Ученик колдуна
На вопрос Нардиса я только отмахнулся.
– Как это что? Нам повезло – проклятая вещь весьма удачно испортила здесь облицовку, и теперь нам несколько лет не понадобится заниматься разорением могил. Если, конечно, ты найдешь, кому сбагрить это сокровище.
Парень, бросив в мешок приличный по размеру, но при этом поразительно легкий кусок металла, укоризненно на меня посмотрел.
– Я не про деньги. А про то, что случилось. В частности, с тобой.
– А что со мной не так? – переспросил я, проследив, как Кость активно работает лапами, сдирая со стен остатки серебра.
– Когда ты достал эту штуку, то прямо оцепенел… Помнится, ты говорил, что проклятия опасны, разве нет?
– Для живых – да, разумеется.
– Тогда зачем ты забрал эту штуковину? – выпрямился компаньон. – Зачем ты хранишь их в себе? Вместе с проклятием? Ты ведь хотел от него избавиться, а вместо этого только усугубляешь!
Я ненадолго задумался.
– Да как тебе сказать… Поначалу я решил, что наткнулся на темный артефакт. Потом понял, что это всего лишь проклятая вещь и что старый герцог не зря возвел вокруг этого камешка такую защиту. Храмовое серебро, пожалуй, единственный металл, способный нейтрализовать воздействие проклятой вещи.
– Но ты-то не серебряный!
– Верно, – кивнул я. – Поэтому проклят точно так же, как эти камни. Но сегодня я вспомнил кое-что важное. Камень каким-то образом вернул мне часть воспоминаний. И велика вероятность, что если собрать их все, это поможет мне вспомнить остальное.
– А если это, наоборот, тебя убьет?
– До сих пор ведь не убило. Напротив, уверен, что именно благодаря камням я не могу состариться и умереть. Проклятие сделало меня таким. Оно же поддерживает мои силы. Поэтому, может, я и не живой, но и не мертвый в полном смысле этого слова. Мне не нужно есть, спать, однако и убивать других, чтобы выжить, мне не требуется. Я – нечто среднее. Промежуточное звено, в котором осталось что-то и от человека, и от нежити. Но кто меня сделал таким и почему мое проклятие имеет отношение к этим камням, пока, к сожалению, неясно.
Нардис вздохнул.
– Что, если проклятие подтолкнет тебя к тому, чтобы выбрать сторону Саана? Что, если однажды ты передумаешь становиться человеком?
– Бессловесной тварью я уже был, – спокойно ответил я, положив руку на загривок прибежавшей за похвалой гончей. – А камни вернули мне разум. Не думаю, что у тебя есть повод для беспокойства.
– Но они все равно опасны! – с жаром возразил Нардис.
– Пока они внутри меня, проклятие не представляет угрозы. Ты ведь сам видел – дым исчез. Да и раньше с тобой ничего плохого не случалось. А я давно их ношу. Даже сам толком не помню сколько. И неизвестно, сколько еще буду носить, пока не соберу все до единого.
Компаньон насупился.
– А что потом? Ну, соберешь ты их все до одного… А дальше-то что?
– Откуда мне знать? – пожал я плечами. – Когда соберу, тогда и посмотрим. Должен же в этом быть какой-то смысл. Меня ведь не зря к ним тянет. Да и память начала возвращаться не просто так. Правда, если бы не эти ребята, я бы тот камешек даже не почуял. Хотя, возможно, чем больше камней, тем лучше я начну их ощущать?
– Интересно, а герцог-то тут каким боком пришелся? – неожиданно задумался Нардис. – Как думаешь, старик имел отношение к твоему проклятию?
– Вряд ли. Когда я впервые себя осознал, старый герцог еще даже не родился. Быть может, о проклятиях что-то знали его предшественники? Или ближайшие родственники? Жаль, спросить больше не у кого!
Я покосился на одетый в балахон скелет, который как раз наполнял один из мешков, но воспоминаний о прежней жизни у него не осталось. Поднятая нежить – совершенно безмозглые, тупые и абсолютно неприспособленные для общения твари. Недаром Кариур не хотел становиться одной из них.
– Ладно, давайте закругляться, – бросил я, когда пустых мешков не осталось, а серебра в склепе заметно поубавилось. – До рассвета всего полчаса, а нам еще до дома добраться надо.
