Пыль дорог (СИ)

Закрыв газету, Воронцов, затушил сигариллу и бросил взгляд на улицу, где показался «Империал».
Аукционный дом выглядел крайне представительно, не чета почти заброшенной герольдии.
— Что вам угодно? — вежливо поинтересовался молодой человек, стоящий за конторкой. Затем он заметил перстень с гербом и быстро добавил: — Ваше сиятельство.
— Боярин Воронцов, — представился Константин. — Мне угодно выставить на торги один предмет.
— Одну минуту, — тут же произнес парень в ливрее и вытащил артефакт мыслесглас, как называли его местные, точно такой же, как был у дуболома, охраняющего двери Базыра.
Что он сказал абоненту, бывший детектив, естественно не слышал, но уже через двадцать секунд на лестнице, ведущей на второй этаж, появился представительный мужчина средних лет, с хищным лицом и очень живыми глазами.
— Агапий Прокофьевич, — представился он, — главный распорядитель торгов, оценщик. Рад видеть боярина Воронцова. Уже наслышан о вашем посещении Росского банка. Надеюсь, вы останетесь довольны посещением нашего аукционного дома, самого уважаемого в вольных землях. Прошу вас в мой кабинет.
Константин кивнул и пошел следом за широко шагающим распорядителем.
— Присаживайтесь, — указывая на мягкое и явно дорогое кресло, попросил он. — Хотите что-нибудь выпить? Вина или чего покрепче? Есть замечательная настойка на клюкве. Могу предложить новинку, которое входит в моду, называется кофе.
— Кофе, — согласился Воронцов, — крепкий, без сахара.
Агапий приложил артефакт мыслегласа к виску, отдавая распоряжение, затем посмотрел на Константина.
— Итак, что привело вас в наш аукционный дом?
— Имею желание продать предмет. К нему прилагается история.
— Ооо! — протянул оценщик. — Я смотрю, вы знаете толк в продажах, предмет с историей стоит гораздо дороже, чем просто украшенный камнями перстень.
Воронцов кивнул.
— Верно сударь, — он запустил руку в сумку и извлек кортик, который положил на стол перед Агапием. — Что скажете об этом предмете?
Тот не спешил брать оружие в руки, пока только смотрел.
— Наградной, не артефактный. Судя по оттиску герба, принадлежал кому-то из правящей династии, но явно не князю. Изготовлен в конце прошлого века, до тьмы.
— Верно, — согласился Константин.
В этот момент дверь распахнулась, и приятная молодая женщина в красивом и даже слегка фривольном платье вкатила в комнату столик, на котором стояли две небольшие чашки, сахарница и кувшинчик со сливками или молоком. А бонусом — на тарелочке лежали два небольших эклера.
— Благодарю, Ива, — улыбнулся помощнице Агапий, — пока больше ничего не нужно.
Девушка развернулась, смерив заинтересованным взглядом Воронцова, и удалилась.
— Вот бесстыжая, — прокомментировала ее уход Юлия, — она из платья чуть ли не выпрыгнула.
— Да ты, никак, ревнуешь, — мысленно рассмеялся Константин.
— А вот и нет, просто так себя вести — крайне неприлично, для помощницы такого важного человека.
Но Воронцов уловил, что боярышня смутилась. Если бы мысленно можно было покраснеть, она бы наверняка это сделала.
Распорядитель встал и лично подал Константину чашку с кофе, указав на эклер.
— Еще одно веяние моды — пирожное, внутри масляный крем.
— Не буду отказываться, — улыбнулся бывший детектив и откусил сразу половину, правда, слегка отклонился, чтобы крошки не попали на камзол.
— Вкусно, — прожевав, сообщил он, и отхлебнул кофе. Нет, точно надо закупиться, и попросить Ладу сделать кофемолку. И чаю купить. Ладно, что-то он отвлекся. — Итак, почтенный Агапий, назовите цену этой вещи.
— Сначала история, — напомнил распорядитель.
Константин улыбнулся и принялся за рассказ, как был найден кортик, где конкретно это произошло.
— Говорите, кабинет по пути к тронному залу? А на плане дворца сможете показать?
— А откуда у вас, уважаемый, план дворца? — в свою очередь задал вопрос Константин.
— Достался с оказией, — уклончиво ответил Агапий и взялся за мыслеглас. — Сейчас принесут план, — после коротких переговоров сообщил он. — И, если это тот кабинет, про который я думаю, цена этого клинка существенно возрастет. А пока, ежели не возражаете, я осмотрю ваш трофей.
 
Константин лениво махнул рукой и взялся за второй эклер.
— Я для этого его сюда и принес.
Агапий кивнул и, выставив на стол лупу на подставке, включил на ней фонарь направленного света и принялся изучать рукоять, потом ножны и только после этого вытащил клинок.
— Великолепная работа, — спустя пять минут произнес он. — Да, действительно наградной кортик, только на них гравировали девиз — «честь, превыше славы». Всего таких было изготовлено двадцать пять штук, им наградили генералов и полковников за Аракскую компанию. В настоящий момент я знаю всего о двух таких. Один находится в роду боярина Аксакова, чьи земли от нас в десяти днях пути на запад, наградили дядю теперешнего боярина. Второй на юге у графа Степнова. Но ваш, если, конечно, подтвердится владелец, гораздо ценнее.
В дверь постучали и, дождавшись разрешения от Агапия, в комнату вошел молодой парень, тащивший в руках три чертежных тубуса. Свалив их на стол возле двери, он дождался взмаха руки распорядителя и исчез.
Через две минуты на столе были расстелены древние планы княжеского дворца, в некоторых местах они сильно подмокли, но были вполне читаемыми.
— Вот, — ткнул Константин в кабинет, в котором нашел труп. — А вы мне сокровищницу не покажите?
— А ее нет на плане, — покачал головой Агапий. — Всего несколько людей имели туда доступ, и все они погибли во дворце, когда пришла тьма. Именно поэтому я гонялся за схемами дворца, и представьте мое разочарование…
— Прекрасно вас понимаю, — согласился Константин, — наверняка искатели приключений дорого бы отдали именно за этот кусок плана. Но давайте вернемся к кортику. Кому он принадлежал?
— Племяннику великого князя Артемия III, князю крови Борису Константиновичу Русову, сыну сестры великого князя Ольги. Борис слыл очень талантливым полководцем, ему было всего двадцать четыре, когда он разбил армию латинян. Тогда еще единое сильное государство. Кортик он получил в возрасте тридцати двух лет.
— Цена?
— Стартовая цена пять — тысяч кун золотом. Но она существенно взрастет, найдется немало обеспеченных людей, которые захотят получить реликвию последнего княжеского дома. Аукционный дом заберет десять процентов от итоговой суммы. Ближайшие торги состоятся через три дня в семь вечера. Если интересно поприсутствовать — милости просим, скажите только куда, выслать приглашение.
— Я остановился в гостином дворе «Вольница», номер 34.
— Завтра ваше приглашение будет ждать вас у смотрителя.
Константин демонстративно достал часы.
— Сожалею, уважаемый Агапий Прокофьевич, но вынужден отклоняться, дела. Клинок оставляю вам для подготовки к торгам.
— Не смею задерживать, Ваше сиятельство. Сейчас вам расписку на получение оформим, дело двух минут.
За две не получилось, но через пять боярин Воронцов покинул аукционный дом с бумагой, что кортик члена княжеского рода принят на хранение для последующих торгов. Что ж, деньги лишними не будут. Тьма все ближе.
— Куда, Ваше сиятельство?
— Все, Фока, на сегодня хватит, давай в гостиный двор, — откидываясь на спинку кресла, слегка прикрыв глаза, ответил Константин.
— Будет сделано, десять минут, и на месте.
Воронцов ничего не ответил, время приближалось к семи вечера, он надеялся, что его спутники уже в «вольнице», и их день прошел так же продуктивно, как и его.
— Юлия, — позвал он, — ты что-нибудь вспомнила? Фамилии родов ничего тебе не сказали?
— Нет, — грустно ответила боярышня. — Нам надо на север.
— Поедем, — заверил он боярышню, — обязательно поедем. Но сначала запустим производство тут, нужно обеспечить тыл.
Юлия ничего не ответила, Константин тоже не знал, что сказать.
Наконец, машина припарковалась перед центральным входом в гостиный двор. Слово «гостиница» в этом мире было, но использовалось куда реже. Воронцов взбежал по ступеням и укрылся под крышей крыльца, с неба снова зарядил мелкий дождик, хоть и теплый, но все равно неприятно.