Что ты сделал
Оставался ли Аарон в лесу перед тем, как Карен начала кричать? Кэсси пробиралась к дому, продиралась сквозь кусты, которые росли возле забора, шарахалась от пауков… Потом она плакала. Но когда же Карен закричала? Кэсси не могла вспомнить, в голове у нее все перемешалось.
Дверь открылась, и из кабинета мисс Холл вышла не мать, а Билл. И хотя Кэсси знала его всего несколько дней и ей было странно, что он живет у них дома в отсутствие отца, этот человек удивительным образом успокаивал ее одним своим видом. Рядом с ним она чувствовала себя так, будто в морозный день пришла домой к горящему камину, мультикам и заботливо приготовленной еде. Раньше она чувствовала себя именно так с мамой.
— Привет, все в порядке, — сказал Билл, и Кэсси зарыдала.
Глава двадцать вторая
— Как она? — спросила я.
Пока я была в полиции, Кэсси, вернувшись с Биллом домой, сразу же поднялась к себе и с тех пор не спускалась. На мои вопросы она не отвечала. Бенджи, уставший после учебы, заснул. Билл накормил детей ужином и теперь мыл посуду. Таких мужчин просто не бывает на свете!
— Не могу сказать. Но в школу ей, наверное, сейчас возвращаться не стоит.
— А экзамены? Боже, ну почему бы хоть чему-то не идти как надо?
Билл посмотрел на меня:
— А ты куда ездила сегодня?
Меня ужалил стыд. Я знала, что он обо мне подумает, если я скажу, что ездила в полицию и предала Карен. Но я должна была это сделать, у меня не было другого выхода.
— В больницу. Спасибо, что забрал Кэсс. Спасибо за все, что ты делаешь. Без тебя я бы не справилась.
Он опустил голову:
— Эли, видимо, завтра я уеду.
Меня захлестнула паника.
— Что?! Почему?
Он помолчал, глядя мимо меня на раковину.
— Думаю, ты понимаешь почему. Слишком тяжело после всех этих лет…
Билл, Билл… Помню, как он провожал меня домой, когда я выпила слишком много в «Кингз Армз», уложил в постель, и я проснулась в шесть утра, обнаружив рядом с кроватью мусорную корзину и стакан воды.
Билл, поймавший рыбу прямо с лодки… Билл, складывающий скатерть на столе… Когда случилось худшее и нас смыло огромной волной, а затем выбросило на незнакомый берег, Билл был так же стоек, как надежный маяк.
В пору нашей студенческой дружбы я размышляла, как это происходит. Как все начинается с разговоров о любимых группах и странах, где вы раньше бывали, о собранных скаутских значках. Как вы словно играете в гляделки, ожидая, кто первый двинется, чтобы наконец уйти. Восхитительное чувство!
Я слушала группы, которые Билл считал крутыми, например «Нирвану» и «Перл Джем». Однажды он нежно погладил мою ступню. Иногда мы даже засыпали рядышком, но большего между нами не случалось. Мы с девочками подозревали, что он — гей, потому что не знали, как еще объяснить поведение парня, который не метит тебя, как свою территорию.
Я могла бы подтолкнуть его, но не сделала этого. Наверное, я боялась потерять то, что начиналось у меня с Майком, — еще тонкое, непрочное, как паутинка. Но параллельно я боялась испортить происходящее между мной и Биллом. Мне казалось, что он видит, понимает меня настоящую, что я много значу для него, я желанна и он будет со мной, стоит только поманить. Ощущать это было так чудесно…
Теперь я разучилась играть в такие игры. Наши интимные отношения с Майком были четко расписаны, как движения в танце: по субботним утрам, после занятий в тренажерном зале, или по вечерам в пятницу, в предназначенное «только для мамы и папы» время. Так мы, полушутя, говорили о своей личной жизни детям. Однажды Майк, подмигнув мне, произнес это при десятилетней Кэсси, и та рассмеялась. Девочка все поняла, чем очень нас удивила.
— Билл, — позвала я и вдруг осознала, как редко называю его по имени. Оно звучало так официально.
Я оперлась руками о стол, точно боялась упасть. Это был дорогой стол. Майк очень сердился, когда на него что-то проливали или ставили горячие тарелки. Как же глупо — запрещать использовать стол по его прямому назначению!
