Бич сновидений (СИ)

Танатос был стар. На физическом уровне. Сил сна у Нестора оставалось на десятерых дэймосов. Однако долгое путешествие в другую страну вымотало бы его. Но самое главное было не в этом.
— Боишься? — спросил он неожиданно ученика, погрузившегося в размышления.
— Естественно нет, — отозвался тот без тени сомнения.
Старый танатос кивнул, как будто услышал нечто само собой разумеющееся, и уступил место у верстака Феликсу. Тот взялся за две теплые, отполированные многими прикосновениями рукоятки и стал снимать резцом-ножом слой дерева, добиваясь нужного размера детали.
— Ровнее веди, — велел Нестор, наблюдая за его действиями. — Не зауживай.
Молодой дэймос хорошо понимал намерение учителя воспользоваться им, и был твердо убежден, что это правильно. Такой подход абсолютно вписывался в его картину мира. И правда: зачем нужен ученик, за которого придется выполнять элементарные вещи?..
Кроме того, Феликс знал, что их интересы в данной ситуации совпадают.
— Знают меня многие, — сказал Нестор, наконец, нехотя. — Видели кое-когда. Может, уже померли все, но рисковать не хочу. А там придется ходить, искать, спрашивать. И если кто припомнит меня в лицо, поймут, за чем явился.
— Весьма исчерпывающая тактика, — пробормотал ученик, старательно водя рубанком по заготовке. — Меня-то вряд ли узнают?…Кто обращал внимание на жалкого дохляка в клетке, приготовленного на убой.
— Сильнее нажимай, — произнес Нестор и, судя по его тону, заметил сарказм в выводах ученика.
Сейчас Феликс уже не сомневался. Память у дэймосов была специфической… И крепкой.
Эта, легкая на первый взгляд, работа с деревом, оказалась кропотливой, утомительной физически и требующей постоянного внимания. Но при долгой практике навыки доходят до автоматизма. Точно также как умение убивать, во сне и наяву. И к пятому году обучения Феликс вполне овладел этим искусством, но пока не в совершенстве, поскольку таланты в такой науке можно было оттачивать десятилетиями.
Он быстро понял, что убийство — прекрасная и единственная возможность избежать проблем. Нет человека — нет вопросов, преследований, разбирательств и всех остальных связанных с делом сложностей.
Старый Нестор был одиночкой. Хищником, со своими представлениями о том, как нужно и правильно. Из его рассказов о прошлом, рассуждений и кратких, образных отзывов Феликс понял его теорию.
Больше всего он ценил свою свободу. И не терпел покушения на нее.
— Тебя видел перекупщик, — говорил Нестор. — Но это не тот, кто нам нужен. Проверял я его. Ничего не знает. Простой исполнитель. До главного — пути нет.
Нестор не знал точно своего недруга. У него не было вещи этого темного сновидящего, и он представлял лишь примерно, где искать. И кого.
Вытирая пот со лба о свое плечо, и продолжая работать рубанком, Феликс думал о том, что танатосы не телепаты, чтобы широко раскинуть мысленную сеть и поймать в нее нужного человека. И даже если они с Нестором найдут предполагаемого врага, придется искать доказательства в мире снов тоже — тот ли он, кого они выслеживали.
Нужно было не выманить противника из норы, а хотя бы найти нужную нору. И если бесцельно тыкать палкой во все дыры в земле, рано или поздно из одной выскочит песчаный лев, чтобы откусить тебе голову…
Вот Феликс нужен был как раз для того, чтобы служить приманкой. Это он понял…
Автобус дернулся, останавливаясь, и молодой танатос осознал, что погрузился в мерцающее состояние, отдаленно напоминающее сон, но близко с ним ничего не имеющее. Ни отдыха, ни перезагрузки. Мозг, отключившись от реальности, с бешеной скоростью анализировал полученные образы. Сопоставлял, проводил параллели, делал предварительные выводы и строил новые гипотезы.
Двери со скрипом раздвинулись, потянуло выхлопными газами, растворенными во влажном воздухе. В салон ввалились двое в форме народной полиции: черно-зеленой и весьма приметной. Спотыкаясь о коробки и чемоданы, наваленные в проходе, с руганью пиная узлы, попадающиеся под ноги, они шли по автобусу, светя узким лучом фонаря в лица пассажиров. Те бормотали и вскрикивали спросонья недовольно, однако тут же испуганно затихали, разглядев, кто именно потревожил их покой. Со стражами порядка и борцами за идеальную идеологию шутки были плохи.
