Жернова. Книга 2 (СИ)
— Охотникам до сучьих жоп твой вид понравится, порх…
На выпад сургача Бренн не обратил никакого внимания. Наставник шутит. А чего ему не шутить, весело ведь…
— Чем отскребают такую краску, господин? После боя? — спокойно спросил он, зная, что, для игроков Тухлый краб применяет дешевую краску, которая безопасна лишь в течение часа — а дольше и не требуется, и потому нужно смыть эту дрянь как можно скорей…
Сургач вяло приподнял бровь, окидывая бронзового кортавида чуть удивленным взглядом. — Надеешься дожить до этого момента, порх? Молодец, надейся, — кивнул он, швырнув на стол жесткий доспех из толстой двуслойной кожи с широкими застежками-ремнями на плечах, по бокам и на спине. В таких нагрудниках обычно сражались кортавида-подводники. Здесь был предусмотрен высокий — до подбородка — плотный жесткий горжет — ворот, прикрывающий шейные сосуды. Как раз такой и упоминал Микко.
Акулий Хрящ сидел в старом кресле, время от времени прикладываясь к бутылке с дешевым ромом. Пальцы его левой руки выстукивали рваный ритм. Риган старательно избегал взгляда Бренна, и это напрягало. С чего бы властному наставнику, что держал в кулаках жизни сотен порхов, прятать взгляд от мальчишки-раба… Огрубевший от соленой воды доспех задевал замазанные смолой и краской раны, и Бренн невольно морщился.
— Ты зачем нагрудник перевернул? — раздраженно спросил Хрящ, видя, что он застегивает спинные пряжки на груди, — или от страха свихнулся малость?
— Доспех мне велик, спереди топорщится… мешает, — ответил Бренн, не добавив положенное «господин». Он вдруг понял, что сургач не придумает наказание серьезней, чем то, что ему предстоит пережить через несколько минут.
— В шуты решил податься… — буркнул тот, — публику веселить… Ну-ну…
Бренн не обманывал себя и четко видел, что Джерг Риган совершенно потерял к нему интерес, заведомо считая его кормом для головоногого хищника. Но зачем тогда он обещал помочь с побегом, если ни капли не верит в его победу? Что за хрень? Ведь он получит от Морая приличный выкуп за живого Бренна? Или… Или он уже его получил? Заранее. Поставив именно такие условия — все деньги вперед — а дальше, как боги решат. Ведь Морай бы согласился на такие условия — в этом Бренн был уверен. И если догадка верна, то безразличие Хряща к участи Бренна становится понятным. Но неужто бывший раб, а ныне уважаемый дрессировщик Джерг Риган повел себя, как… да как дешевый гнус из Канавы? И просто-напросто кинул на деньги кузнеца из Грайорде?
— Готовься, драчка начинается, — бросил Акулий Хрящ, и, не взглянув на Бренна, вышел. Обитая железом дверь тяжело хлопнула.
***
После того, как маор ударил в гонг, а раковины проревели три раза, в Аквариуме открылась стенная ниша, до этого забранная решеткой, и бирюзовая толща воды тяжело колыхнулась. Кишки у Дуги опять скрутило от страха.
Из темной дыры сначала показались мясистые щупальца цвета сырого мяса. Они медленно вытягивались, плотоядно подрагивали и свивались меж собой. И только потом стало появляться розовато-белесое тулово исполинского крака. По трибунам прокатился шумный вздох, гости на первых рядах в ужасе отшатнулись — увеличительное стекло многократно усиливало впечатление от монструозности хищника.
После того, как зрители пришли в себя, возобладало древнее непреодолимое влечение человека к жуткому кровавому зрелищу, надежно отгороженного от него мощной преградой, и людская волна качнулась вперед, с омерзением и острым любопытством разглядывая монстра. Он был совсем рядом, за прозрачным, казавшимся столь хрупким стеклом, и это возбуждало, приятно щекоча нервы, но зрители понимали, что сами находятся в совершенной безопасности.
Однако размеры хищника вызвали всплеск негодования у той части азартных любителей, которые сделали ставку на молодого кортавида, поверив что он будет сражаться пусть и с крупным, но обычным мягкотелым кальмаром.
— Я ж говорил вам дуракам, — захихикал старый бочар, удовлетворенный собственной правотой, — схарчит парня ваша моллюска — клювом косточки ему раздробит и на языке своем разотрет в кашицу… Готовьтеся блевать!
