Меч, павший в глубины отчаяния (СИ)

Пока Кенко пыталась понять реакцию нанаши, у спутников девушки появились кое-какие проблемы.
Находясь в одном из залов, странников настигло весьма странное ненастье.
— Черт побери, что это! — ошарашенно глядя прямиком в глаза духу прогремел Юцуна.
— Неужели ты не видишь, что это мертвая душа?
— Да вижу я его, ты посмотри на лицо этого уродца. Я чуть ли не умер со страху!
Заплакав, дух мужчины отстранился от мечника.
— Да ты и сам его напугал.
— Простите… — едва слышно протянул дух, — я не хотел вас напугать…
Мечники одновременно посмотрели на говорящего духа, переглянулись, но один из напарников не выдержал подобного представления. Юцуна загорланил со страху во всю, скрываясь за спиной Нозоми, что тут же прикрыл тому рот.
— Тебе говорили вести себя тише, — презренно глядя на шокированного товарища промолвил парень.
Юцуна лишь кивнул на то, чтобы его отпустили.
Удостоверившись, что странник не учудит чего, Нозоми обратился к духу:
— Все в порядке.
— Вы столь великодушны, господин…
— Не стоит, — отмахнувшись промолвил далее. — Скажите, могу ли я попросить Вас об услуге?
— Зависит от того, чего возжелаете.
— Знаете ли Вы, где здесь хранятся хигины?
От услышанного дух схватился за сердце и ошарашено отринул. Своими мертвыми глазами, он зрел прямо в душу. Замешкавшись, тот обратился к мечникам:
— А вам зачем?
— Какая разница. Лучше скажи, сможешь провести нас к ним или нет? — вмешавшись огласил Юцуна.
— Здесь есть одна вещица, что принадлежит нашему товарищу, потом, мы бы хотели вернуть её.
Мертвая душа задумчиво глядела на путников, пытаясь определиться.
— Понимаете, мне совсем не сложно, но если Её Высочество узнает…
— Она не будет против. Прямо сейчас, прибывший с нами странник беседует с императрицей.
— Исходя из того, что вы видите меня, переговоры проходят не очень-то успешно…
— Это лишь побочный эффект. Результат будет положительным.
— Хм… — протянул дух, — тогда ладно. Думаю, я смогу вас провести к месту нахождения оболочек.
— От всей души благодарен Вам, — преклонив голову промолвил Нозоми.
Дух шёл впереди, а за ним — странники. Спускаясь в подземные ходы, те успешно направлялись за хигином, в тот час, как между прибывшей странницей и самопровозглашенной императрицей проходили так называемые "переговоры".
— Находишь время поразмышлять в разгаре боя? Как невежественно, — упрекнула мечницу Кенко.
— Прошу меня простить, леди, — вновь преклонив голову промолвила девица, — не могу не волноваться о том, как удачно проходят поиски моих спутников.
— Не о том ты думаешь, безымянная странница. Если я использую второй тан, ты не успеешь даже распрощаться с собственной жизнью.
«Хакай, тан, «мертвые души: пляска смерти», что это все значит? Ничего не понимаю, и от этого так тяжко на душе», — невольно подумала нанаши.
— Звучит так, словно Вы, Всемилостивейшая государыня, взаправду всемилостивы.
— На сей раз я соглашусь с тобой и твоим непрошеным мнением, — в тотчас направив меч на странную гостью, промолвила девушка, — давай посмотрим, что произойдет быстрее: ты сойдешь с ума, находясь в сем подобии ада, или от моей сильнейшей, на данный момент, способности.
— Столь интригующие слова да какое сладкое предвкушение.
— Вижу, ты совсем страха не ведаешь. Готова пожертвовать собой, чтобы спасти один единственный хигин? Меня разочаровывает сия мысль.
Девушка улыбнулась, но её томный голос преобразился на серьезный, став тверже:
— Я не пожертвую собой. В этом не будет эдакого смысла. Я буду сражаться на последнем издыхании, пока мое сердце не остановится, а в легкие не поступит и грамма воздуха. Пока ноги от изнеможения не потянут к земле, пока у меня есть две руки. И нет, это не жертва. Это отчаянное сражение, в котором я не намереваюсь проигрывать до самой смерти.