— Я не знаю, что бы без тебя делала, ты был…
Он пожал плечами, будто стряхивая мои слова.
— Я был рад тебе помочь. Но оставаться больше не могу.
— Но ты всегда был рядом…
Мы оба знали, что в этой высокопарной фразе нет смысла. Ведь тогда, после выпускного бала, мы расстались и я выбрала Майка.
— Только однажды ты меня подвел, — сказала я осторожно шутливым тоном, — когда не приехал на мою свадьбу. Почему ты не приехал?
Он мог бы сослаться на отсутствие денег, расстояние, работу, но, помолчав, словно подумав над моим вопросом, ответил:
— Ты знаешь почему.
И тут меня накрыло волной страха, радости и облегчения: я открыла запертую шкатулку! Я перешла черту!
— Думаю, мы могли бы… — Я поднялась из-за стола. Нас разделяло не больше метра, и я снова чувствовала то, что связывало нас прежде. Чем бы это ни было — энергия, магнетизм, — оно никуда не исчезло. Но как я могла жить без него так долго?!
Он смотрел на струю воды и тер кастрюлю.
— Я любил Астрид. Но то, что было у меня к тебе, такое не проходит… нет.
Билл как будто передал мне эту открытую шкатулку. Я могла сказать, что хотела бы сделать иной выбор, но поняла, что никогда и не стояла перед этим выбором. Однако ранить его гордость не хотела.
— Я рада, — прошептала я, — рада, что не прошло.
Как только он посмотрит на меня, это случится. Я не сводила с него глаз, и наконец наши взгляды встретились. Нас словно больше не разделяли годы, которые миновали с тех пор, как мы сидели на кровати в его комнате и пили вино из кружек.
Я скучала по тебе.
Он все еще не двигался с места. Двадцать лет — долгий срок, за это время можно подавить в себе что угодно. Я поняла, что должна сделать первый шаг, и протянула к нему руки:
— Мне необходимо обняться. Пожалуйста…
Он замешкался, но все-таки это был Билл, а не какой-то другой, твердокаменный мужчина. Очень медленно, будто не веря происходящему, он обнял меня. Я вдохнула его запах — сигарет и мыла. Его ладони были влажными. Он был таким высоким, что мои губы находились на уровне его ключиц. По его телу пробежала дрожь.
— Эли, ты…
О, как много у нас причин, чтобы остановиться: Майк, Астрид, Карен, Кэсси, Бенджи… Но сейчас, находясь в его объятиях, чувствуя его, я поняла, что некоторые вещи правильны сами по себе, несмотря на обстоятельства. Он должен был остаться, я это знала. Он не может уйти снова, а я не смогу его отпустить. Я потянулась к нему, словно принося свой поцелуй в жертву, и, слава богу, слава милосердному богу, наконец, двадцать пять лет спустя, Билл принял ее!
На следующее утро мир для меня полностью изменился.
Ночью мы разговаривали.
— Это из-за него?
Имелось в виду: «Ты делаешь это, чтобы отомстить Майку, который у тебя за спиной много лет спал с твоей лучшей подругой?»
— Нет, — ответила я, выдохнув ему это слово прямо в губы. И повторила: — Нет, нет и нет! — И не солгала.
— Эли… Он словно увидел меня впервые.
А мне было так привычно лежать с ним в обнимку. И неважно, что в этой кровати мы спали с Майком и сейчас Кэсси и Бенджи находятся в соседних комнатах. Мы словно сумели высказать друг другу то, что было невозможно много-много лет. Я и забыла, как это приятно — говорить о прошлом с тем, кого любишь. Обсуждать все — когда впервые увидели друг друга, когда поняли, что чувствуем любовь…
— Помнишь, в баре на тебе была футболка с каким-то мультяшным персонажем…
— Ши-Ра [23].
— Да. Ты оглядывалась по сторонам так, будто заблудилась и все вокруг кажется тебе прекрасным.
— Так и было. Я же выросла в Халле [24], помнишь?
— Я видел, как ты вошла. С другого конца зала.
— Ты и это помнишь!
— Ага. Я все помню.