Меч, павший в глубины отчаяния (СИ)

— За грехи минувших дней только мне и расплачиваться. Тебе не о чем волноваться.
Всем своим видом Нозоми выказывал отвращение к особи, находящейся с ним в одном подземном ходе.
— Что, не нравится, когда упоминают людей, которых ты покинул во имя своих «гениальных идей»? Или только о той, с которой пылинки сдувал, аки с ценнейшего сокровища, что когда-либо было в твоих руках?
— Ты много разговариваешь как для мертвеца.
— Сколько надмения, ц-ц-ц, надо бы тебя проучить, — молвила та, доставая что-то из-за своего обветшалого рукава, — погляди-ка, что у меня есть.
Женщина вынула катану, что более чем знакома страннику.
— Может, заберешь? — молвила она, похаживая из стороны в сторону, яро выказывая свое величие над Нозоми, — а нет, не могу я её отдать, ведь тогда мне нечем будет сразить тебя в мгновение ока.
«Меч нанаши…» — опознал про себя, и настороженно проследил за каждым движением рук противницы.
— И как же он оказался у тебя? — решился вопросить.
— Да вот, исключила одного игрока из игры, — лукаво поговаривала та, словно специально разжигая огонь ненависти между ними.
Нозоми долго держался в стороне, но такого надмения он стерпеть никак не мог и, вынув катану из ножен, ринулся на встречу Онрё.
— Ты знаешь, что против меня у тебя нет и шанса.
— О, конечно знаю, ты ведь приложил столько усилий чтобы стоять с ней на одном уровне, — ехидно промолвила та, — но знай, я, как мстящий дух, принесла возмездие за твои поступки, и с этой мыслью, шанс твоей победы все уменьшается да уменьшается.
— Посмотрим, как долго скиталец продержится в битве против себе подобного.
С этими словами, мечник приблизился к озлобленной душе, сражаясь не на жизнь, а на смерть. Высокомерно глядя на странника, женщина не стала даже поднимать саблю, все уклонялась, да уклонялась, но это не помешало тому оставить несколько порезов на её одеянии. Перекрестными взмахами, Нозоми непрерывно продолжал атаковать Онрё, а та лишь смеялась как не в себя с того, что такая мелочь смогла задеть невозмутимого самурая. Едва не поскользнувшись на луже, ей пришлось вытянуть клинок вперед, дабы уберечь себя от ранений.
— Да ты смешон, дружок. Я ожидала от тебя большего, но слова и правда настолько пусты? — ехидно смеясь продолжал дух. — Я-то думала, что она обучила тебя более чем точному и изящному фехтованию, а это что?
— Мне незачем тратить собственные силы, чтобы впечатлить тебя своим кэндзюцу.
Ощущая каждой частичкой своего мертвого тела презрение, Онрё стала крайне озлобленной.
— Ну все, дружок, ты мне наскучил!
Резко отринув клинок странника, та начала судорожно махать мечом, из-за чего атаки выглядели просто абсурдно. Однако, стоило ей лишь осознать, что, прижав его к стене, сможет закончить бой в считанные секунды, тут же принялась насмехаться.
— Почему ты так усердно продолжаешь отрицать свою ничтожность перед другими, а, Нозоми? — продолжая хохотать, как безумная, молвила та.
— Судачишь в разгаре битвы? Как неразумно.
— А сам? Ты никого не смог спасти: ни своих товарищей, ни её, а теперь — даже себя! Ты такой слабак, и я все думаю, как же ты сражался с ней на равных?!
И вот, оказавшись у самой стены, мечник не мог ничего сделать, кроме как подцепить катану противницы своей да вывернуть вниз. Дух озадачено глядела на павший меч, но тут же переведя взгляд на странника вновь попыталась высмеять того.
— Хорошо, ты победил в этой битве, но эта война все ещё за мной, ведь моих слов тебе хватило, чтобы так разбушеваться и своими руками устроить этот поединок.
Пусто глядя на вонзенный в шею духа клинок да немного надавливая на тот, Нозоми вопросил:
— Интересно, можно ли убить духа во второй раз?
— Ты смеешь вопрошать меня о столь нелепых словах? Ах-ха…кх-кх, — захрипев, продолжила, — ну давай, сделай это. Тебе ведь не впервой. А не попробуешь — не узнаешь.
— Ещё чего, — выказал он, вонзив острие в длань духа, — незачем мне руки о нежильца марать. А вот длани у тебя теперь взаправду усеченные.
