Что ты сделал

О, я тут же представила себе все это. Майк пошел за напитками. Марта ждет его в саду. Одна. Туда прокрадывается Каллум — может быть, после нашего с ним разговора, — пьяный, противный. Пытается успокоить. Лезет к ней своими лапищами. Хватает за хрупкую белую шею. О господи! Меня замутило. Передо мной сидел Каллум, мой старый друг Каллум, с опухшим красным лицом, и я должна была срочно решить, что делать. А в больнице рожала покинутая Джоди…
Я встала, ноги были как желе. Что же делать? Сейчас же вызвать полицию Бишопсдина? Ехать сюда им придется долго… Обратятся ли они к местным полицейским? Он уже несколько недель разгуливает на свободе. Я могла бы сказать Джейку, что ему больше нет резона пытаться убить Майка, который якобы напал на его мать. Именно мне, и только мне предстоит решать, что же будет дальше.
— Каллум, я принесу воды, хорошо? Понимаю, тебе нелегко…
Он кивнул и стал тереть лицо руками. Выглядел он ужасно, как будто за пару часов постарел на несколько лет. Я медленно прошла мимо него на кухню. Каблуки босоножек стучали по плитке, по той самой, которая вызвала мою зависть всего неделю назад. Я задержала дыхание и прислушалась. Из комнаты Каллума не доносилось ни звука. Я повернулась и открыла кран, потом взяла телефон и набрала номер Карен. Пока я ждала ответа, влажная ладонь зажала мне рот.
  
Глава тридцать седьмая
 
Я попыталась оттолкнуть Каллума. От него исходил мерзкий мясной запах. Его обручальное кольцо стукнуло мне по зубам.
— Каллум, какого черта!
Он убрал ладонь с моего рта, но схватил за руку.
— Эли, нельзя никому говорить. Все уже кончено. Все уже сделано.
— Не кончено! Майк может сесть в тюрьму…
— А я в тюрьму не собираюсь. Слышишь меня? Нет!
Все это было настолько абсурдно: мой друг прижимал меня к столу. Я никогда не думала, что он такой сильный, такой тяжелый. Он схватил телефон, сжал его, заляпал отпечатками пальцев экран.
— Отпусти меня! Да что же ты вытворяешь?!
Я попыталась его оттолкнуть, но с ужасом поняла, что не могу двинуться. Я не могла помешать ему сделать со мной все, что ему заблагорассудится.
Только в этот момент я окончательно поверила в то, что произошло на самом деле: Каллум изнасиловал Карен. Он сделал это в моем саду. Все началось точно так же, как сейчас: женщина вдруг поняла, что ее так называемый друг загнал ее в ловушку, и она беспомощна. Он изнасиловал Карен и много лет назад убил Марту. Все эти годы Майк тащил на себе несуществующую вину.
Я попыталась говорить дружелюбно:
— Каллум, ну же, это ведь я, Эли. Я не стану вызывать полицию. Я просто хотела проверить, как там Джоди.
— Джоди… — повторил он, и его хватка слегка ослабла.
Я позволила Каллуму забрать телефон, боясь, что тот разобьет его о плитку, но он положил мобильник на столешницу.
— Она рожает, — сказал Каллум бесцветным голосом.
— Точно. Почему бы нам не поехать к ней? — Только бы удалось вытащить его из дома, привезти в больницу, там есть охрана. Там люди. — Вызовем такси, хорошо?
Он раздумывал минуту, потом вдруг спросил:
— Ты же сказала полиции, что это Майк. Что он признался. Соврала, да?
— У меня не оставалось выбора. Надо было, чтобы Джейк помог Майку, стал донором печени.
Каллум потряс головой и прижал меня с прежней силой, бедрами и грудью.
— Эли, это нехорошо. Я тебе не доверяю. У Майка неприятности, а ты что делаешь? Ты повернулась к нему спиной. Через пять минут уже спала со стариной Биллом.
— Я… — Тут он был прав, и я не знала, что сказать в свою защиту. — Пожалуйста, отпусти меня, мне больно.
— О, Эли… — Он то ли всхлипнул, то ли вздохнул. — Что же я собираюсь сделать?
Его неуклюжая рука провела по моим волосам — нечто среднее между ударом и лаской. Я всем телом чувствовала угрозу, в ушах билась кровь, в голове стучало: «Уходи! Уходи! Ты в опасности!» В голове проносились разные сценарии, и одновременно я успевала поражаться абсурдности происходящего. Он был моим другом, я доверяла ему. Шея хрустнула, когда он резким движением повернул меня лицом к себе.
 
