Звездная ведьма (ЛП)

— Это обычное дело, когда мужчина просит разрешения позвать к себе любовницу в разгар дня.
— Вот только я совершенно уверена, что вы никогда ни у кого не просили разрешения, — пылко возразила она. — Вы требуете, заставляете и берёте.
Он догнал её двумя широкими шагами, схватил за руку и развернул к себе. По коридору разгуливали обитатели уровня, но все они поспешно разбежались по делам, слишком демонстративно игнорируя развернувшуюся сцену.
— Прошлой ночью я ничего не брал, — тихо, но строго напомнил он.
Она уверенно и смело посмотрела ему в глаза. Он никогда прежде не встречал столь невероятно бесстрашную женщину.
— Ой ли? — прошептала она.
И тут он заметил в Айседоре кое-что ещё, помимо силы. То, что предпочёл бы не видеть. Лукан не знал, виновата ли в открывшейся ему истине магия или простой инстинкт, но заглянув ей в глаза, понял:
— Ты все ещё любишь своего мужа.
Из-за бесстрашной манеры поведения Айседоры он оказался абсолютно не готов к блеснувшим в её глазах слезам.
— Не смейте о нём говорить.
Он провёл большим пальцем по её мягкой щеке.
— Я думал, его нет в живых уже несколько лет. Это не так?
— Я же сказала, не смейте...
— Меня интересуешь ты, Айседора. Не он.
Она поджала губы, изо всех сил борясь со слезами.
— Он умер больше шести лет назад.
— И сколько у тебя с тех пор было любовников? — Лукан понял, какой получит ответ, раньше, чем Айседора успела заговорить, и пронзивший его укол боли оказался острее, чем следовало.
— Ни одного, — прошептала она. Слезы высохли, вытесненные сильной волей и ещё более сильным духом. — Я собиралась хранить ему верность до конца жизни, но у вас возникли другие планы.
— Если бы я знал...
— Вы не спрашивали, поэтому не могли знать, — рявкнула она. — Вас не интересуют ничьи чувства, кроме собственных. Вы хотите, вы нуждаетесь, вы желаете... и ничто больше не имеет значения.
Он наклонился и поцеловал её в лоб, нетребовательно и почти по-дружески.
— Уйди ты в землю мёртвых первой, то захотела бы, чтобы муж провёл оставшиеся годы без женщины?
Айседора дёрнулась, ошарашенная вопросом.
— Это... совсем другое. И я же сказала, не смейте говорить о Вильяме.
Вильям. Сильное, обычное имя, произнесённое со страстью.
— Отлично. Я скажу одну вещь, и больше мы не будем его обсуждать, — Лукан склонился ближе и прошептал у её уха: — Если твой Вильям любил тебя, то не захотел бы, чтобы ты коротала жизнь без прикосновений, удовольствий и привязанности.
— Возможно, — столь же тихо и не менее смело признала она. — Но вряд ли он захотел бы, чтобы я разделила столь драгоценные вещи с человеком, который мне даже не нравится.
Лукан слегка отстранился, чтобы как следует рассмотреть её лицо и проверить, не дразнит ли она его. Айседора была серьёзна. Он всегда нравился женщинам. И хотя из-за своего положения в Круге не мог уделять им много времени, его всегда окружали красавицы, не отказывающиеся от сексуальных утех, поварихи, швеи и горничные. Лукан нравился им всем.
Но он ни разу в жизни не встречал такую, как Айседора.
Однако, несмотря на свою силу, упорство и красоту, она тоже была женщиной, и прежде чем он уедет отсюда, непременно его захочет.
Лукан взял её правую руку, нежно поцеловал суставы и коснулся кольца... звезда Бэквие.
— Ты всегда носишь это великолепное кольцо. Оно для тебя что-то значит? Какой-то особенный подарок? — уж не от её ли мужа, который в итоге может оказаться не совсем обычным?
Она отобрала у него свою руку.
— Кольцо мне подарила императрица Лиана, и я не снимаю его, потому что оно застряло на пальце.
Такого ответа он совершенно не ожидал. Лукан быстро моргнул.
— Застряло?
Она помахала перед ним пальцами.
— Вот именно. Я пробовала мыло и лосьоны, но, сколько бы ни тянула, кольцо отказывается сдвинуться с места.
— Это очень интересная и необычная вещица.
Его восхищение позабавило Айседору.
— Рада, что оно вам так нравится. Могу подарить, если сумеете снять чёртову штуковину, не оторвав мне палец.
 