 
Онрё хотела было завопить во всю, но она держалась, как могла, ведь нет унизительнее поступка на поле боя, чем стонать от боли да молить о пощаде.
— Ничего, — продолжая ехидно улыбаться, но уже со слезами на глазах, молвила, — у меня ещё есть левая рука. Не властвовать тебе надо мной, как не желай.
— О, верно, — продолжил, переняв взор на левую руку, — надо бы и от второй тебя избавить. Иначе убежишь, как птица с подбитым крылом.
Испугавшись слов странника, та резко отбросила катану противника в сторону.
— За свои слова ты ещё не раз поплатишься. Скоро ты узришь, как возмездие свершу не я, мстительный дух Онрё, а самый дорогой человек. Просто жди да не расслабляйся, — сохраняя безумное выражение лица, переполненное ненависти, выказала.
— Даже так я всегда наготове, Онрё.
Обозленно глядя исподлобья, та выказала страннику:
— Убирайся с глаз моих долой. Я не стану тебя сопровождать во чтобы то не стало.
Подбирая с пола обе катаны, мечник вопросил:
— Сначала скажи, что было на уме у Шинкоку, раз она пошла на такую детскую шалость.
— Ты не заслужил моего ответа.
— Тогда сопровождай меня и лишись левой руки, воспринимая это как должное.
Поджав губу от злости, женщина замолкла на несколько секунд, после чего выдала противные самой себе слова:
— Первый день зимы. Дальше думай сам.
— Как скажешь, — промолвил странник, неспешно идя ко входу в тоннель.
— И где мое спасибо?
Услышав слова, тот остановился, но не оборачиваясь, выдал:
— Могу я забрать кисть мертвеца как сувенир?
Презренно глядя, Онрё нащупала небольшой камень и кинула в спину мечнику. Тот даже бровью не повел, идя к темной штольне, что, безусловно, могла оказаться выходом из пещеры.
Когда странник скрылся в непроглядной тьме, оставив духа наедине, тот перенял свой взгляд на руки, а после на ноги, что рассыпались на маленькие частицы. «Снова все заканчивается именно так», — вполголоса молвила та, словно убеждаясь в собственной беспомощности да никчемности. И после того, как тело Онрё превратилось в ничто, лишь изъятая кисть лежала так, словно была настоящей.
IV
Один из самых беспечных любителей сна, — Юцуна, — все ещё лежал на влажной земле, витая в собственных мыслях да спя, как сурок. Путеводитель, сидящий рядом, что неотрывно наблюдал за ним, уже неоднократно пытался разбудить мечника, но все понапрасну. Странник спал так крепко, что, кажется, даже если сейчас это место обрушится, он не разомкнет очей.
Из раза в раз, продолжая тыкать пальцем плечо паренька, проводник все думал: «Живой ли он? Может, уже нет?», а Юцуна все спал и спал. «Ох, наверное, госпожа перестаралась…»- думал тот, не покидая надежды, что вскоре странник очнется. Тогда же, когда мечник захотел принять более удобное положение и повернуться, дух невзначай тыкнул ему в лицо. Медленно открывая глаза, не видя ничего перед собой, странник спросил:
— Ну что вам всем от меня нужно? Я так хорошо спал…
Наблюдая за сонным парнишкой, дух вопросил:
— Ты не спишь?
Услышав женский голос, тот потер глаза да снова посмотрев на мир, увидел девушку, что нависла над ним, прикрывая рот опахалом. Тогда же странник ошарашенно вскрикнул, словно увидел мертвеца, а точнее не знал, что перед ним находится живой усопший.
— Господи, женщина, зачем так пугать! — прогремел тот, опосля чего вопросил. — Что тебе от меня нужно?!
Тогда же, облегченно вздохнув, дух cпросил:
— Скажи, друг мой, красива ли я?
Мечник окинул взором госпожу, что все также пристально наблюдала за ним. С первого взгляда, можно предположить, что она одна из уважаемых господ, ведь имела опрятный вид, хоть и какой-то неживой. У неё были изящно заколотые волосы, что переливались дорогостоящими камнями, притягательные глаза, в которых можно потеряться, приятные и утонченные черты лица, что передавали всю благородство. Сама же облачена в изысканную юкату ⌜⁵⁸⌟ цвета ки⌜⁵⁹⌟, что была усыпана различными рисунками да подвязана столь же занятным оби. Вот только рта не было видно, ведь она прикрывала тот веером.