Ненавижу тебя (СИ)
Он неожиданно проводит полотенцем по моим волосам возле лба и опускает руку вниз, неожиданно опираясь на край раковины и задумчиво рассматривая меня.
— Я полагал, что обстоятельства сделали из тебя прожженную стерву с острыми зубами, — произносит Элиас, скользя по мне взглядом, — но ты по-прежнему та же мелкая Настя, которая по наивности не может оценить, на что способно её окружение. Будишь тупить и хлопать глазками — пострадает уже твоя дочь, а не я.
— Ты о чем? — я пропускаю мимо ушей «тупить». Но мысленно ставлю очередной минус в графе «Тактичность» Элиаса.
— О том, что твой муж — моральный урод, Настя.
— Бывший!
— Пофиг. Он пойдёт на все, чтобы тебе сделать плохо. Другой бы на его месте мне уже нос сломал, если бы я тянул руки к его ребёнку.
— Послушай…
— Что послушать? — усмехается Элиас, — я тебя предупреждал в детстве, чтобы ты была осторожнее с той компанией. Если бы эти придурки не избили меня, ты бы продолжила с ними общаться и черт знает, до чего бы это дошло. Сейчас я тебя снова предупреждаю, — он бросает полотенце в раковину, отряхивая руки, и неожиданно идет к двери, обронив напоследок:
— Сними уже эти шмотки и залезть в душ, чтобы от тебя не пахло растворителем. Я принесу тебе чистые вещи.
«Откуда?!» — хочу завопить я, но бывший друг уже уходит, хлопнув дверью.
Чувствую я себя так, будто Элиас из прошлого внезапно преодолел пространство и время и влепил мне подзатыльник за плохое поведение. Абсолютно ничего не меняется.
Эпизод 40. Элиас
Черт, и где ей теперь шмотки достать? Мне приходит в голову только одна дельная мысль, и я набираю номер Ксюши. Она отвечает почти с первого же гудка.
— А? — голос грустный, трындец.
— Мне нужна твоя помощь, Ксения, — произношу я. Захожу на кухню и запускаю кофемашину, мечтая спокойно сесть и выпить кофе впервые за весь день.
— Понимаю, пряничек. Мне тоже нужна помощь, — поет Ксения, и у меня вырывается вздох.
— Какая тебе помощь нужна, чудовище?
— Родители не дают мне деньги, — она чем-то громко шуршит в динамике. Кажется, фольгой, а потом я слышу чавканье, — я теперь бомжик. Но что-то мне подсказывает, что мои братья очень добрые люди. И сейчас один из них как раз звонит мне. Так вовремя!
Маленькая манипуляторша.
— Ксюша, поднимай свою попу и двигай ее по направлению к моему дому. Я переведу тебе на карточку деньги, заедешь по дороге в магазин и купишь нормальные женские шмотки. Нормальные, Ксения, а не то, что ты носишь, — подчеркиваю я, а сестра начинает ржать.
— На твой размерчик, Эли, я вряд ли найду нормальные женские шмотки. Женщины такими не бывают. Могу купить нормальный чехол для танка.
— Ты сейчас договоришься.
— Ладно, — фыркает она, — какой размер брать? Обувь тоже?
Ммм…. хороший вопрос. Я смотрю в сторону ванной комнаты, где сейчас торчит Настя, отмываясь. Какой у нее размер?
— Давай-ка я тебе перезвоню позже, — произношу я, — собирайся пока.
— Про денежки не забудь, — щебечет Ксюша и отключается.
Не уверен, что у сестры хороший вкус, но вряд ли у меня лучше. В конце концов, Ксюша общается с мажорками из института. Должна знать, что они там носят и как одеваются.
Я захожу в онлайн-банк и перевожу ей на карточку деньги. Иду к двери в ванную, и прислушиваюсь. Там шумит вода. Поднимаю руку и стучу.
— Ой, — доносится до меня приглушенное, — не вздумай заходить, Элиас.
— Размер одежды скажи мне, — произношу я.
— Чего? Я не слышу!
Она выключает воду, судя по звуку отодвигает дверцу душевой кабины. Тихо шуршит и спустя мгновение по кафелю шлепают босые ноги.
— Эли? — таинственно произносит она в щель между косяком и дверью. Я чувствую запах геля для душа и теплого воздуха даже отсюда.
— Дверь открой, Анастасия, — усмехаюсь я.
— Ты серьезно? Зачем?
— Надо.