Вот так легко и небрежно ему предложили кольцо. Кольцо и всё, что к нему прилагалось. Власть. Ответственность. Звание принца мечей. Он схватил его, потянул и лично убедился, что драгоценность упрямо держится на тонком пальце Айседоры. Звезда не сдвинулась, но при этом охватывала палец не слишком плотно. Лукан счёл бы это странным, если бы не видел магию вокруг кольца и носившей его женщины.
Через миг он оставил попытки. Совершенно ясно, что звезда Бэквие не собиралась падать ему в ладонь здесь и сейчас.
— Сегодня ночью попробуем ещё раз, — сказал он, взял Айседору за руку и повёл к комнате, где выставлялись портреты семьи Бэкитов. 
Из-за слишком медленного приближения к столице и предстоящему сражению Софи извелась от тревоги. Ответы на её вопросы о Жульетт и Айседоре ждали в Арсизе, но, казалось, весь мир сговорился помешать ей туда добраться.
Мятежники с каждым днём набирали мощь и численность, но Софи понимала, что пока Эрик всем сердцем не поверит в способность своей армии взять дворец, они не выступят в том направлении. Она пыталась убедить его, что весеннее нападение лучше запланированной им летней осады. Её магия становилась гораздо могущественнее в период беременности. Тогда как после родов... магия не исчезнет, но существенно ослабнет. А Софи хотела иметь преимущество, когда Кейн войдёт в Арсиз, поскольку ничуть не сомневалась в неизбежности этого события.
Софи почти отчаялась разрушить проклятие, грозившее забрать жизнь мужа ещё до конца лета. Она пыталась снова и снова, но теперь окончательно убедилась в своей неспособности справиться в одиночку. Ей необходима помощь Жульетт и Айседоры... если проклятие вообще можно снять. Порой Софи задумывалась, не дурачит ли сама себя, веря в такую возможность.
Во второй половине дня они с Кейном, наряду с ещё несколькими лидерами революции собрались на совещание в палатке Эрика. Все присутствовавшие были такими же солдатами, как её муж, но далеко не в каждом из них она чувствовала добро. Некоторых привело на войну честолюбие, других - горечь, третьих - благородство.
Но все стремились победить. Изгнать Себастьена и отдать трон Эрику. Возможно, тогда она со своей семьёй снова познает мир.
Милз, солдат, поддерживавший Эрика с самого начала и недавно воссоединившийся с лидером революции и их будущим императором, продекларировал:
— Сейчас во дворце гостит крайне важный представитель Круга Бэквие. — и торжественно добавил: — Первый капитан Лукан Хен.
— Воины, с которыми я встретился, почти пообещали поддержать меня, — не согласился Эрик.
— Почти, но не пообещали, ведь так? — возразил Милз. — Воины Круга не разделятся. Они встанут только на одну сторону, которую выберет первый капитан. И это определит исход революции.
— Они также могут не принять ничью сторону, — заметила Софи.
Все мужчины посмотрели на неё. Многим из них не нравилось, что Эрик допустил женщину до высокого положения советника. Другие уважали ведьму за её способности.
Милз же явно её недолюбливал.
— Скоро мы это узнаем.
— Как? — спросила она, когда все остальные промолчали. — Откуда мы узнаем о принятом решении?
Милз усмехнулся. Софи впервые видела его улыбку, и та ему не слишком хорошо удавалась.
— Во дворце у меня есть шпион.
  
6 глава
 
Айседора в очередной раз шагала к покоям капитана в окружении стражей и почти приготовилась застать того голым, нетерпеливо ожидающим её в кровати. Откровенно говоря, она не возражала бы вновь увидеть его обнажённым. Хотя ни один мужчина не мог быть столь безупречным и идеально сложенным, каким ей запомнился Лукан Хен. И он совершенно точно не был безупречным.
Сегодня ей даже не позволили поужинать перед тем, как явились стражи и проводили её на четвёртый уровень. Словно и без того недостаточно трудно противостоять доводящему до бешенства капитану, так теперь придётся делать это на пустой желудок. Мари помогла Айседоре переодеться к ужину в подобающий случаю наряд. Ведьма отказалась даже примерить туалеты Лианы, предпочтя бледно-серое платье незатейливого покроя с непривычно глубоким декольте, но всё же не так сильно оголявшим грудь, как большинство одежд императрицы. Однако Айседора постоянно подтягивала край выреза, надеясь сделать его менее откровенным. Её усилия остались напрасны. Айседора не обладала формами Лианы, но не желала показывать даже то немногое, что имела... особенно капитану Хену.