него дома, слишком занятые, чтобы даже разговаривать. А ночами, уже ближе к утру, Крис уходил в лес, где вымещал свою ярость.
 
Он метался среди деревьев с нечеловеческой скоростью, ломая ветки, круша все на своем пути. Так становилось немного легче примириться с мыслью об Анжеле и Дэймоне. А самое страшное, что теперь Крис даже не был уверен, чем вызваны все эти чувства — ангельской любовью, или обидой и гневом падшего.
После, грязный и уставший, он возвращался домой, чтобы утром вновь встретиться с Эйприл и выпустить свою тьму.
Когда Люцифер вернулся в город, Крис не знал об этом. Слишком поглощенный собственными эмоциями, он перестал отслеживать других обитателей небес. Однако все же в нем осталось достаточно ангельского, чтобы услышать молитву Анжелы.
Сначала Крис решил, будто ему показалось. В тот момент он был с Эйприл, и голос Анжелы пробился сквозь пелену удовольствия от поцелуев и ласк.
— Мне нужно идти, — поняв, что Анжела действительно зовет его, Крис не думал ни секунды.
Он быстро натянул штаны и выскочил в окно прежде, чем Эйприл успела ему ответить. Озадаченная девушка выглянула на улицу, но там уже никого не было — лишь шевелились ветки на ближайшем дереве.
— Чертовщина, не мог же он так быстро исчезнуть, — пробормотала Эйприл, со злостью ударив подушку.
Но Крис уже этого не слышал — он мчался на зов той, кого любил всей душой. По крайней мере, раньше любил.
Крис знал, что Анжела сейчас в опасности — это чувствовалось в ее эмоциях. Страх, переживания и тревога сплетались в тугой комок отчаяния, который Крис прекрасно ощущал.
Когда он прибыл на место — причина беспокойства девушки стала ему ясна. В небе кружили Люцифер и Дэймон, причем Хэвенли был в образе Всадника.
И они до сих пор ничего не разрушили лишь потому, что битва была недолгой, а Люцифер ловко уклонялся от ударов, не спеша задействовать свою силу.
Пока что.
Перебросившись парой слов с Азазеллем и Дином (который смотрел на него вытаращенными от ужаса глазами), Крис выпустил крылья.
Сейчас он старался делать это как можно реже — смотреть на облезлые перья было невыносимо, и это не считая мучительной боли, которую доставлял сам процесс материализации.
Анжела захотела с ним. Конечно, она ведь всегда была готова на жертвы ради других, и когда-то это нравилось Крису, но в данный момент лишь раздражало.
Дэймон не обратил на них никакого внимания, слишком поглощенный Всадником.
На раздумывания не было времени — стычка в любой момент могла выйти из-под контроля, грозя разрушениями всему городу.
Впрочем, если бы время и было — Крис вряд ли стал бы им пользоваться.
Зачем? Он итак знал, что делать.
Знал, что точно отвлечет Дэймона, потому что это бы отвлекло его самого.
Потому что это одно всегда имело значение. Одно было важным и необходимым, словно кислород, еда и чувство полета.
Анжела.
Крис ведь услышал ее, хотя и был весьма занят. Крис всегда ее слышал. И не сомневался, что Дэймон тоже.
Поэтому он сделал то, что сделал. А еще потому, что ему самому захотелось этого.
Он поцеловал Анжелу.
Крис знал, что мерцающий голубым медальон защитит девушку от пагубного воздействия его поцелуя.
Крис знал, что Дэймон придет в ярость, и это тоже было частью его задумки — пусть посмотрит со стороны, как это больно, когда другой целует ту, которую ты любишь.
Крис так же знал, что это придется не по душе самой Анжеле, но она ведь заслужила, верно?
Она пыталась играть друга, не отпускала Криса, и в то же время решилась с Дэймоном на то, на что не решалась с ним, с Крисом.
Это было ее наказанием. Это должно было стать наградой для Криса за всю ревность, боль и мучения.
Должно было. Но не стало.
Тьма не желала покидать его, и поцелуй с Анжелой не приносил облегчения, а лишь еще больше накалял невыносимость эмоций. Словно подчеркивал ту разницу между Крисом-прошлым и нынешним. Словно напоминал, что теперь Крис далек от ангела и слишком близок к демону. Будто Крис и так не помнил об этом каждую секунду своего существования.