Эльфийский бык (СИ)

— Высокой удойностью, — не удержался Савва. — Так ведь? Проект, сколь знаю, предусматривает создание химеры?
Глаз ведущей дернулся, поскольку вопрос этот явно выходил за рамки сценария. И Савва дружелюбно осклабился.
— Верно, — вынужденно произнес Елисей Витольдович, вспомнив, как лет этак тридцать тому вот так же краснел и смущался под грозным взглядом Саввушки.
Стеснялся и невысокого роста.
И напрочь провинциального обличья.
И скудности своей тогдашней.
— Смело! — восхитилась ведущая. — Инновационно!
И на Савву поглядела премрачно, потому как момент… вовсе не планировалось поднимать.
— Странно, — отозвался тот, разваливаясь в кресле. Это он зря. Мебель здешняя не отличалась крепостью. Вон, даже под Елисеем и то поскрипывает. А тут и вовсе того и гляди рассыплется. Верно, Савва что-то этакое почуял и собрался. — Может, просветите, с чего вдруг этакая… экзальтация от науки?
И знак в воздухе сделал.
Двусмысленный.
Тут-то на Елисея Витольдовича и нашло. Так-то он человек весьма спокойный по характеру, да и нынешнюю ситуацию в её полной несуразности понимал. Но… порой вот накатывало.
И Савва…
И вспомнилось вдруг, как в общежитии для иногородних — а что поделать, если род поиздержался и не способен обеспечить талантливого отпрыска отдельною квартирой — его держали за шкирку и с насмешечкою этакою же под ребра тыкали.
Вопросики задавали.
Всякие.
— Отчего же экзальтация, — сухота во рту и та ушла. — Я бы выразился иначе… расширение кругозора. Поиск принципиально новых путей решения привычных нам проблем! Альтернативные пути к освоению территорий, которые огромны, но при всей огромности не пригодны для ведения сельского хозяйства традиционными методами!
— И потому надо скрестить пингвина с коровой?
— Вам ли, Савва Тимофеевич, не знать, сколь талантливы наши химерологи! Если не ошибаюсь, то под вашим мудрым руководством года три тому был начат проект по скрещиванию овец с шелкопрядом!
— По добавлению гена, который позволил бы получать шелковую нить путем стрижки шерсти, а не варварского, не побоюсь этого слова, уничтожения… живых существ! — Савва привстал даже.
Никогда-то он не любил, да и не умел принимать критику.
— И как? Успешно?
— Возникли… некоторые трудности.
Елисей Витольдович о них слышал, даже самолично созерцал закуклившуюся овцу, которая уж полгода как пыталась стать бабочкой.
— Но мы работаем над этим! В перспективе проект позволит вырабатывать шелковую шерсть, что выведет легкую промышленность Империи на новые высоты!
— Да, да… слышал, что для прочности вы добавили немного и от паука…
Ведущая благоразумно молчала.
— Это все лучше, чем скрещивать пингвинов с коровами!
— Отчего же? Птицы и млекопитающие всяко друг к другу ближе, нежели насекомые и млекопитающие… а что до проекта, то пингвины неплохо приспособились к существованию в условиях крайнего Севера. Им не страшен холод. Они способны жить на ледяных пустошах, где не могут существовать иные животные, даже северные олени…
Савва сопел.
А Елисей Витольдович ощутил прилив вдохновения столь мощный, что и сам этот проект перестал казаться научным бредом.
— Они сами обеспечивают себя… представьте тучные стада пингвинов, которые уходят в море ловить рыбу, а потом возвращаются…
— Для доения?
— А хоть бы и так! Пингвинье молоко будет богато жирами и питательными веществами. Да, вероятно, оно будет отлично от привычного нам коровьего, но ввиду особой ценности…
Пред внутренним взором пингвин, гордо шествующий с выменем наперевес. А следом еще один и еще… и вот уже вереница молочных пингвинов вытянулась средь белых льдов своеобразным знаменем торжества научного прогресса. Емельян Витольдович и головой потряс, избавляясь от видения.
