Ее заветное желание

Стивен обернулся на женский крик и увидел девушку, размахивающую носовым платком и бегущую рядом с марширующей колонной. Нарушая строй, из колонны вывалился молодой солдат, который под ругань сержанта выхватил у нее из рук этот символ преданности. С грустной улыбкой солдат занял свое место в колонне, засовывая на ходу платок в карман. Стивен посмотрел ему вслед. Он надеялся, что солдат выживет, чтобы вернуть возлюбленной залог.
Вот его возвращения никто не станет ждать, подумал Стивен, даже если он постоянно будет вспоминать прощальный поцелуй Дельфины. Чье лицо – Джулии или Дельфины – возникнет у него перед глазами в последнюю минуту, если он падет на поле боя?
Перескакивая через две ступеньки, он поднялся по лестнице и с удивлением увидел свет, исходящий из соседней комнаты, и услышал чьи-то шаги.
– Гринфилд? – позвал он, заглядывая в полуотворенную дверь и рассчитывая застать там лейтенанта. Гринфилд тоже был на балу и наверняка опаздывал, как и Стивен, переодевая бальные туфли на кавалерийские сапоги. Им следовало торопиться. – Давай-давай, парень, нам лучше бы… – И замер в дверном проеме, когда капитан Родейл повернулся к нему лицом.
Стивен заметил расстегнутый китель капитана, блестевшие глаза и открытую шкатулку красного дерева у него в руках.
– Что вы здесь делаете? Почему вы не со своим отрядом? – резко спросил Стивен.
Родейл ответил ему тупой ухмылкой, какой «очаровывал» Дельфину: заносчивой, все зубы напоказ.
– Мой сержант проведет перекличку без меня. Джеймисон должен мне пару шиллингов. Он сказал, чтобы я забрал их сам.
Стивен отметил про себя, что вещи лейтенанта свалены в кучу на стеганом покрывале кровати и что Родейл зажимает в руке золотые часы, на крышке которых отчетливо виднелись выгравированные инициалы Гринфилда.
– Это комната не Джеймисона.
Родейл даже не сделал вид, что смутился.
– О? – Взял в руки серебряную фляжку из кучи вещей на кровати, осмотрел выгравированный герб. – Ну, это не важно. – Зубами вытянул пробку. – Выпьем за победу?
Стивен проигнорировал предложение. Он выпрямился в полный рост, оказавшись на голову выше Родейла, и стальным взглядом смерил того с головы до ног – майор, отчитывающий капитана за провинность.
– Почему вы оказались в этой комнате, капитан? – снова спросил он.
Родейл сделал глоток бренди.
– Не ваше дело, Айвз. А теперь – кругом и марш отсюда!
– Перед вами майор Айвз, капитан. – Стивен сунул руку в карман, вытащил клочок бумаги и высоко поднял его. – Вы вот это искали? Расписку, которую дали Джеймисону – или Гринфилду – все на тот же предмет?
Родейл смотрел на расписку, как голодный пес на кость.
– Нет, это другая, – уточнил Стивен. – Эту вы дали мне. Я всегда держу ее при себе. Как и другие офицеры, которые ссудили вас деньгами. Так, на всякий случай. Ваши карточные расписки имеют обыкновение пропадать, и теперь мне стало понятно почему.
Бросив часы и шкатулку на кровать, Родейл приблизился к нему.
– Вы и впрямь обвиняете меня в воровстве? Вы не осмелились бы сделать это, будь мы в Лондоне.
– Да, мы не в Лондоне, мы на войне, Родейл, и я выше вас званием. Это как в картах. Король бьет валета, даже если этот валет – второй сын графа, которого скоро вышлют на родину. Утром я подам официальный рапорт о сегодняшнем происшествии. А теперь – кру-угом, и немедленно отправляйтесь в свою часть.
Родейл сжал кулаки, но Стивен смотрел на него в упор, пока тот не опустил руки.
– Не глупите, – прошипел капитан. – Утро может и не наступить. Ни для вас, ни для Джеймисона, ни для Гринфилда. Вот-вот начнется сражение. Что, если вы погибнете?
– Тогда я погибну с честью. А если уцелею, то найду вас. Сначала уверюсь, что вы расплатились по долгам с вашими однополчанами, а потом посмотрю, как вас возьмут под суд за несоблюдение субординации и воровство.
Запрокинув голову, Родейл расхохотался.
– Это если вы останетесь в живых, майор. В сражении то и дело кто-то погибает. Почему вы думаете, что вам повезет? – Капитан убрал серебряную фляжку в карман, не торопясь, не скрываясь, словно имел на это право. Потом, толкнув Стивена плечом, направился к двери. – Увидимся в аду, – крикнул он на прощание.
 
