Звездная ведьма (ЛП)

— Но если ты видишь будущее, разве не правильно поведать ей о неизбежном?
Королева Энвина была красавицей, однако его немного пугали её странные глаза. Из-за непривычного золотого цвета и таящейся в них силы. Древние глаза, которые очень много видят и знают. Но они так же лучились юмором, любовью, умом и стойкостью. Лукану пришлось напомнить себе о давнем предупреждении насчёт ведьмы. Ведь помимо всего прочего Жульетт была ведьмой.
— Я редко вижу будущее людей, которых люблю. С тех пор, как стала королевой, мой дар многократно возрос, но некоторые вещи по-прежнему от меня скрыты, — она пожала плечами. — Раньше я из-за этого тревожилась, но теперь научилась принимать то, что получаю и не обращать внимания на остальное. Если мне суждено что-либо узнать, видение придёт само.
Столь замысловатый ответ нисколько ему не помог.
— Тогда скажи Айседоре, что она родит мне сына.
Жульетт лишь улыбнулась.
— Ты такая же упрямая, как сестра, — заявил он, прежде чем резко встать и покинуть собравшихся у догорающего костра, чтобы восстановить самообладание и плеснуть на лицо воды из водоёма.
Лукан Хен сохранял хладнокровие в любых ситуациях. Хладнокровие и контроль. Теперь же все его планы, все желания не поддавались никакому управлению. Он вытер лицо, принял решение вернуть себе командование и, возвращаясь в лагерь, почувствовал себя несколько лучше.
Как только они исполнят свои обязанности, Айседора непременно ответит согласием на его предложение руки и сердца. Именно она родит ему сына. Он первый капитан Круга Бэквие, а скоро станет принцем мечей и не будет волноваться из-за нерешительности женщины. Ведьмы.
Лукан приблизился к огню и заявил своим самым непреклонным тоном:
— Мы пойдём к дворцу сегодня и завтра на рассвете нападём.
Жульетт подняла голову и снова улыбнулась, безмятежно и снисходительно. Её золотые глаза поймали и удержали его взгляд.
— Нет, ещё слишком рано.
— Я не собираюсь слушаться приказов женщины, — отрезал он.
Обычно молчаливый муж Жульетт, кажется, зарычал. Несколько солдат подступили ближе. Лукан начал продумывать план сражения. Этим надо заняться в первую очередь... он выглядит самым сильным. Вон тот будет следующим, потом...
— Лукан! — Айседора встала и почти защищающим жестом коснулась его руки. — Прислушайся к Жульетт. Она может подсказать, когда у нас появится наибольший шанс на успех.
Он посмотрел вниз на Айседору и внезапно осознал истинную причину своей враждебности.
— Я не хочу руководствоваться в сражении магией.
— Но ведь Круг не пренебрегает волшебством.
— Да, но наши маги — это воины, которые разрабатывают планы битвы, а не колдуны с ведьмами.
Кроме того, насколько точны предсказания Жульетт? Она даже не увидела, что Айседора выйдет за него замуж.
— Ты предпочтёшь рискнуть своей жизнью, лишь бы не воспользоваться моим советом? — беззаботно поинтересовалась Жульетт. — И заодно рискнуть жизнью моей сестры? А вдруг я не вижу будущего, которого ты так жаждешь, потому что сначала тебе необходимо пройти некое испытание... и выжить?
Лукан взглянул на Жульетт и попытался усмирить свои эмоции, чтобы выяснить, какова королева Энвина на самом деле. Волшебники обучили его как следует, хотя он не всегда был их лучшим учеником. Лукан отрешился от всего, кроме Жульетт, и заглянул ей в глаза.
Королева была невероятно сильной, очень доброй и безмерно преданной дорогим ей людям. И она говорила правду.
— Хорошо, — рявкнул он, совсем не радуясь своему открытию. — Мы подождём. 
Праздники делали людей счастливыми, поэтому Себастьен не противился их проведению. Жрецы настаивали на необходимости показать горожанам наследника императорского престола, и весенний фестиваль казался прекрасной возможностью представить малыша Джэна будущим подданным.
Себастьен предположил, что снизу его семья, расположившаяся на балконе шестого уровня, являет собой премилую картину. Лиану нарядили в простое темно-красное платье, длинные рукава которого скрывали надёжно связанные руки. Волосы ей уложили в красивую причёску, а бледность лица замаскировали лёгким слоем румян.
 
Он держал на руках своего первенца, и когда поднял ребёнка вверх, толпа взорвалась приветственными воплями. Людей собралось меньше, чем на зимнем фестивале, куда в свою очередь пришло меньше, чем на осенний. Город пустел. Себастьен подозревал, что многие убегали с целью примкнуть к мятежникам, и однажды все эти люди свергнут своего императора, претворив в жизнь его страхи.
Никто внизу не видел, что за балконными дверьми, в комнате для переговоров, стояли жрецы и вооружённые стражи. Если бы Лиана попыталась что-нибудь предпринять, что угодно, далеко бы она не ушла. Ей велели молчать и не двигаться. Хоть несколько минут выглядеть и вести себя как положено императрице.
Себастьен кратко кивнул и отступил к комнате. Одной рукой он обнимал ребёнка, другой тянул за собой Лиану. Шум приветствий смолк, толпа внизу продолжила празднование, включавшее обильную выпивку и глупые танцы.
Один из жрецов, отвечающих за заботу о наследнике, протянул руки к младенцу. Лиана тотчас встрепенулась, резко повернула голову к сыну, потом к Себастьену.
— Позволь мне немного подержать его, — приглушённо попросила она.
— Не уверен, что это мудро, — ответил император, и всё же не передал ребёнка нетерпеливому жрецу. В углу комнаты ждала Джедра, которой в числе прочих предстояло сопроводить Лиану обратно в её тюрьму. Ведьма неодобрительно покачала головой.
— Я с готовностью выполню любой твой приказ, — прошептала Лиана. — Любой. Только позволь мне подержать его несколько минут.
Ему не следовало уступать, не после того, что она сделала, но при взгляде на лицо Лианы терзающая его боль усилилась. Жена была в отчаянии. До нынешнего момента Себастьен не понимал, как сильно она страдает.
Игнорируя протесты жреца и очевидное порицание ведьмы, император разрезал верёвку на запястьях Лианы и передал ей ребёнка. Она взволнованно взяла сына на руки и наконец улыбнулась.
— Как он вырос.
— Да.
— Боже, он так сильно похож на Дарэна, — заметила она, слегка взъерошив пальцами светлый пушок волос.
Себастьен всегда ревновал Лиану и при упоминании ею имени другого мужчины вскипел от гнева.
— Кто такой Дарэн? — рявкнул он, спугнув надоедливого жреца.
— Мой брат, — выпалила она.
Гнев исчез, словно разбившись о невидимую преграду.
— Я не знал, что у тебя есть брат.
— Когда-то у меня их было четверо. Дарэн самый младший. Он погиб от руки одного из твоих солдат в прошлом году.
— Значит, он был мятежником?
Лиана кивнула, не отводя глаз от сына.
— Да, как и остальные трое. Валдис со Стэфаном тоже мертвы. Я убила солдата, который обезглавил Дарэна. Перерезала ему горло и смотрела, как он умирает на полу одной из твоих тюремных камер. В живых остался только Кейн. — Лиана ненадолго взглянула на мужа. — Помнишь его? Полагаю, ты знал Кейна только под вымышленным именем Рин. Это тот мятежник, который увёл Софи Файн из дворца. И он дядя твоего сына. — Казалось, она получает некое извращённое удовольствие от того факта, что у его ребёнка среди близких родственников есть мятежники.
Лиана снова полностью сосредоточилась на сыне. Несмотря на упрямый отказ есть, она потеряла не весь набранный за беременность вес. Ей очень шла эта лёгкая округлость лица и груди. Пока он любовался женой, его внезапно переполнили чувства, которые никак не удавалось подавить: любовь, печаль, безысходность, крушение надежд.
Особенно остро он ощущал крушение надежд. Уничтоженных не руками предателей или мятежников, а своими собственными.
Он наклонился вперёд и тихо заговорил с Лианой. Джедра, жрецы и стражи видели их, но не ничего не слышали.
— Я сожалею, что не сделал другой выбор. Надо было отдать трон Эрику, когда тот предъявил на него права. Зря я не предложил сводному брату свой дворец вместе со всем, что к нему прилагается, и не ушёл отсюда, забрав лишь тебя. Возможно, тогда мы были бы счастливы. И вместе прожили бы спокойную жизнь.