Кровавые тени (ЛП)

— Вытащи меня отсюда, и я обещаю взамен оставить Макса и Роба в живых. Это лучшее, что я могу предложить.
— И откуда мне знать, что я могу тебе в этом доверять?
— Я никогда не лгал тебе. И никогда не буду лгать тебе. Всё зависит от тебя, Кейтлин. Веришь ты мне или нет.
— Откуда мне знать, что моё предательство их того стоит? Если ты не убьёшь потрошителя душ ради меня, если ты даже не скажешь мне, как это сделать самой, какой в этом смысл?
Его взгляд не дрогнул.
— Это единственный способ победить нам обоим.
Что-то в его глазах смягчилось. Что-то было в том, как он смотрел на неё.
— Ты сама видела, Кейтлин. Ты видела, что здесь происходит. Ты знаешь, что всё, что я тебе сказал, правда. И теперь, когда ты знаешь это, ты знаешь, что у тебя нет выбора. Ты не можешь позволить им выйти сухими из воды. Отпусти меня.
Она опустилась перед ним на колени, всё ещё глядя в эти красивые тёмно-синие глаза, которые были полны искренности. Ей стало плохо при мысли о том, что они сделали, и ещё хуже при мысли о том, что они планировали. И она знала, что не сможет отказаться. Ей нужно было довериться ему. Она хотела доверять ему.
Но он всё ещё был вампиром и по-прежнему хотел мести — мести, в которой он открыто признался. И она была в нескольких шагах от того, чтобы помочь ему добиться успеха. Раз и навсегда ей нужно было узнать, что у него внутри, что у него на сердце. Ей нужна была правда — вся правда, прежде чем она примет своё решение. И она знала, что есть только один способ найти это.
Её слишком много раз предавали — она думала, что знает и понимает правду, только для того, чтобы ей грубо ткнули этим в лицо. Она не могла рисковать снова. Слишком многое было поставлено на карту. Слишком много для неё, чтобы пересечь последнюю черту, не будучи уверенной.
Она увидела по его глазам, что он знает, о чём она думает. И он нахмурился, затем последовала вспышка паники в его глазах — чего она никогда раньше не видела. Когда она протянула руку и положила ладонь ему на грудь, прямо над сердцем, он попытался отпрянуть.
— Что, твою мать, ты делаешь, Кейтлин?
— Прости, — сказала она, с трудом сглотнув из-за сдавленного горла, её пульс участился. — Мне нужно это сделать.
Он попытался вырваться из наручников, но был скован слишком крепко. Он опустил взгляд на её руку, дрожащую на его груди, затем снова посмотрел ей в глаза.
— Кейтлин, убери от меня свою руку.
Она покачала головой.
— Нет.
Его потрясающие тёмно-синие глаза сощурились, резцы немного удлинились за красивыми мужественными губами.
— Ты не можешь этого сделать.
— Мы сейчас это выясним, не так ли?
— Они слишком сильно ослабили меня, чтобы я мог полностью блокировать тебя.
— Даже лучше. Попробуй сопротивляться, и я воспользуюсь шприцем.
— Твою мать, — рявкнул он, каждый мускул его плеч, рук, груди напрягся из-за ограничений.
Её рука напряжённо замерла на его прохладной коже. Она попыталась расслабиться, готовясь к тому, что должно было произойти. Ей нужно было отточить свою концентрацию, сохранить в себе силы, чтобы выдержать его взгляд, зафиксировать его пристальный взгляд на себе.
— Сколько времени проходит между ударами сердца, Кейн? Две минуты? Может быть, две с половиной? У нас может быть столько времени, а может быть, до этого считанные секунды, верно?
Он свирепо посмотрел на неё.
— Это убьёт тебя.
Она пристально посмотрела ему в глаза и уже видела, что произвела эффект. Она попыталась больше расслабиться, погрузиться в ту зону, которая так легко давалась ей. И по выражению его глаз она могла видеть, что он готовился к битве — битве, в которой, как он знал, он был слишком слаб, чтобы сражаться.
— Боишься того, что я увижу? Что я узнаю правду, Кейн? О том, как ты разыграл меня?
Его глаза покраснели, поскольку он уже был втянут ею, их энергии начали смешиваться.
— Кейтлин, не делай этого.
