Скверные девчонки. Книга 1
Он колебался и надеялся, что она поймет и поддержит его. Он подошел к окну и прижал ладони к стеклу.
— Я хочу снова видеть его. Я хочу, чтобы он возродился и жил — для нас троих.
Александр подошел к Джулии, положил руки ей на плечи, а она еще крепче прижала к себе ребенка, словно пыталась защитить его. А может, она сама искала защиты у младенца.
— Ты понимаешь? — спросил Александр.
— Стараюсь. Я очень хочу понять, — ответила она.
«Нет, — настойчиво заявил внутренний голос, — да и могу ли я?»
Александр поцеловал ее.
— Я приготовлю чай. Тебе нравится, как покрасили стены?
— Очень! Краска такая яркая.
Александр ушел на кухню. Она слышала, как лилась вода, и как потом закипал чайник. Джулия положила Лили на диван и подошла к окну. Газоны не мешало бы подстричь, зелень была в расцвете своего летнего великолепия. Джулия вернулась к столику и потрогала лепестки роз. Язвительное выражение совершенно исчезло с ее лица, когда она подошла к бюро, где лежала почта — письма, адресованные им обоим, и примерно дюжина — только ей. Она перебрала их. Джулия сразу же заметила тонкий голубой конверт с маркой США. Ей не надо было долго разбирать почерк: даже два года спустя она безошибочно узнала его. Она знала его так же хорошо, как свой собственный. Она вынула конверт из пачки, ощущая, как похрустывает под пальцами тонкая бумага.
Вошел Александр с подносом и чайником.
— Есть что-нибудь интересное в почте?
— Нет, не думаю, — солгала Джулия.
Они пили чай вдвоем, обсуждая реконструкцию дома и то, успешно ли справляется мистер Миннз со сложными работами. Александр решил посвятить Джулию в свои планы.
— У нас возникли некоторые проблемы с налоговыми инспекторами. Факты есть факты, мы не в состоянии их изменить. Если страховая компания заплатит, денег хватит только на оплату основных работ: внешние стены и новую крышу. Это минимум. Я заложил землю, чтобы достать денег. Иначе у нас ничего не останется на внутренние работы, мебель, картины. Упущение отца и мое — мы не делали переоценку дома. Со временем мы вынуждены будем продать участок земли. Нам нужны деньги.
Джулия кивнула. Она думала о голубом конверте, спрятанном в кармане. Она старалась понять, о чем говорит Александр.
— Какая земля? Что мы должны продавать?
— Возможно, четыре акра внизу. Это было бы удобно для деревни. Там подходящая земля для застройки.
Джулия еще раз кивнула, с трудом представляя себе, как земля между их домом и деревней будет застроена какими-то хижинами. А деньги, вырученные от этой сделки, будут заплачены Джорджу Трессидеру за обои и интерьеры. Джулия рассмеялась и прикрыла рот рукой.
— Прости, Блисс. Я вдруг подумала о Джордже.
Он улыбнулся.
— Смейся на здоровье. Мне это нравится. Как давно мы уже не смеялись.
— Надо кормить Лили. От моего смеха у нее может начаться икота.
Александр встал.
— В таком случае я пойду с Миннзом и оставлю вас одних.
Когда дверь закрылась, Джулия нетерпеливо разорвала конверт. На тонком листке бумаги она прочитала:
«Милая Джулия!
Гарри Гильберт прочитал объявление в колонке «Таймс» о том, что у тебя родился ребенок. Не могу представить тебя замужней дамой, но ведь ты замужем по крайней мере за сэром. И все-таки я могу представить тебя с ребенком, особенно с девочкой. У нее такие же черные волосы и глаза, как у тебя? Как бы мне хотелось увидеть ее! И, конечно, маму, если позволишь. Сколько времени прошло, правда? А кажется, как будто все было вчера. Знаешь, я часто думаю о тебе».
Письмо было от Джоша. Дальше он описывал Вэйл и свою работу. Он продолжал заниматься тем, чем занимался в Бразилии. Джулия жадно проглатывала слова. Джош не слишком хорошо умел писать письма, но за этими фразами она могла уловить его голос, интонацию. Казалось, что его энергия переливается в нее, целый поток чистой энергии. Она дочитала до последнего абзаца.
«Я полагаю, что сэр Александр — брат Софии. Давным-давно я говорил тебе, что ты должна стать девушкой из общества. И ты ею стала. Что ты на это скажешь? Надеюсь, ты счастлива. Я уверен, что это так. Если позволишь, я хотел бы приехать и убедиться в этом, посмотреть на твоего ребенка и твое английское поместье. А помнишь домик на краю леса?
Джулия, Джулия!
Надеюсь, что между вечеринками в саду и игрой в гольф ты иногда вспоминаешь твоего летчика».
Джулия прочитала все до конца. Нет, между ней и окном никого не было, никакого силуэта, призрака. В комнате была только Лили.
Она сказала вслух: «Джош». Ответом была тишина. Джулия разрыдалась, но горькие слезы отчаяния не облегчили ей душу.
Глава пятнадцатая
Лили сидела на пледе в тени бука. Ярко светило солнце, пронизывая лучами крону дерева. Дул легкий ветерок. Девочка поднялась, сделала два неуверенных шажка и упала. Потом она поползла по постоянно меняющемуся узору солнечных пятен, обрывая по пути травинки, которые застревали в ее новых белых туфельках. Туфельки и белое с розовым платьице подарила Фэй. Возле пледа Лили валялось множество разорванных оберток и лент, которыми были перевязаны подарки. Честно говоря, Лили больше нравилось мять и рвать яркие обертки, чем играть с желтой деревянной уткой или мягким слоненком, но взрослые, собравшиеся вокруг, все равно одобрительно наблюдали за ней. Она пересекла границу тени и света и села, глядя на клумбу с яркими цветами.
Это был ее первый день рождения.
София, Тоби и два их сына приехали в Леди-Хилл на уик-энд, чтобы отпраздновать это событие вместе с родственниками. Мальчики быстро соскучились в обществе Лили и детских игрушек и убежали играть куда-то в сад. Время от времени оттуда доносились смех и крики.
Александр и Тоби отодвинули стулья от стола и разговаривали, по мнению Джулии, о деньгах. За столом остались четыре женщины: Джулия, Фэй, София и Чина. Чина держалась прямо, ее лицо полностью скрывали поля большой соломенной шляпы. Фэй и София обсуждали последние сплетни, их высокие голоса вплетались в монотонную беседу мужчин. «Какая идиллия, — подумала Джулия. — Чай на газоне в английском поместье. Белые платья и тонко нарезанные сэндвичи». Часы на церкви в деревне пробили пять, она мысленно сосчитала удары и томительно растянутые секунды между ними. Ей стало душно. Лицо раскраснелось, сердце забилось сильнее. Скука, безделие, пустота ясного летнего дня становились все более очевидными. Надо было что-то сказать. Джулии показалось, что Чина внимательно изучает ее из-под полей своей соломенной шляпы.
— Сегодня очень жарко, — сказала Фэй.
Джулия постаралась ничем не выдать скуки и отвращения, которые она испытывала от этой пустоты. Она преуспела в искусстве притворства, но атаки гостей становились все настойчивее.
— Очень жарко, — повторила Фэй громче. — Я беспокоюсь о Лили. Дорогая, по-моему надо прикрыть ей головку шляпой от солнца.
Джулия встала. Стол покачнулся, все смотрели теперь на нее. Даже Александр и Тоби прервали на минуту свой содержательный разговор.
— Хорошо, я поищу шляпу, если вы так беспокоитесь, — сказала она.
Потом взяла поднос и продолжила:
— Я заварю чай. Вы не откажетесь от еще одной чашечки?
Если бы Джулия и дальше продолжила неподвижно сидеть за столом, словно приклеенная к своему стулу, она могла бы закричать или бросить на пол бело-розовый торт, превратить его в фонтан кремовых брызг. Неся перед собой поднос, она почти бегом пересекла газон, пронеслась мимо Лили, которая с довольным видом засовывала в рот землю с травой, по гравийной дорожке под тисами, пробежала под портиком и достигла наконец двери. Дверь была новая. Прочный добротный дуб. Последние деньги, оставшиеся от страховки за дом, пошли на эту дверь. Работы по реставрации прекратились, мистер Миннз и рабочие покинули дом. Может быть, Александру удастся где-то еще раздобыть денег.
Джулия вошла в то крыло, где они жили, и поставила на кухне чайник. Остатки сэндвичей были разбросаны по столу. Ожидая, пока вода закипит, Джулия подошла к окну, уперлась руками в подоконник и выглянула наружу. Эта сторона дома выходила не на сады и деревню, а на открытое пространство сельского пейзажа. Природа дремала под июньским солнцем. Нигде не было видно ни души.