Матросы рядом с Дуги свистели и грязно ругались, обозлившись, что их надули самым наглым образом. Недовольные гримасы появились и на лицах у многих благородных господ. Однако разочарование от грядущего денежного убытка быстро сменилось алчным интересом — проревел второй сигнал раковин, и на площадке появился сияющий бронзой светловолосый кортавида. Без маски. Слева, за поясным ремнем, — листовидный ксифос, в ножнах на правом плече — кинжал, в руке — треугольный кулачный баклер. Жертва для морского гада была подготовлена со всей тщательностью — умащена маслами и красиво покрашена. Потому незадачливый порх, приготовленный для пожирания, выглядел весьма привлекательно, особенно с учетом его юной свежести. И это удовлетворяло взыскательный эстетический вкус благородных гостей Казаросса.
Гости приготовились сполна насладиться праздником ужаса, волнуясь от мыслей о том, как это красивое молодое тело будет разорвано для их удовольствия. Чувствительные дамы прикладывали кружевные платочки к уголкам глаз, предвкушая сладостные рыдания по поводу гибели юной жизни и умиление собственным добросердечием.
Дуги с ненавистью глядел на трибуны ноблесс и гомонящих вокруг обитателей Грайорда, для которых его друг был лишь живым куском мяса, брошенным в виде корма злобному чудовищу. Хотя к чему злобиться… Ведь он сам, Бренн и Якоб, и Пепин, и даже Мелена не раз и не два ходили сюда развлечься чужой смертью, и не видели в этом ничего предосудительного или запретного. Да уж… Он приник к зрительной трубе, ерзая на кронштейне — одежда пропиталась потом, и штаны противно липли к заднице.
Вот Бренн поднял голову и стал поворачиваться, оглядывая стоящих на балконе простолюдинов. Видно, надеется заприметить кого-то из близких. Но среди толпы вопящих, машущих руками зрителей разве можно разглядеть одинокую фигуру на кронштейне под самым навесом… Не веря в успех, Дуги нашарил под рубахой морской свисток Бренна — давний подарок Морая, который и посоветовал взять его с собой. Вряд ли свист можно услышать в таком гуле, но все же… Он несколько раз дунул резко, сильно, покраснев от натуги, вызвав на себя ругань и пожелания подавиться, и… увидел в зрительную трубу, как Бренн вздрогнул, будто и правда услыхав старинный призыв морской дудки «всем наверх». Вот бронзовый кортавида развернулся, его прищуренные глаза распахнулись, и он посмотрел, казалось, прямо на Дуги. Да неужто! Не может быть! Но кортавида вдруг едва заметно улыбнулся, разжав плотно сомкнутые губы, вскинул вверх обе руки и скрестил их над головой. Дуги глубоко вздохнул — в горле пересохло — даже в перерыве он не слезал с насиженного места, чтобы купить воды, — ему казалось, что любая секунда может что-то изменить в судьбе Бренна, и нельзя, невозможно пропустить эту секунду. Бренн должен понять, что его друг здесь, что он рядом, он верит, он ждет!
Глава 2. Щупальцы
Бренн чувствовал, что кифи не только помогло собраться с силами, но быстрее погнало по венам горячее пульсирующее яджу. Как действовать, он решил накануне, после того, как за Риганом захлопнулась дверь оружейной. Главное, что он должен сделать, это не дать себя задушить, после того, как гадина выбросит к нему свои ловчие руки. Тут слабое место — шея и грудная клетка. Если крак сдавит их в несколько обхватов, то ни горжет, ни доспех не спасут от удушья. Возможности увернуться от ловчих щупалец нет — в этом Джерг Риган прав. Вторая опасность — привлекающие внимание хищника трепыхающиеся руки и ноги, за которые тот и схватил незадачливого кортавида, о котором рассказывал Хрящ. Надо что-то придумать, чтобы не дразнить сквида дрыгающимися конечностями… А как ими не дрыгать? Замереть и зависнуть куском дерьма… и что это даст?
И ведь действовать придется стремительно, чтобы сохранить в легких запас воздуха, и чтобы присоски на щупальцах не рвали кожу слишком долго. Даже небольшое кровотечение, но во многих местах сразу, быстро ослабит его… А если брать в расчет, что в ранки тут же попадет ядовитая слизь… Храфна в задницу этому поганому сквиду!