— Простите, — робко заметила ведущая, отвлекая. — А разве птицы вообще… доятся? Наши зрители, безусловно, не сомневаются в успехе, но все-таки… птицы и доение…
— Дорогая, — нежным, бархатным даже голосом поинтересовался Савва Тимофеевич. — Вы тортик «Птичье молоко» кушали?
 
— Да⁈ — глаза ведущей округлились.
А Елисей Витольдович впервые переглянулся с давним врагом без раздражения, скорее уж с пониманием.
Реформу образования надо было прекращать.
— Дело не в том, доятся ли пингвины… химерологии приходилось решать задачи и куда более сложные, — дипломатично произнес Савва Тимофеевич. — Скорее уж удивляет выбор исходного объекта. К примеру, отчего же не взять в качестве оного существ… более близких. Тех же тюленей. Ведь существовала некогда морская корова…
— Да? — глаза сделались еще круглее и больше. — А… куда она делась?
— Выдоили досуха, — мрачно ответил Елисей Витольдович.
— Но моржи остались! — Савва Тимофеевич явно не желал отступать. — Или, говоря о северных широтах… и удойности… те же киты или косатки? Они дали бы куда больший выход продукта.
— А как вы себе процесс доения косатки представляете? — разговор даже начал нравится Елисею Витольдовичу этакой… абстрактностью и свободой полета научной мысли. — Тут уже не доярки нужны будут, а боевые пловцы… боевые доярки?
… Анатолий Степанович Михрюта, командир специального отряда боевых пловцов, слушавший передачу краем уха, подавился борщом. И откашлявшись, представив себе грядущий выверт карьеры, будущее, в котором он устремляется за десятиметровою косаткой с доильным аппаратом наперевес, крепко призадумался об увольнении. Или хотя бы переводе.
Скажем, в десантуру.
Или еще куда…
Главное, чтоб не боевым дояром.
— … допустим. Но остаются же тюлени! И выход продукта был бы выше, и изначальные затраты… — Савва Тимофеевич оперся на боковину кресла.
Ведущая затравленно поглядывала на часы, на которых оставалось еще минут пять.
— А знаете! — приступ вдохновения у Елисея Витольдовича не иссяк. — Это и вправду интересный вопрос! До крайности… почему бы вам не принять участие в проекте? Возглавить альтернативную линию? Я думаю, что многие будут рады вашему непосредственному участию! Вам и вашей команде выделят место на базе, и ресурсы…
Савва Тимофеевич сглотнул.
— Тем паче проект находится под личным контролем Императора… и он будет рад найти такого мудрого руководителя…
Савве Тимофеевичу вспомнился вдруг родной кабинет, ремонт в котором планировался на лето. И квартирка собственная в доме на Царском проспекте. И в целом жизнь спокойная, тихая даже.
Устоявшаяся.
И менять её на севера ради… чего?
— Это… весьма заманчивое предложение. Но… вы верно указали, что мой собственный проект нуждается в доработке, что требует постоянного внимания… присутствия — но Савва Тимофеевич не достиг бы нынешних высот, если бы не умел использовать чужие идеи с выгодой. — Однако я знаю, кто сумеет сполна раскрыть весь потенциал идеи!
А то ишь, критиковать начальство повадились… надо будет составить списки.
Заверить.
И отправить самых умных на Севера. Пусть там хоть удойных пингвинов выводят, хоть косаток с моржами, главное, что подальше…
И подольше.
— Благодарю вас за интереснейшую дискуссию! — ведущая встрепенулась. — Давно наша передача не была столь… познавательна!
Уже после передачи, вдохнув свежего, пахнущего бензином и городской пылью, воздуха, Елисей Витольдович смахнул с чела пот, подхватил папочку, заботливо сунутую помощником, и подумал, что все-то прошло и неплохо.
Своебразно, конечно, но…
Чего только по телевизору не показывают. Он вон давече самолично смотрел передачу про заговор рептилоидов. И главное, такую убедительную, что до сих пор сомнения не отпускали. Не относительно заговора, но того, не является ли любезная теща, Анна Никифоровна, представителем иной цивилизации…
— А весело получилось, — Савва Тимофеевич тоже платочком обмахнулся. — Я бы сказал… энергично. Как в молодости. Ты про лаборатории не шутил?