Бич сновидений (СИ)

Но подобный надзор танатоса не беспокоил.
Здание общественной уборной примыкало к музею, и тоже было пустым. Открывая турникеты перед гостем из Полиса и поднимая ленты, перегораживающие тротуар, сопровождающий показывал дорогу, при этом успевал внимательно смотреть по сторонам, готовый к любым неожиданностям.
Феликс мельком подумал, что защита как раз требуется этому человеку, а не ему самому. И благодарно кивнул за оказанную помощь.
Заведение, в которое они вошли, было стандартным. Небольшой холл, затем длинное помещение с рядом раковин по одной стороне и нишами по другой. Все в бело-серой гамме, ярко освещенное, вычищенное до блеска, в воздухе стойкий запах дезинфекции.
Дэймос предполагал, что охранник останется в холле, но тот прошелся и проверил — нет ли кого в открытых нишах-«кабинках», подергал дверь с надписью «только для персонала», и Феликс, не желающий рисковать, положил ладонь на плечо человека, проходящего мимо. Закрыл глаза буквально на секунду и, очнувшись от своего мгновенного воздействия-булавочного укола, успел придержать бэйцзинца. Сопровождающий качнулся, прислонился виском к одной из кафельных стен, да так и замер.
Танатос быстро подошел к двери с запрещающим предостережением. У него было полторы минуты. Простенький замок беззвучно открылся, когда Феликс поддел его отмычкой, ручка повернулась, дэймос проскользнул внутрь, снова прикрыл пластиковую створку. Всё, как говорила Киа.
Следующее помещение скрывалось за окрашенной «стеной» — гипсовый щит не без усилия, но сдвинулся в сторону… и Феликс остановился. Здесь было полутемно, окна под самым потолком давали совсем немного света, но и его хватило, чтобы рассмотреть длинную галерею с мраморными полами и большим неработающим фонтаном в центре.
Казалось, в прохладном воздухе все еще плавает аромат далеких лотосов. Огромные потускневшие зеркала в тяжелых вычурных рамах отражали изящные дверцы, за которым располагались кабинеты для массажа ног, комнаты отдыха, просторные душевые…
Феликс быстро шел вперед, отмечая все больше деталей. Вот здесь за стеклом большой витрины можно было купить масла, ароматное мыло или шампунь… на полке еще стоит одинокий пыльный флакон с рисунком желтого ириса.
За перекошенной резной дверью видна разбитая раковина в виде листа кувшинки.
Ширма, разрисованная ветвями горной сосны, брошена в угол, возле нее осколки чашек цвета нефрита…
Это был старый Бэйцзин. Задвинутый в угол, заколоченный, забытый. На смену ему пришел новый, рациональный и устремленный вперед.
Феликс опустился на пол у фонтана, прикрыл глаза, а когда открыл их, она уже стояла напротив и смотрела на него.
Лиджуан была такой же, как во всех прошлых снах. Элегантная красавица с изысканной прической и вежливой улыбкой, принадлежащая к тому, прежнему миру.
На бортике фонтана теперь появился поднос, чайник, две миниатюрные чашки, наполненные улуном, заваренным по всем правилам, блюдо с крошечными сладостями.
Молчание затягивалось. Но оно не было тягостным. Они оба, два сновидящих, уже очень многое сказали друг другу в прежнем сне.
— Как прошло твое путешествие? — спросила госпожа Киа по-бэйцзински.
— Вполне успешно, — ответил он. — Благодарю.
Они обменялись еще несколькими вежливыми фразами, ничего не значащими, гладкими и прохладными, словно морская галька. Но Феликс видел, что харита рада его видеть.
Можно было не торопиться, дэймос прекрасно знал, что время во сне течет так, как нужно им двоим.
— Как тебе понравился новый Бэйцзин? — вежливо осведомилась она.
— А вам он нравится?
Феликс конечно же обратил внимание, что сейчас, во сне, «Залы отдыха» выглядят иначе, чем в реальности. В гигантскую каменную чашу льются прозрачные струи воды и слышен ласковый шепот фонтана, колышутся от свежего ветерка занавеси, зеркала отражают скользящие силуэты красивых девушек, работавших здесь когда-то, и доносится легкая струнная музыка.
— Река может нести лодку, а может перевернуть лодку, — с легкой улыбкой произнесла Киа идиому, которую в Полисе трактовали бы как «обоюдоострый меч остер с каждой стороны».