Секундное молчание и замок тихо щелкает. Дверь едва приоткрывается и первое, что я вижу — очень укоризненный взгляд темных глаз. С мокрых волос Насти капает вода, стекая струйками в декольте, за край полотенца.
— Что случилось? — интересуется она, а я чувствую, как у меня на лицо наползает улыбка.
— Скажи мне свой… размер.
Она сверлит меня взглядом. Потом медленно опускает его вниз, на грудь, и поджимает губы.
— Очень смешно, Элиас.
— Я не про то, на что ты смотришь, — я вовремя успеваю заблокировать рукой дверь, которую Настя пытается закрыть обратно, — мне нужен твой размер одежды и обуви. Я послал сестру купить тебе шмотки.
— Сорок четвертый, — она пожимает голым плечом, — обувь — тридцать восемь.
— Окей. Закрывайся обратно, — хмыкаю я и убираю руку. Настя настороженно бросив на меня взгляд, быстро закрывает дверь, будто бы я могу передумать и ворваться к ней в ванну.
Пока я готовлю кофе и что-нибудь перекусить, потому что с утра сделать это я не успел, Ксюша снова звонит мне. В этот раз на заднем фоне не шорох шоколадки, а какая-то приятная музыка.
— Что еще, чудовище?
— Пряничек, у меня проблема. Переведи мне еще сотню.
— Чего? Ксения, ты не опухла?
— Пряничек, — голос сестры становится вкрадчивым, — в противном случае мне придется сэкономить на туфельках твоей Дашули. Куплю ей галоши за пять тысяч.
У меня приподнимается от удивления бровь.
— Ты где такие цены нашла, Ксения?
— Я в ЦУМе, пряничек. И уже раздела маникен. Осталось купить туфельки для нашей Золушки, но у меня тогда кончатся деньги, а мне же нужно с тебя чего-нибудь поиметь?
— Это не для Дарьи, Ксюша. Ты меня разорить решила?
— Оу, — выдает сестра, а потом шуршит в трубку, — не для Даши? Тогда придется вернуть этот бомжатский пиджак и футболку с принтом Цоя обратно, и поискать что-то приличное. И ботильоны с рисунком грибов тоже тогда отпадают. Спасибо, что предупредил.
Она отключается, а у меня вырывается тихий смех. Сестра Дашу не сильно любит. Я представляю, что за шмотки бы Ксюша привезла, если б я ее не предупредил. Клоунские шмотки за пару сотен тысяч, которые бы, по мнению Ксении, Даша бы не посмела отвергнуть, потому что дорого и подарок.
Сестра приезжает ровно через полчаса после звонка. Объяснить, как она умудрилась добраться за такое короткое время я могу только одним способом: эта ведьма прилетела на своей метле.
— Пряничек! — она влетает в дом и трясет пакетами из ЦУМа. Сегодня на ней дурацкий огромный балахон и кроссовки, которые смахивают по форме на копыта. — я купила просто бомбические вещи! А кому это?
— Старой подруге, — отвечаю я, отбирая у нее пакеты.
— Насколько старой? Там вещи на девушку, а не на старушку, Эли.
— Ксюша, прекрати все понимать буквально. Настя в ванной, разувайся и отнеси ей вещи.
Она хлопает глазами.
— Настя? Та самая, которую родители упоминают только вместе с ругательными словами?
У меня приподнимаются брови.
— Ты серьезно? До сих пор?
— После свадьбы Эрика — почти каждый день. Она правда подговорила парней тебя избить на выпускном?
— Чего? — вырывается у меня, а Ксюша пожимает плечами, — это кто такую дичь вообще сказал?
— Твоя не менее старая подружка Варя, — хихикает она, — славненько. Судя по твоему ошалевшему лицу, все было не совсем так.
Мягко говоря. Почему я сразу не догадался, что этот синий чулок Варечка что-то наплела моим родителям? Их реакция на Настю действительно крайне отрицательная для такой глупости, которую она тогда совершила.
— Ладно, — Ксюша хмыкает, — ты подумай, в какую сторону и на сколько градусов свернуть шею этой мымре, а я пока пойду переодену твою старую по-о-другу, — последнее слово она ехидно выделяет издевательской интонацией, и уносится внутрь дома.
— ОУУУ, — слышу я крик Ксении, пока закрываю дверь и иду обратно на кухню, понимая, что пожрать готовить придется уже на троих, — так мы с тобой виделись на свадьбе! Я сестра этого пряничка! Смотри, что я тебе привезла!