 
Несколько мыслей одновременно пронеслись в голове Феликса. Обрывочных, но вполне понятных для него. «Кого ищут? Все улики уничтожены… Свидетель убит.…Документов с собой нет. А если бы и были, лучше не показывать… Гражданин Полиса в местном рейсовом автобусе? Внимание могла привлечь его белая физиономия…»
Слепящий луч ударил в лицо. Дэймос зажмурился невольно. Полицейский несколько мгновений изучал его, а потом, отведя фонарь в сторону, приказал отрывисто:
— Вставай! Пошли!
Говорил он с акцентом восточных провинций. Резким и лающим.
Предполагая, что белый не понимает бэйцзинского, энергичным жестом короткопалой руки, подтвердил свой приказ.
— Почему⁈ — искренне возмутился Феликс на его же языке. — Я ничего не сделал! Я на дискотеке в Фейхуане был!
На круглом смуглом лице полицейского мелькнуло, было, сомнение. Но тут же развеялось, он схватил молодого танатоса за плечо и потащил из кресла.
— Давай, вылезай. Разберемся. На какой дискотеке ты был.
Продолжая сдержанно возмущаться, Феликс сделал вид, что споткнулся о корзинку и ухватился за стража порядка. Получил чувствительный тычок под ребра от второго. И, пользуясь темнотой, зажал в кулаке маленький предмет, извлеченный из кармана полицейского, незаметно сунул в рот, за щеку.
Дэймоса вывели на улицу. Он окинул пейзаж быстрым изучающим взглядом. Пустое плохо освещенное шоссе с разбитым асфальтом. Темные фасады трехэтажных домов с изогнутыми скатами крыш кажутся мертвыми, лес, подступающий с другой стороны дороги, выглядит спящим. Как из кошмара. Но кошмара, дружественного танатосу.
Автобус поспешно закрыл дверь и, обдав облаком едкого выхлопа, покатил дальше. На обочине стояла машина — стандартный полицейский автозак для перевозки «специального контингента». То есть, задержанных граждан.
Феликса тщательно обыскали, однако не нашли даже носового платка, что вызвало некоторое удивление. И запихнули на заднее сидение.
Там, за решеткой, отделяющей переднюю часть машины, уже томился молодой мужчина с разбитой головой. Судя по белой повязке с красным изломанным крестом, он был из бэйцзинского филантропического общества «Шицзе Хунваньцзыхуэй». Те принимали активное участие в ликвидации стихийных бедствий и, насколько Феликс помнил исторические хроники, еще военных конфликтов… И с чего этот парень — социальный работник из гуманистической организации — попал за решетку, можно было только догадываться.
— А тебя за что⁈ — спросил он, с сочувствием глядя на дэймоса одним глазом, зажимая другой платком. — Не там улицу перешел? Книжку старую дома хранил?
Феликс не ответил, наблюдая за полицейскими. Один устроился за рулем, оглянулся с презрением на задержанных, второй потянулся к рации. Машина тронулась с места, и в тот же миг темный сновидящий закрыл глаза.
Все происходящее дальше развивалось со стремительной скоростью. Гораздо быстрее, чем возможно было отследить во сне.
Водитель отстегнул ремень, щелчком разблокировал замок на задней двери и вдавил в пол педаль газа. Автомобиль понесся по пустому шоссе, виляя с одной полосы на другую. Визг шин и рев двигателя заглушали крики второго полицейского, пытающегося оторвать руки напарника от руля и выкрутить тот в безопасную сторону.
Но он не мог.
Машина дернулась в последнем рывке и врезалась в фонарный столб.
За мгновение до столкновения Феликс пришел в себя, сгруппировался, закрывая голову руками.
Удар, звук рвущегося металла, крик, неумолимая сила инерции, швырнувшая вперед. Хруст, звон стекла… А затем тревожная тишина.
Дэймос выпрямился с некоторым трудом. И сидел пару минут, пытаясь прийти в себя. Авария вышла более травматичной, чем он рассчитывал.