Печать бездны (СИ)

Откровенно говоря, эти звери были прекрасны и ужасающи одновременно. Возле одной из арок мы застыли одновременно. Батальная сцена, изображённая на ней, была воистину грандиозна. Два зверя бились спина к спине с полчищем демонов. Одинаково огромные, но разные по цвету и комплекции. Один был багряный, непонятно от крови убитых врагов или сам по себе, мощный, с огромной бордовой гребневой пластиной, больше напоминающей корону. Он стоял на задних лапах, передними терзая врагов, сминая их кости, крылья, отрывая головы. По бокам его из чешуи торчали огромные костяные шипы, местами раздвоенные и даже расстроенные. Хвост уравновешивал огромного зверя, позволяя стоять прямо, и был покрыт со всех сторон такими же шипами. Мощь, свирепость, ярость! От фигуры веяло первозданным ужасом. Но особо привлекли внимание глаза. Непонятно как, но резчику удалось передать выражение глаз воина. В них была неимоверная боль, сожаление, чувство вины и отчаянная решимость.
Я застыла как вкопанная, пожирая глазами каждую деталь этого зверя. Марьям же застопорилась у его боевого товарища. Он был так же огромен, но его черты были изображены слегка размыто, как будто огромная скорость не позволяла резчику рассмотреть детали. Гибкий и смертоносный, он балансировал на задних лапах без помощи хвоста, казалось, что его лапы одновременно везде. Разрывают грудную клетку демону перед собой, оберегают левый бок товарища, протыкая очередную жертву, а хвост… А хвостов было несколько. Как будто это генная мутация василиска с осьминогом или каракатицей. Хвосты секли, протыкали врагов, поднимались над головами как щупальца, выбирая очередных жертв и обрушиваясь на их головы. Цветом этого зверя было золото, гребень на лбу переходил также в подобие короны. Всё тело покрыто мельчайшими золотыми чешуйками, сплошь залитыми кровью. А глаза… Глаза серые как зимнее небо, наполненные скорбью, спокойствием и готовностью идти на смерть. Ни единого сомнения, уверенность в себе и в своём товарище.
Мы громко сглотнули, в горле пересохло. Столь прекрасная арка уродливо обрывалась на уровне глаз. Как будто огромный тесак отколол некую важную деталь этой сцены. Но какую, увы, мы никогда не узнаем.
Сколько длилось наше созерцание не известно, но видимо долго, если стрелка налилась сапфирово-синим светом, начала искрить маленькими молниями и издавать нечто среднее между треском и шипением.
Мы переглянулись и торопливо двинулись дальше, не в музее, глазеть будем в свободное время, если оно появится. Последние две арки преодолели лёгким бегом. Усталости как не бывало.
Неожиданно стрелка погасла. Мы остановились как вкопанные. Неосознанно подвинулись ближе друг к друг, осматривая комнату, и вовсе стали спина к спине, как василиски на столь примечательном барельефе.
Обычный бальный зал, высота потолков этажей шесть, может семь. Если учитывать, что арки входа не меньше высоты второго этажа. Каменный пол, облицованный мраморными плитами, а может и не мраморными. Минерал незнакомый и странный, как будто экранирующий потоки силы. Можно было бы подумать, что это некий каменный мешок, но обилие стрельчатых окон с витражным остеклением создавало ощущение, что мы оказались внутри детского калейдоскопа. Зал был огромен, стрелка исчезла, когда была преодолена лишь треть его. Прозрачный потолок демонстрировал первозданную небесную синеву. Огромные колонны, на которых он держался, от пола меняли цвет, плотность и ближе к небу также становились прозрачными.
На другом конце послышался цокот каблуков. Мы разом обернулись. К нам шла Ольга, в строгом брючном костюме, с очками на носу, папкой бумаг в одной руке и чемоданчиком в другом.
Я скривилась и тихо прошептала:
— Максимально непрактично, на каблуках через почти футбольное поле дефилировать. Надеюсь, это не прихоть дресс-кода нашего будущего работодателя.
— Думаю, что нет. Иначе мы бы с тобой обнаружили в шкафу несколько иную одежду. Эта довольно практична.
— Может пойдём навстречу?
— Не стоит, это только покажет, что мы её жалеем, а такие люди жалости не приемлют.
 
Дальше стояли молча.
Ольга приблизилась довольно быстро.