– Я это на себе не потащу, – предупредил Нардис, выразительным взглядом окинув стоящие у стены мешки. – У меня сил не хватит.
– Нужны мне твои силы…
Я отмахнулся от него, после чего неутомимые скелеты послушно взвалили на плечи добычу и, гремя костями, потопали к выходу. Следом, зубами вцепившись в горловину тяжелого мешка, бодро убежала Кость. Еще один прихватил я, ну, а за остальными мы вернемся завтра, ведь помимо облицовки здесь остался немаленький гроб. А поднять его на поверхность было непростой задачей, даже с учетом того, что вырвавшееся на свободу проклятие знатно его погрызло.
Пожалуй, надо охрану снаружи поставить. И входную дверь опечатать заново, чтобы никто не позарился на нашу добычу. Как это сделать, я пока не решил, но полагал, что с помощью магии крови это не составит труда. А потом кто знает… Может, отдельный подземный ход сюда пророем, чтобы закончить работу тихо и незаметно.
Я настолько погрузился в размышления, что поднимался по лестнице совершенно машинально и даже внимания не обратил, в какой момент Нардис умудрился меня обогнать. Тем не менее этот шустрик сумел выбраться наверх первым. И на улицу первым тоже вышел именно он, однако на пороге отчего-то споткнулся и издал нечленораздельный звук.
– В-виль… Вилли… Кажется, у нас проблемы!
– Ну, что там еще? – вздохнул я, выходя следом с мешком наперевес. А потом увидел, что именно выбило беднягу Нардиса из колеи, и негромко присвистнул: – Надо же, какая встреча!
Их оказалось несколько сотен – кривых, побитых, откровенно древних, пожелтевших от времени, кое-где покрытых комьями грязи и явно не по своей воле выбравшихся из могил скелетов, вставших вокруг нашего склепа сплошной стеной. У многих не хватало важных частей тела. Рук там или ног, особенно ребер. Какие-то остались и вовсе без головы. Но при этом все они поджидали снаружи именно нас и при нашем появлении в поразительном единстве качнулись навстречу.
Видать, слухи все-таки не врали, и старое городское кладбище не просто так опечатали магией. По легенде, тут время от времени оживали мертвые и без вести пропадали живые. Кладбище вот уже полтысячи лет считалось проклятым, но местные колдуны не только не сумели избавить его от проклятия, но и источника, как ни старались, не нашли.
А источник-то, выходит, вот он. Все это время мирно почивал в гробу, пока я его не потревожил.
Повинуясь мысленной команде, мои скелеты дружно побросали мешки и снова вооружились лопатами. У бывших воришек лопат, правда, не было, но они не растерялись и отломали себе по внушительной дубине от ближайшего дерева. Кость тоже в стороне не осталась и, выплюнув изжеванную мешковину, решительно загородила меня собой. Тогда как Нардис, для которого сегодняшний поход на кладбище стал настоящим испытанием, резко перестал клацать зубами и, заняв позицию слева от меня, угрожающе взмахнул косой.
– А ну… р-разойдись, не то пор-решу, костлявые!
Я приятно удивился таким переменам, но все же посчитал нужным выйти вперед и воззрился на командира этого мертвого воинства:
– Чем обязан?
Фигура, которая в самый первый момент так поразила Нардиса, со скрипом опустила голову, и я хладнокровно констатировал, что не зря всего час назад раздумывал о том, чтобы поставить ее у себя дома.
Смерть – а каменное изваяние, стоявшее напротив входа в склеп, принадлежало именно ей – чуть наклонилась вперед, тогда как ее черные крылья с таким же скрипом разошлись в стороны. Из швов на растревоженную землю посыпались ошметки птичьего помета, каменная крошка, мелкие осколки. Но ожившая статуя этого словно не заметила и лишь продолжала всматриваться в мое бесстрастное лицо.
– Ты-ы… – вдруг пронесся по притихшему кладбищу потусторонний шепот. – Не челове-э-эк…
– Человек, – возразил я. – Как минимум снаружи.
– Но внутри тебя – тьма…
– Это верно, – был вынужден признать я правоту Смерти. – Но тебе-то какое до нее дело? Я не твой клиент. И не буду им еще долго.