 
Так же как и сам Феликс, харита видела все стороны перемен в своем родном городе: и хорошие, и плохие.
Женщина выдержала короткую паузу, и танатос понял, что любезная светская беседа закончена.
— Я пригласила тебя для того, чтобы передать завещание твоей матери.
Феликс посмотрел на чайник, чувствуя внезапно вспыхнувшую жажду.
— Ты можешь надеть перчатки, — улыбнулась госпожа Киа.
Это, действительно, напрягало его. Невозможность прикоснуться ни к чему открытыми руками. Так что теперь предложение хариты было весьма кстати.
Вряд ли она планировала завладеть чем-то, что он «держал». У нее и так был полный доступ в его сон, но Феликс все равно надел перчатки и взял чашку.
— Завещание? Моя мать смогла сохранить что-то в современном мире Бэйцзина?
— С моей помощью.
Харита продолжала рассматривать его так внимательно, словно не видела до этого.
— В реальности я выгляжу не так, как во сне? — не удержался он от вопроса.
— Лис и тигр, — ответила госпожа Киа, подразумевая, что ему приходится скрывать свою истинную природу, используя лисьи уловки.
Она подала ему свиток, перевязанный тонкой алой лентой. Феликс развернул бумагу и ему показалось, что от нее повеяло ароматом тонких духов. Вряд ли это было возможно, столько лет прошло. И стараясь не поддаваться эмоциям, вызванным этим призраком прошлого, дэймос начал читать.
Это был длинный список-опись драгоценностей, золотых слитков разного веса, старинных монет и предметов искусства. Он оказался богат. Очень богат. Но только на бумаге.
— Я понимаю, что не смогу воспользоваться этим состоянием, — сказал Феликс, поднимая взгляд на хариту.
— Пока не сможешь. — В темных, загадочных глазах госпожи Киа мелькнула тень удовлетворения от того, что его не ослепил блеск недоступного золота. — Политическая ситуация изменится. Пройдут пять… десять… двадцать… пятьдесят лет и ты сможешь взять то, что тебе принадлежит.
Она протянула руку, безупречно-изящным движением подняла чайник и вновь наполнила чашку Феликса. Он заметил, как блеснули кольца на пальцах хариты. Подумал отстраненно: сумела ли Киа уберечь свое личное состояние? Или сон — это все ее богатство?..
— Важно понимать, что это не совсем права наследования, — продолжила она. — Эти вещи не лежат в государственном банке. Однако, пользование ими ведь может быть и незаконным… Ты, я уверена, будешь прекрасно уметь, когда усовершенствуешь свое искусство, договариваться с теневым миром этой реальности. Пока вопрос в том, что гражданин Полиса не может так просто въехать в Бэйцзин. Но, как видишь, тем не менее ты здесь. Есть проблема и с тем, что гражданин Бэйцзина не может так просто отсюда выехать… Но эта проблема больше не имеет к тебе отношения.
Да, ему «повезло». Смерть родителей, пленение, клетка дэймоса, продажа… угроза убийства. Встреча с Нестором. — И он больше не гражданин этой страны. Вот уж действительно «один камень две птицы, одна стрела — два сокола».
— Вообще же, у меня нет сомнений в том, что ты сумеешь без труда решать обе эти проблемы, — продолжая внимательно наблюдать за Феликсом, говорила харита. — И гораздо более серьезные. Я передам тебе нити. По ним ты сможешь держать связь с людьми, которые сберегут для тебя все эти вещи, если со мной что-то случится. Но вот это я могу отдать тебе прямо сейчас.
Она протянула танатосу плоский предмет, завернутый в темно-синий шелк. Под тонкой тканью оказался деревянный футляр. А в нем — книга из кожи. Древняя даже на первый взгляд. Феликс открыл ее и увидел письмо, вложенное между страниц.
'Мой дорогой сын…
Феликс.
Я надеюсь, это поможет тебе в твоем долгом, нелегком пути…'
Он не мог попросить госпожу Киа выйти, не мог уйти сам, чтобы в одиночестве прочитать послание, написанное таким знакомым почерком. Поэтому Феликс отложил книгу, поднялся и отошел к окну, за которым пышно цвела сиреневая глициния. И, создав эту иллюзию уединения, вновь развернул письмо.