Любовь нечаянно нагрянет (СИ)

— Нет. Я тебе запрещаю! Еще не хватало, новый год с кем попало встречать.
— Де, — ласково и чуть хитро улыбнулась, — Признай уже, что он тебе понравился. Хороший же Шурик мужик.
Николай Иванович ничего не сказал, а потом, подумав, злодейски оскалился:
— Ну, давай. Звони своему кренделю. Посмотрим…
Не понравился мне радостный блеск в его глазах. Ой, не понравился.
Схватила телефон и набрала своему начальнику, очень надеясь, что в предпраздничный день он не изменяет своим привычками и встает так же рано.
Шурик ответил довольно быстро. Голос его был бодр и даже немного весел. Будто он обрадовался моему звонку.
— Ты решила передумать?
— Не совсем. Понимаешь, мы с дедушкой, — быстры взгляд на важно выпрямившегося на стуле деда, — Хотим пригласить тебя к себе.
Мужчина думает всего мгновение, а потом отвечает согласием и спрашивает, что принести к столу. Я неловко перечисляю кое-какие ингредиенты для салатов, что задумала приготовить и добавила:
— Надеюсь, ты ничего не имеешь против поездки за город на дачу?
— Если твой дед не планирует прикопать меня где-то в лесочке в большом сугробе, то нет — с радостью подышу свежим воздухом.
Судя по нездоровому блеску в глазах, сидящего напротив Николая Ивановича, именно это он и панирует.
Думается мне, что Шурику об этом знать вовсе необязательно.
— Нет, конечно, — горячо заверила я.
Громов смеется. Низко, бархатно. Так, что коленки подгибаются.
— Отлично! Тогда вы собирайтесь. Приеду через пару часов.
Кладу трубку, чувствуя, как глупая улыбка расплывается по губам. Как-то слишком легко и естественно мы перешли с ним на неформальное общение.
Посмотрела на часы, потрогала свои лохматые патлы и подорвалась в ванную, а дед с присущим ему хладнокровием пошел греметь шкафами в поисках очередного стратегического спиртового запаса.
По Громову можно сверять часы — приехал точно ко времени и ни минутой позже.
Поздоровался, вошел в прихожую, принеся с собой аромат морозной свежести и спросил:
— Вы готовы?
Я покосилась на еще копошащегося по шкафам деда и вздохнула:
— Почти. Выпьешь кофе?
Глаза Шурика до этого смотревшие с привычной невозмутимостью заметно потеплели. Губы тронула легкая улыбка, и он кивнул:
— Не откажусь.
Быстро скинул теплую куртку, ботинки и вольготно расположился на починенном табурете, жадно следя за моими манипуляциями с чайником. Я же смущаясь под пристальным взглядом, поставила перед ним кружку с кофе и виновато пожала плечами:
— Прости, натурального не держим.
Громов отмахнулся и принялся потягивать из кружки крепкий и сладкий напиток, а я, воспользовавшись моментом, стала откровенно на него пялиться.
Сегодня мужчина оделся в практичные джинсы, теплый серый свитер и выглядел каким-то…домашним. Едва он переступил порог, я заметила, как ему идет обычная мужская куртка, взамен опостылевшего черного пальто.
— Я продукты купил. Все как ты просила. Далеко ехать на вашу дачу?
— У нас в «Луче» небольшой участок. Там сейчас, конечно дороги замело…
— Не переживай — проедем.
Вроде бы ни чего не значащий разговор, о простых понятных вещах, а сердце колотится словно бешеное. Шурик смотрит, не отрываясь, и даже почти не моргая, заставляя меня нервно теребить рукав свитера.
Единственный минус поездки на дачу — там Новый год не встретишь в вечернем платье. Превратишься в ледышку гораздо раньше, чем начнут бить куранты. Поэтому я максимально утеплилась, надев теплые джинсы и объемную кофту, в которую можно при желании завернуться не один раз.
Тут, в заранее приготовленной для поездки коробке, завозились котята. Они уже немного подросли, и все время пытаются выбраться из теплого гнездышка. Я их понимаю — скучно сидеть в коробке, тем боле сейчас, когда глазки стали хорошо видеть.
— Это что? — с интересом вытянул шею Шурик.
— Котята, — улыбнулась я, вытаскивая из коробки своего любимца — белого драчуна, — Ты любишь животных?
— Только, когда они чьи-то, — ответил мужчина, но послушно принял из моих рук пушистый комочек.
 