— Как мне убить потрошителя душ?
Он вздохнул почти по-человечески.
— Убери от меня свою руку.
— Нет.
— Сделай это!
 
— Почему? Пульс почти на месте? Ты чувствуешь, как он приближается? Неприятно, когда ты чувствуешь, как тикают часы, не так ли, Кейн? — она не сводила с него пристального взгляда. — Ты знаешь, что ты должен сделать.
— Я уже говорил тебе.
Его глаза начали слезиться, будь то от борьбы с ней, она не была уверена. А может от разочарования или гнева.
— Кейтлин, ты должна мне поверить.
— И я это сделаю, когда увижу правду.
— Остановись.
— Перестань бороться со мной, — сказала она.
— Нет.
— Ты не сможешь победить меня в таком состоянии. Будь ты магистр вампиров или нет.
Его челюсть сжалась, зубы стиснулись, глаза сузились, когда он повернул голову в сторону, пытаясь оторваться от неё.
Энергия начала увеличиваться — она могла чувствовать сопротивление тока под своей рукой. Приближался прилив, и он нарастал. Она почувствовала, как на неё начинает накатывать транс, как всегда бывало в такие моменты раньше. Транс, который позволит ей погрузиться вглубь, почувствовать каждый импульс, настроиться на темноту, которая была внутри них, подобно погружению в сон, всё начинало сливаться, разрозненные образы начинали мелькать перед её глазами.
И это была мощная энергия, накапливающаяся под её ладонью, энергия, которой она никогда не знала. Энергия, которая была тёмной, могущественной и непостижимой. Эта волна не обещала быть лёгкой. Это было похоже на затишье перед бурей: отдалённый рокот, а затем пугающая тишина. Она почувствовала, как её прошиб холодный пот. Это была не обычная волна — это было цунами, которое должно было обрушиться на её голову.
— Кейтлин, пожалуйста.
Его голос становился всё более отдалённым, как будто кто-то звал на продуваемом всеми ветрами пляже.
— Кейтлин!
Она слышала его, но знала, что не может настроиться. В ушах у неё сильно зазвенело. Она была близка, так близка к тому, чтобы узнать о нём всё, абсолютно всё — не только о его роде, но и о нём самом, о самых интимных его чертах, о том, что он чувствовал. О ней.
Но что-то боролось против неё. Подобно непрозрачному стеклу, она знала, что за ним есть что-то ещё, но не могла добраться. И чем сильнее она старалась, тем плотнее становилось стекло. Он боролся с ней, он использовал все свои силы, чтобы сопротивляться ей, но в тот момент, когда раздастся импульс, это стекло разобьется вдребезги.
И она почувствовала панику за пределами темноты. Она почувствовала трепет. Она почувствовала печаль.
— Кейтлин, твою мать!
Удар приближался. Волна нарастала. Её тело изнывало, но она заставляла себя оставаться сосредоточенной.
Она знала, что до удара оставались считанные секунды. Может быть, даже мгновения.
— Ладно! Если мне нужно будет убить его, я убью его!
Что-то хрустнуло. Она не знала, что именно, но что-то произошло. Как скачок напряжения, от которого вырубился свет.
Его глаза внезапно прояснились. Не только порталы, но и форма, и очертания, и интенсивность, и свет. Она вздрогнула, убрала руку с его груди и снова опустилась на корточки.
Её воля или его, она не была уверена.
Но связь была прервана.
Она задрожала, у неё перехватило дыхание, её охватил холод. И когда она посмотрела на него, он опустил взгляд, словно приходя в себя. Его грудь вздымалась так, как она никогда раньше не видела. Эта прекрасно отточенная грудь была влажной от изнеможения.
Ему пришлось бороться. Ему действительно пришлось бороться. Ради его собственного выживания или ради неё, она не была уверена.
Или, может быть, и того, и другого.
Через несколько минут он снова посмотрел на неё усталыми, сердитыми и раздражёнными глазами.
— Ты сделаешь это?
Он кивнул, его челюсть напряглась.
— Если это то, чего ты хочешь, если это единственное, что поможет мне выпутаться из этого.
Она сломила его. Она сломила Кейна Мэллоя. И вместо того, чтобы почувствовать облегчение, это причинило ей боль.