Стивен не стал его удерживать. Родейл подлец и вор, но сейчас с этим ничего нельзя было поделать.
В своей комнате Стивен снял бальные туфли и забросил их в походный сундук. Затем натянул сапоги, нацепил саблю, заткнул за пояс пистолеты и взял в руки каску. Ему страшно хотелось проверить свои вещи, чтобы убедиться, что Родейл не стащил что-нибудь и у него, но тут горн протрубил тревогу. Он забрал часы, которые ему подарил отец, и небольшой мешочек с монетами. Положил их в карман, где наткнулся на маргаритку, которую вручила ему Дельфина.
В это время года в Англии маргаритки сплошь покрывали склоны холмов. Они цвели повсюду, дикие, прелестные, отважно занимая пространство среди камней, давая побеги в траншеях, и даже осмеливались забираться в сады, где им, бросавшим вызов роскошным розам и лилиям, были совершенно не рады. Прямо как Дельфина! Стивен мрачно улыбнулся, рассматривая жабо из лепестков, и вспомнил ее поцелуй, свои ощущения, когда она оказалась в его объятиях, такая манящая и такая женственная.
Он положил цветок в нагрудный карман вместе с распиской Родейла – маленький кусочек Англии, который будет с ним во время сражения. Вдруг это принесет ему счастье.
Резко развернувшись, он быстро вышел на улицу и присоединился к марширующим колоннам, направлявшимся к югу, на поле боя.
 
Глава 3
 
Лишь несколько часов спустя карета Фэрли пробилась через толпу.
– Удивительно: на улице народу больше, чем на балу, – сказала Дельфина.
Элинор не произнесла ни слова с тех пор, как они покинули бальный зал герцогини Ричмонд. Сестры сидели в карете, пока та едва тащилась по улицам, и разглядывали лица солдат, проходивших мимо.
Элинор стала называть полки:
– Вот идут ребята из Кембриджширского. А это Шотландский грейский… Гордонские горцы… Теперь сомерсетцы… Какие гордые и прекрасные у них лица.
И хоть глаза ее влажно блестели, Элинор не проронила ни слезинки. Она внимательно наблюдала за шествием войск.
Дельфина высматривала Стивена и его полк королевских драгун. Она с такой силой стискивала руки, лежавшие на коленях, что те начали ныть. «Вы обязательно вернетесь». Она мысленно раз за разом повторяла эти слова, словно надеясь, что их сила отгонит от него опасность и смерть.
Уже на рассвете они наконец добрались до виллы. Элинор спустилась из кареты и молча пошла в дом. Дельфина обратилась к кучеру.
– Не распрягайте лошадей и будьте готовы отправиться в любую минуту, – повторила она ему приказ полковника Фэрли.
Обняв себя за плечи из-за ночной прохлады, Дельфина оглядела огромный сад, примыкавший к дому. Еще несколько часов назад он был полон солдат. Они переговаривались между собой, смеялись, о чем-то спорили, коротая дни томительного ожидания.
Без них сад выглядел пустынно. Бледнеющий лунный свет играл тенями на вытоптанной траве. Залитые впопыхах костры продолжали куриться дымом, и от этого казалось, что в воздухе колышутся призраки. Дельфина вздрогнула и направилась к дому.
Перчатки Элинор лежали на столике в вестибюле. Желтый свет из полуоткрытых дверей библиотеки падал на мощенный плиткой пол.
– Элли? – окликнула она сестру, распахивая двери.
Элинор скатывала бинты, быстро и ловко, не отрывая глаз от работы. Она так и осталась в бальном платье, даже не сбросила накидку. Сидела во всем великолепии атласа и сияющих жемчугов, что-то тихо приговаривая, а пальцы так и порхали.
– Бинтов не хватает, – пояснила она, когда Дельфина коснулась ее плеча. – Я с таким уже сталкивалась. Полотно скоро закончится. Значит, дамам придется порвать на полосы свое нижнее белье, а потом и туалеты. – Она помолчала и, проведя рукой по своему розовому платью, мрачно улыбнулась. – Наверняка бравые парни, которых мы сегодня ночью видели марширующими, очень обидятся, когда очнутся и увидят, что перебинтованы моими розовыми воланами.