— Почему это никогда не был я? И с Майки, и с Билли-боем… Почему не со мной?
От его жалобных интонаций меня чуть не вырвало.
— Ты был с Джоди. — Я старалась говорить спокойно, но голос звучал испуганно и сдавленно.
— Нет. Ты просто никогда не хотела меня.
Вот он уже дышит мне в лицо, тянется ко мне мокрым ртом. Как страшно… Но нет… Он же не сделает этого? Это безумие! Не может же он, в самом деле?.. Но мое тело уже поверило, и я завыла от страха:
— Нет, Каллум, нет! Перестань, перестань!
Я смотрела на него в упор. Одной рукой он вцепился мне в волосы, другой обхватил за талию.
Вдруг я почувствовала, что в комнате есть кто-то еще. Раздался треск битой посуды, и по изумленному лицу Каллума, прямо по глазу, потекла струйка крови.
А потом я увидела Карен. Она стояла, держа в руке остатки цветочного горшка. Осколки, листья и земля разлетелись по полу. Я никогда раньше не видела такой ненависти в ее лице.
— Как ты догадалась?
Она пожала плечами:
— Когда ты сказала, что он не может кончить, у меня в голове как будто щелкнуло. Насильник говорил об этом той ночью… Он прошептал: «Прости, я не могу…» А я тогда не поняла, не обратила внимания. Но после твоего звонка в голове точно прояснилось. Я как раз ехала на такси в больницу — но вместо этого дала таксисту их адрес.
— Слава богу!
Она кивнула с непроницаемым лицом. Я была рада, что мы разговариваем в полицейском участке — на нейтральной территории, где все словно обеззараживал яркий свет. Ни одна из нас не стала бы устраивать здесь сцену. Карен сидела напротив меня, за окном проносились огни машин. Мне показалось, полицейские оставили нас здесь, потому что не очень понимали, что делать с этими женщинами средних лет, испачканными кровью, которые позвонили и очень спокойно рассказали, что произошло. Лицо Карен было напряженным, когда она произнесла: «Мужчина напал на мою подругу, и я ударила его цветочным горшком. У него идет кровь».
Она назвала меня подругой!
Каллума отвезли в ту же больницу, где лежала Джоди. Имело ли это теперь значение? Мысли роились в голове, будто назойливые мухи. Как сообщить Джоди, что сделал ее муж? Ее сыну еще не исполнилось и нескольких часов, а его отец оказался насильником и убийцей. Каково узнать такое о своем муже, когда ты только что произвела на свет ребенка?
— Повтори еще раз, что он сказал, — попросила Карен.
Я уже поведала ей все, что услышала, но информация, видимо, не дошла до ее сознания, утекла, как вода сквозь сито. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
— Что видел тебя на лужайке и подумал… подумал, что ты с ним флиртуешь. Говорил он очень бессвязно. Но, так или иначе, Кар, это сделал он.
— Он! — точно выплюнула она сквозь зубы.
— Ты… ты думаешь, что это правдоподобно? — осторожно спросила я, имея в виду, возможно ли, что в ту ночь сексом с ней занимался Каллум, а не Майк. «Заниматься сексом»… Да, совершенно неподходящая формулировка, но я все еще не знала, как сказать правильно. — Это он напал на тебя?
Карен ответила не сразу.
— Я не лгала. Запах одеколона, джемпер — все как у Майка.
— Этот джемпер был спрятан в куче веток. И я рассказала ей о находке Бенджи.
— Кто-то хотел, чтобы его сожгли?
— Думаю, да. Майк снял джемпер перед ужином. Помнишь, было ведь очень жарко. Джемпер лежал на крыльце. Я еще тогда рассердилась, потому что Майк вечно разбрасывал вещи.
Почему я говорила о нем в прошедшем времени? Думала, что он умрет, или понимала: в любом случае дороги назад для нас с ним нет?
Карен сжала губы, съежилась, руки, державшие пластиковый стаканчик, дрожали.
— Он надел его, и я подумала, что это Майк.
— Может, ему стало холодно… — сказала я и осеклась.
Непонятно почему, но я будто защищала Каллума. Хотела смягчить все самое ужасное. Словно пыталась уберечь себя, хотя пострадала Карен — и телом, и душой.