Котенок, почуяв новый незнакомый запах, зашипел и сразу вцепился Громову в палец.
— Кусается! — засмеялся Шурик.
— А то! Ты ему понравился. Возьмешь себе?
Мужчина погладил своей большой ладонью пурхавую шерсть котейки и, поднявшись, положил его к братикам в коробку.
— Боюсь, я не умею ухаживать за животными.
— Мне кажется, ты бы отлично справился, — мягко возразила я, чувствуя приятную близость мужчины, что оперся бедром о кухонную тумбочку рядом со мной.
На мгновение наши взгляды пересеклись, и Громов как-то незаметно положим руку мне на талию.
Внезапно очень захотелось снова почувствовать волшебство его мимолетного поцелуя, но дед не был бы дедом, если не приперся в самый неудачный момент.
— И не надоело вам тут чаи гонять? Я уже упарился вас ждать!
Громов с явным сожалением отодвинулся и пошел в прихожую одеваться, а я со вздохом, игнорируя дедов возмущенный взгляд, принялась прибирать со стола.
Дача встретила нас заснеженным и очень заброшенным видом.
Деревянная калитка покосилась и не сразу поддалась — знатно завалило снегом. Шурик с легкостью перелез забор и, подручными средствами расчистив снег, открыл нам дверь.
Баб Рая, ковыляя с палочкой, но зато уже без гипса, с опаской посмотрела на неприветливые окна дачного домика и робко поинтересовалась:
— А может назад поедем…пока не поздно?
— Вот еще! — возразил дед и подхватил соседку под руку, — Сейчас печь растопим, чайку заварим, елку нарядим!
Когда дед это говорил — себя он конечно не подразумевал. Все работу свалил на Громова, а тот, с присущей ему деловитость, засучил рукава и взялся за работу.
Сначала основательно расчистил двор от снега. Да так ловко у него получилось. Не мужик, а снегоуборочная машина!
Теперь можно было беспрепятственно подойти к нашей зеленой красавице, а из образовавшихся бугров снега лепить снежную крепость!
Потом Шурик взялся за дрова и спички с твердым намерением сам, без дедовой помощи, раскочегарить печь. Николай Иванович ревниво смотрел на это действо, поджав губы. И чем лучше справлялся мужчина, тем сильнее сдвигались седые и лохматые брови деда.
Потихоньку печь стала нагреваться, а к нам возвращаться праздничное настроение.
Мы с баб Раей быстро и слаженно занялись готовкой иногда, прислушиваясь к тому, что происходит на улице.
А там было подозрительно тихо…
— Ритка, — шепнула баб Рая, — А у Иваныча тут точно нигде нет ружья припрятанного?
Я пожала плечами и выглянула в окошко — во дворе полным ходом шел процесс украшения елки. Громов уже натянул переноску, подключил в нее несколько гирлянд, а дед ходил за ним по пятам и выискивал к чему бы прикапаться. Если будить по его кирпично-насупленному лицу — придраться было не к чему.
Вскоре по домику стал витать неуловимый аромат нового года, что у многих в нашей стране ассоциируется с салатом Оливье и сладкими мандаринами.
Шурик привез с собой раскладной мангал и развел костер. Разложил на решетку уже маринованное мясо, овощи.
Я вышла во двор, чтобы полюбоваться елкой и чуть слюной не захлебнулась от аппетитных ароматов.
— Запах просто обалденный. Сам мясо мариновал? — подошла поближе, наблюдая, как Шурик ловко переворачивает шампура с баклажанами.
— Нет, — признался мужчина, — В ресторане заказал. Я не умею готовить.
— Мне казалось — все мужчины умеют готовить шашлык.
— Мне не довелось, — пожал широкими плечами он, — Когда студентом был, то самый роскошный ужин — картошка на сале. Потом работа на стройке — фастфуд из первого попавшегося ларька. Начальником стал — не по статусу.
 
— А в детстве? — тихо спросила я, вдруг задумавшись о том, что совершенно ничего не знаю о человеке, что стоит рядом со мной.
Мужчина несколько мгновений гипнотизировал взглядом огни новогодней елки, а после перевел взгляд на меня и произнес: