Замок на песке. Колокол
– Какая ерунда. Собаку можно подозвать и просто словами. Ну, разве что какую-нибудь сверхзвуковую собаку, как например… – Тут она замолчала, потому что существование нездешней Лиффи было ее и Дональда тайной. Она сунула в рот свисток и что есть мочи дунула. Раздался тонкий пронзительный свист.
– О, так это обычный, звуковой, – разочарованно протянула Фелисити.
– А ты посильнее дунь, – посоветовал Джимми, – и звук исчезнет.
Фелисити дунула сильнее, звук стал еще выше и замер.
– Сверхзвук заставляет людей беспокоиться, – сказал Джимми. – Кругом тихо, но они слышат что-то, и им становится дурно. Именно с помощью таких свистков парни на нюрнбергских партейтагах оболванивали других парней.
– А что такое нюрнбергские партейтаги?
– Много будешь знать, скоро состаришься, – ответил Кард. – У тебя старший братец есть, вот пусть он тебе и рассказывает.
Покраснев, Фелисити спросила у Дональда:
– Можно мне взять? Тебе ведь не жалко, а?
– Дарю, Фела, – важно ответил Дональд, – и когда Эвви начнет читать проповедь, приди, стань около церкви и дунь в этот свисток.
– Ты уже видела ту очаровательную девицу, что поселилась у нашего Демойта? – поинтересовался Кард.
– Нет. А кто она?
– Ее зовут Дождинка. Пишет портрет Мойтика. Ова-Рева хотел, чтобы она поселилась в его доме, но Мойт оказался проворней.
– Ее и в самом деле так зовут? – удивилась Фелисити.
– Нет, ее зовут Рейн, – ответил Дональд.
– Твой папа водил ее по школе, я видел, – сказал Джимми. – И, по-моему, делал это не без удовольствия. Интересно, Мойт уже подобрал ключик к ее сердцу?
– По-моему, очень хорошее имя, – произнесла Фелисити. Слова Карда были ей очень неприятны. Взгляд ее блуждал по комнате. Ей хотелось поговорить о чем-нибудь другом.
Тут она заметила что-то торчащее из-под кучи курток и свитеров и с восторженным визгом устремилась туда. И вытащила… объемистый моток нейлоновой веревки.
У нее закружилась голова, будто ее мгновенно перенесли на крутизну. Так же как и Нэн, мысль об альпинистском восхождении ее ужасала.
– Дон, ты же говорил, с этим покончено, ты же обещал! – Она присела и ухватилась за моток, будто собиралась его унести.
– Хватит, Фела. Не надо меня упрекать. Свои обещания ты тоже не выполняешь. Да и вообще, брось эту глупую веревку.
– Ты готовишься куда-то взбираться? Куда?
– На школьную башню, – вмешался Кард. Фелисити окаменела. В комнате на миг стало тихо.
– Не болтай, Джимми, не будь дураком, – сказал Дональд, – а теперь ступай, ради бога, то есть ты, Джимми, а не Фелисити. Мне надо поговорить с сестрой, раз уж она пришла.
– Ага, ладно, – ответит Кард. – Ага знает, когда Ага не угоден. Встретимся, как обычно, в обычном месте. – Пружинисто, как маленькая пантера, он подошел к двери и вышел, ногой закрыв за собой.
Фелисити подошла к брату и ухватила его за манжету куртки. Дональд как раз оделся для крикета.
– Дон, он ведь пошутил, ну, про башню?
– Конечно пошутил, – пряча глаза, ответил Дональд. На школьную башню действительно взбирались. Но этот случай в истории школы был отмечен лишь раз. И проделал это человек, в настоящее время занимавший пост заместителя министра в министерстве городского и сельского планирования. В ознаменование своего подвига он тогда нацепил на шпиль известный предмет из фарфора, который белел там несколько недель, пока учитель физкультуры не догадался сбить его из ружья.
– Если что, я расскажу родителям.
– Не расскажешь, – с уверенностью ответил Дональд. Он знал, что Фелисити не скажет. – Держи язык за зубами. Проболтаешься, и нас с Кардом выгонят из школы. Ты же не хочешь стать причиной гибели моей карьеры, я надеюсь? – В Сен-Бридж существовало железное правило, согласно которому любого дерзнувшего взобраться на школьное строение тут же исключали. Это правило появилось после того, как вслед за первым еще один-два верхолаза-любителя попытались покорить вершину. Но сделать это было не так-то легко, потому что на некотором расстоянии от основания торчал внушительный выступ и он-то и был главным препятст-вием.
– Ты же убьешься, – со страхом проговорила Фелисити. – Пожалуйста, Дон, не делай этого. Хочешь, я подарю тебе мой фотоаппарат, новый, взамен?
Освободив наконец свой рукав, он не больно, хотя и энергично, загнул сестре руку за спину.
– Не суетись, сестренка. Чего я не люблю, так это когда женщины поднимают панику. Мы никуда не полезем, прежде чем не убедимся, что все совершенно безопасно. А может, и вообще не полезем.
– Больно, Дон. Что там за рисунки? – И, высвободив руку, она вытащила из-под стопки книг несколько листков бумаги. Это были наброски башни, сделанные с разных сторон.
– Видишь, какие мы старательные. Если одолеем это, – он указал на выступ, – остальное будет детской забавой. У нас есть гениальный план. Но не исключено, что мы и от него откажемся. Время покажет. Кард хотел тебя подразнить, поэтому и рассказал.
– Дон, ну пожалуйста! Проси что хочешь, я сделаю. Только откажись. Что хочешь проси. – Между братом и сестрой давно уже было заведено: если ты хочешь, чтобы я отказался от своего плана, выполни то, о чем я тебя попрошу. И вот впервые за долгое время возник повод вспомнить об этой игре.
– Ну хорошо, – сказал Дон с улыбкой, вновь укладываясь на столе. – Сейчас подумаю. Как насчет Игры в Могущество? – Игру в Могущество изобрела Фелисити, и довольно давно. Это было своего рода доморощенное колдовство. Намечалось, кто будет заколдован, потом у жертвы похищали какую-нибудь вещицу: носки, галстук, носовой платок, чулки – ну, в общем, то, что обычно используют в разных обрядах и церемониях. Но, как доказала практика, интерес заключался не столько в магии, сколько в этих самых тайных набегах. Во время которых захватывались трофеи, среди которых можно отметить кальсоны мистера Пруэтта, подтяжки мистера Хензмана и красивенькую коробку из-под печенья из дома мистера Эверарда. Но заметим, что ни один из этих трофеев затем в магических ритуалах не использовался.
– Согласна! – выпалила Фелисити. Вся красная от напряжения, она готова была лететь со всех ног. – Назови кого хочешь.
– Ну, я не знаю, – беззаботно помахивая ногой в воздухе, протянул Дональд, – допустим… прямо не знаю… предположим… что, если… как ее… мисс Картер.
– Идет! Значит, я побежала. Где она живет? У Демойта? – И она кинулась к двери.
– Сестренка! – Дональд подпрыгнул, как механический чертик в коробочке. – Стой! Я пошутил. Мы же эту игру давно вычеркнули и перечеркнули.
– Я не перечеркнула! – едва не плача, проговорила Фелисити. – Лиффи ждет во дворе. И по пути я, кажется, видела Ангуса, – с неким вызовом добавила она. Ангус был незаменимым союзником в «могущественных» набегах. А Лиффи, новую, бесплотную, Фелисити берегла как собственную спрятанную драгоценность.
– Брось эти глупости и, ради бога, не реви. И без того столько шуму наделала, что сейчас все сбегутся.
– Значит, договорились, я делаю набег, – сказала Фелисити, утирая слезы. – Раз ты согласился, то уже нельзя брать назад слово. И если я выполню, что обещала, ты не полезешь на башню.
– Да не кричи же так. Если Пруэтт узнает, нам не поздоровится. Сейчас я тебя провожу. Иди за мной, и тихо.
Дональд осторожно приоткрыл дверь, высунул голову и проверил, нет ли кого в коридоре. Издали долетали обрывки смеха, звуки джазовой музыки и глухой стук – это где-то мячом ударяли о крикетные воротца. Дональд выждал минуту. Потом, крепко взяв Фелисити за локоть, вытащил ее из комнаты, одним прыжком заставил одолеть лесенку. И через секунду они уже выбежали со стороны черного хода. Здесь он отпустил ее и побежал в чащу, делая стремительные зигзаги между деревьями. Быстроногая Фелисити едва поспевала за ним. Через минуту-другую они уже стояли перед стеной. С другой стороны доносился гул машин. Дональд быстро пошел вдоль стены, ища определенное место. Именно там, на расстоянии примерно восемнадцати дюймов, с верха стены осколки битого стекла были вынуты.