— Елизавета, Марьям, вы опоздали! Впредь прошу быть более пунктуальными. Сейчас я предоставлю вам слова клятвы и надену на руки браслеты участника отбора. Браслет нужен вам для первого испытания, до его прохождения снять браслет не получится. Прошу ваши руки, девушки.
Пока я рассматривала девайс браслета, Марьям протянула руку за листами с клятвой. Пробежавшись взглядом по тексту, задала вопрос:
— Ольга, скажите, клятву мы произносим, или подписываем, скрепляя кровью?
— Приносите на артефакте перед главой Осколка. А что, есть замечания по тексту? — Ольга недовольно нахмурилась.
Марьям хмыкнула и попыталась объяснить.
— Клятву составляли с прицелом на скрытых одарённых, которые не разбираются в том, чем владеют. Как вариант для земных одарённых — формулировки достаточны, а вот для осколочных… У вас ручка есть?
Ольга пристально смотрела на Марьям. На лице у неё без проблем читалось нечто схожее на «Да ты кем себя возомнила?» С трудом подавив в себе неприязнь, действующая помощница процедила сквозь зубы:
— Уважаемая, вас ещё не приняли на работу, чтобы вы могли вмешиваться в процесс.
Я прислушалась к эмоциям помощницы Регула. О, да тут коктейль. Раздражение, уязвленное самолюбие, злость. Надо бы с этой дамочкой поаккуратней, а то есть подозрения, что она может доставить немало неприятных моментов. Свои умозаключения по поводу браслетов решила оставить при себе. А то вдруг Ольга и к браслетам имеет отношение. А сами браслеты были преинтереснейшие. Серая полоска мольфара, вещества, блокирующего способности одарённых, инкрустированная полудрагоценными земными камнями: гагатом, яшмой, аметистом. Гагат скрывает одарённых в информационном поле, яшма успокаивает, аметист усиливает способности. Хороший подбор, если бы не мольфар. В нём любой одарённый чувствует себя как в рабском ошейнике.
— Да без вопросов, что написано, то и произнесем. Нам лишние проблемы ни к чему, — примирительно обратилась к Ольге.
От помощницы прям зафонило удовлетворением и превосходством. Как они с Регулом на переговоры ездят, если её читать можно как открытую книгу? Ужас просто. Расслабились василиски, ой расслабились.
Я защелкнула на левой руке браслет. Ощущение, будто наполовину ослепла и оглохла. Бегло ознакомилась с текстом клятвы и с выражением готовности уставилась на Ольгу.
Марьям же, сделав для себя какие-то выводы, улыбнулась:
— Прошу прощения, Ольга. А можно ещё один вопрос?
— Слушаю вас! — в голосе появились нотки плохо скрываемого раздражения.
— Не подскажите, предусмотрено ли отбором питание для участников?
Я прям кожей почувствовала, что девушка силой оборвала себя на половине фразы, проглотив издевку. Молодец, быстро сориентировалась. Ольга, вновь ожидающая подвоха, несколько расслабилась, услышав вполне прозаичный вопрос, и даже позволила себе вполне тёплую понимающую улыбку.
— Да, конечно. Я помню то чувство голода после проверки Оком. Сразу после принесения клятвы вам выдадут распорядок дня и общий регламент проведения отбора, без подробностей. Завтрак там значится первой строчкой.
Марьям, с благодарной улыбкой протянула руку, браслет на ней защелкнулся со зловещим лязгающим звуком. Девушка от него дёрнулась, и на секунду её глаза залил первобытный ужас, зрачки расширились, дыхание участилось, кожа покрылась мурашками. От неё фонило таким отчаянием, что меня шатнуло в сторону. Даже браслет не смог погасить полностью эмпатию. Ощущение пропало так же быстро, как и появилось. Марьям дёрнула головой, и наваждение закончилось. Что это было, она не смогла бы объяснить даже самой себе. Ольга и вовсе ничего не заметила.
Перед нами снова зажглась голограмма стрелки.
— Следуйте за ней.
Пока мы следовали за голограммой, пыталась анализировать последние события: неужели та тварь, что убила Эльжбету, сможет эволюционировать до столь прекрасного создания как на барельефах? Как червь может превратиться в ящера, высшая степень развития которого предполагает даже наличие крыльев?! Таких правда не было уже очень долго, настолько долго, что это считается легендой. Но всё же.