Кенко удивленно вскинула свои тонкие брови и глядела прямиком на молодицу:
— Каким же образом ты планируешь выстоять против меня? При тебе нет ни меча, ни защиты, так какую идею выдаст твоя пустая головушка?
 
— У меня все ещё сила воли и тяга к жизни, не так ли? Засим и предпочту опереться на собственные чувства.
Императрица потерла свой лоб, словно утомившись от столь нелепых разговоров. Кенко изрядно вымоталась слушать бродяжку, но по какой-то неведомой причине её сердце настигло беспокойство. «До чего мне осточертела эта болтунья. Покончу с ней одним ударом и всего-то», — громогласно пронеслась сия мысль в голове у девушки.
Своим властным тоном, императрица весьма грубо отрекла:
— Ты, кажется, чего-то недопоняла, — произнесла та, вздымая острую, аки пронзающую небеса, катану, — впрочем, лучше все наглядно показать, дабы усмирить твой пыл.
На эти слова нанаши не стала отвечать, лишь слегка напряглась, чтобы в подходящий момент ловко увернуться или выстоять на ногах. Вариантов не много, однако что-то таки стоит предпринять. Страх, сопутствующий странницу по дороге в Ранзильем, с каждым движением рук Кенко отступал, но расслабляться не стоило.
— Запомни слова, что прозвучат сейчас в твоих ушах.
Сверкающий меч глядел сверху вниз на девушку ровно также, как и его обладательница. Они не видели в ней равных себе.
Длань Кенко сжала рукоять катаны мертвой хваткой, таким образом концентрируя собственную силу да направляя в нужное русло. На одно лишь мгновение императрица прикрыла глаза, делая глубокий вдох, как её опасный, полный решимости взгляд и всевластный голос прогремели:
— Мертвые души: крик пустоши!
На сей раз, ослепляющей вспышки не было. Вместо этого, на какое-то мгновение воцарилась полная тишина. Нанаши глядела на сверкающий меч, что все сильнее тлел на фоне белых стен. Это темное свечение завораживало и пленило узревшего подобное происшествие. Стоило ей было повернуть голову, как изо всех сторон начали пропадать пляшущие мертвецы. Те глядели своими красными глазами, опухшими от громких слез, на катану, и тут же погибали. Меч Кенко срывал всю плоть с мертвецов, покуда останки душ не рассыпались в прах. Нанаши осознала, что это и есть тот самый шуцуриан, коим покрыта земля Ранзильема.
Высушенная душа бесследно исчезала, но меньше тех не становилась. Сила Кенко выборочно иссушала их. Девица переняла свой взор на катану императрицы, что фактически воссоздал огромный молот из плоти мертвецов, и тут же осознала, что раскрыла страшную тайну. Её глаза преисполнились неутолимым страхом.
Мечница хотела-было поделиться с императрицей сим секретом, но та, полностью увлеченная в процесс создания орудия убийства, не внимала нанаши. Тогда, рванув что есть силы, она молниеносно приблизилась к Кенко и повалила тут на ступени. Не успела императрица и моргнуть, как оказалась прижата к ступеням.
— Что ты творишь! — громогласно промолвила она, глядя обезумевшими глазами на нанаши и пытаясь выбраться из-под навалившейся девицы.
Онна-бугэйся не ослабляла хватку и немного встряхивая девушку, промолвила ошарашенным голосом:
— Кенко, прошу, выслушай меня! Это очень…важно…
Не успев проговорить последние слова, голос нанаши просел из-за сильной боли. Пронзающее лезвие Санмарин впилось ей прямиком в меж ребер, едва касаясь костей. Она шустро выбила катану из рук Кенко, все сильнее скручиваясь от нанесенного урона.
Девушка прижалась пальцами правой руки прямиком к глубокому шраму, в тот час как левая удерживала руки неугомонной императрицы. Из-под окровавленной руки истекала алая кровь, что пачкала белоснежную лестницу. Со стороны картина походила на белоснежный снег, кой украшали капли крови убитого зверья.
— Отцепись от меня, ты, ненормальная! — все сильнее вырываясь из рук мечницы гремел голос императрицы.
Девушке становилось все хуже: она уперлась лицом в хаори и закашляла кровью. Пытаясь выдавить из себя хоть пару слов, та промолвила:
— Ты…не больна…
Не расслышав слов мечницы, Кенко отрекла: