Клятва дракона, или Непокорная невеста (СИ)

— Она не в себе? — шепнула мне Ана, проходя мимо и вглядываясь в надписи на карточках.
— Ты про Федросе или про Калле? — уточнила я с иронией. 
— Про обеих, — не разочаровала меня кровная подруга. 
— Куда же ты, деточка? — окликнула ее эшшери Кляйн и похлопала по стулу рядом с собой. 
Я еле сдержала нервный смешок. «Повезло» Анатране с соседкой.  
Едва моя подруга присела, как пухлые пальцы Федросэ потянули ее за упругий рыжий локон. 
— Калле, посмотри, какие у юной эшшери Лис яркие волосы! А как вьются! А правда, что такие кудри бывают только у уроженцев Долины? — поинтересовалась она. 
— Не думаю… — отмахнулась Ана, отнимая локон у противной тетки. 
По правую руку от Калле дворецкий усадил Дагбьярта, а Аудбьерну досталось место напротив Рена, что соответствовало высокому положению младшего принца. 
Элине чуть больше посчастливилось с соседями — она разместилась между Ёрни и Ярти и получила возможность сидеть рядом со своим истинным. Мне же досталось место между Аной и Миррэ. Не самый плохой вариант, но сейчас я отчаянно нуждалась в поддержке Ренгольда. 
— Не понимаю, зачем так заморачиваться? Это всего лишь ужин… — проворчала я, усаживаясь на стул, который для меня придвинул Моррис. 
— Мама хочет, чтобы все соответствовало высокому статусу гостей, — попыталась заступиться за Калле сестра. 
— У костра мы не придавали рассадке такого значения, — парировала я. 
Мачеха услышала мое ворчание. 
— Но мы сейчас не у костра, милая. Не стоит пренебрегать правилами, — заметила она.  
Я не стала отвечать, и Калле завела вежливый светский разговор, а слуги принялись наполнять наши тарелки. Неожиданно я отметила, что еда не дурна, столовая уютна, слуги вышколены, а у моей мачехи, оказывается, есть чувство юмора и обаяние. Пожалуй, если бы прошлое не омрачало нашу встречу, я бы непременно очаровалась Хрустальной Принцессой. 
На горе Калле я была предвзята и искала подвох и двойной смысл в каждом сказанном ею слове, даже когда она поинтересовалась погодой в Долине Весенних Первоцветов. 
— Спасибо, эшшери Калле. В Долине погода просто чудесная! Там намного теплее, и уже можно ходить в легких платьях, — ответила за всех Элина. 
— Как и всегда, — хмыкнула Ана. 
— Я даже немного завидую, — мечтательно вздохнула Калле. — Когда Рихард вернется, предложу-ка ему съездить туда на отдых.  Заодно заглянем в академию, чтобы поговорить с эшшери Цветаной. 
— Мама! Это было бы просто чудесно! — просияв, воскликнула Миррэ. 
— А разве Талария учится не в Академии Семнадцати Ветров? — захлопала глазами Федросэ. 
— Нет, тетя. Я же тебе рассказывала, — мягко улыбнулась ей Калле и дала слугам знак приступить к смене блюд. 
— Ах да! Ведь та академия только для стихийных магов? — уточнила эшшери Кляйн, ловко ухватив вилкой с тарелки в руках слуги остаток салатного листа. 
Ана, повернувшись ко мне, незаметно скорчила брезгливую гримасу, а я скрипнула зубами.  
— Верно, тетя, — подтвердила мачеха. 
— Да-да, ты говорила, а я совсем запамятовала. Прости, дорогая. С тех пор как умер мой Ланге, память стала меня подводить. Все забываю! — пожаловалась вдова. 
— Ничего. Вот мой прадед годам к ста пяти такое отчебучивал… — осклабился Ёрни, но тут же вспомнил, что он не в кругу друзей у костра, кашлянул и принял благопристойный вид почти так же, как это делают дети. 
 Угадать в этом неотесанном чурбане со шрамом че6рез все лицо принца можно было с трудом. Похоже, железный дракон плюнул на воспитание младшенького сразу, как тот родился. Или же младшенький плюнул на все условности и жил так, как ему нравится? 
— У твоей падчерицы нет дара стихий, но как же это вышло? Рихард такой сильный маг… — принялась сокрушаться противная тетка. 
Почему-то ее слова сказанные в присутствии мачехи и дорогих мне людей особенно задели. Я почувствовала себя ущемленной до глубины души, как в детстве, когда Калле выставляла меня виноватой перед отцом. 
Непреодолимое желание оставить последнее слово за собой взяло верх: 
 
— У меня нет дара стихий, потому что отец его заблокировал! 
Калле уставилась на меня удивленно и одновременно настороженно. 
— Что ты такое говоришь, Талария? 
Я прямо почувствовало, каким злым стало мое лицо. Ухмыльнулась, глядя мачехе в глаза, и принялась рассказывать: 
— Мне было двенадцать, и я тренировалась изо всех сил, чтобы снова заслужить любовь папы. У меня проснулась магия. Стихийная магия, — акцентировала я намеренно. — Думаешь, он порадовался? Нет! Герцог просто наорал на меня и заставил выпить черное зелье! — закончила я едва ли не криком. 
— Какое еще зелье? — спросила мачеха растерянным шепотом. — Какое такое зелье, Талария?! 
От негодования, казалось, я оглохну и ослепну. 
— Не притворяйся, Калле! Это ведь ты ему приказала, да? Даже избавившись от меня, ты продолжила ревновать… — С трудом вернув себе самообладание, я продолжила уже почти спокойно: — К счастью, у меня обнаружился еще один редкий дар. Я — мастер чудовищ. И если бы я могла, то навсегда избавилась бы от проклятой стихийной магии. Она мне не нужна! 
Отложив приборы, я уставилась в тарелку, размышляя, не уйти ли мне из-за стола. Есть расхотелось окончательно. Остановила мысль, что остальные голодны, но если уйду я, то с большой вероятностью, друзья последуют за мной. Эгоистично лишать их ужина. 
После моей вспышки за столом повисло тягостное молчание, которое неожиданно нарушила Миррэ. 
— Сестренка, я ужасно сожалею, что отец так несправедливо с тобой обошелся… — Она накрыла мою руку своей, и на этот раз Калле не стала делать ей замечаний.
Замерев, я смотрела на тонкие пальчики, чуть сжавшие мои в молчаливой поддержке. Может, правильнее было убрать руку, но я внезапно обнаружила, что не в состоянии оттолкнуть сестру... 
— Простите, что испортила ужин, — выдавила из себя, ни на кого не глядя, но отчетливо ощущая на себе взгляды присутствующих. 
— Ничего. Тебя можно понять, — откликнулась Калле. — Простите, я правда, ни о чем не знала… Рихард всегда говорил, что у его дочери только природный дар, а я… Я Таларию и не видела с тех пор ни разу… — залепетала она растерянно. 
Ужин мы завершали в тишине, и даже тетя Федросэ прекратила донимать Ану, заняв рот едой. Драконы, поблагодарив хозяйку и похвалив ее поваров, поднялись, чему я несказанно обрадовалась. Все равно неспособна была больше съесть ни кусочка. 
Ренгольд подошел, молча взял меня за руку и не выпускал, пока шли от столовой в гостевое крыло. Он молчал до момента, когда все разбрелись по комнатам, оставив нас одних. После притянул меня к себе и крепко обнял. 
— Этали, сколько же боли… Как тебе, оказывается, тяжело здесь находиться! Такая обида способна даже задушить! Предлагаю плюнуть на прихоти герцога и отправиться в путь сегодня же!   
От его слов на душе мгновенно потеплело. А что-то твердое и, скорее всего, квадратное с острыми царапающими углами, что поселилось у меня в желудке с момента приезда, как будто округлилось, сгладилось и потихоньку истаяло. Я сделала глубокий судорожный вдох и прикрыла глаза. Две горячие слезинки прочертили дорожки на моих щеках, и я торопливо их вытерла.  
— Спасибо тебе, Рен, но я знаю, как важно выполнить пожелание моего отца. Это все ерунда. Просто детские обиды, не нужно из-за них менять планы. Обещаю впредь держать себя в руках. 
— Просто обиды? Нет, Лира. Тебе больно, как будто нож всадили прямо в душу и провернули! 
Я не ждала такого глубокого понимания моих чувств, потому совсем растрогалась, и одновременно мне стало стыдно. У моего дракона беда дома, а я тут сопли развожу из-за родителей.  
Подняла голову и посмотрела на мужчину, посланного мне самой Матерью Всего Сущего, не иначе, и сказала твердо: 
— И все же, это не какая-то беда, а просто обида. Не более. От такого не умирают.  
— И такое бывало.