Кровавые тени (ЛП)

Она хотела вырвать своё запястье, но сила его хватки уже говорила ей, что это будет бесполезно.
— Ты высказал свою точку зрения.
— Да, но мне нужно принять ванну. И поскольку я явно не могу повернуться к тебе спиной ни на секунду, ты идёшь со мной, — он посмотрел на неё. — Если, конечно, ты не предпочтёшь сейчас вариант с кроватью?
ГЛАВА 10
Кейтлин схватилась за раковину позади себя, когда Кейн повернулся к ней спиной и опустился на колени на ступеньках углубленной в пол ванны.
Он наклонился вперёд, чтобы открыть краны, его подтянутый зад и стройные бёдра обрисовались в джинсах; мышцы предплечья и бицепса напряглись.
Она старалась смотреть куда угодно, только не на него.
— Ты не можешь винить меня за то, что я планировала свой побег.
— Нет, — сказал он, снова поворачиваясь к ней лицом и садясь на ступеньки.
Его сильные, ловкие пальцы ловко расшнуровывали ботинки. Он сбросил их, снял носки.
— И ты не можешь винить меня за то, что я не выпускаю тебя из виду.
Он встал и сделал последние пару шагов вниз по ступенькам.
— Ты слишком дотошная для своего же блага.
Он снял заляпанный маслом жилет, полностью обнажив своё скульптурное гибкое совершенство, каждый напряжённый и чётко очерченный мускул на спине, плечах и руках изгибался в такт движению. Он расстегнул джинсы и сбросил их вместе с чёрными трусами на пол.
Кейтлин резко перевела взгляд на окна, но украдкой взглянула на него, услышав, как он опускается в ванну.
— Но продолжай доказывать, что ты заноза в заднице, и я начну терять терпение, — добавил он.
Он смыл мотоциклетное масло и смазку с рук, прежде чем потянулся за пивом. Он погрузился ещё немного в воду, так что она могла видеть только верхнюю часть его груди. Одна мокрая рука покоилась на ступеньках, другой он прижимал бутылку к стене. Как будто её там вообще не было. У него даже хватило наглости закрыть глаза.
— Что… как это было на кровати? Когда ты навязывал себя мне?
— Если ты называешь это тем, что кто-то навязывал себя тебе, значит, ты вела очень замкнутую жизнь.
Он поднёс бутылку к губам и сделал медленный, размеренный глоток.
— Как бы ты это назвал?
— Ты была тем, кто подстрекал меня. Ты не должна говорить то, чего не имеешь в виду.
— Значит, это моя вина, что ты не можешь себя контролировать?
— Мне кажется, я очень хорошо контролировал себя.
— Ты укусил меня.
— Я попробовал тебя на вкус, — он посмотрел на неё. — Несмотря на то, что говорится в ваших отчетах, я никогда в жизни не навязывал себя женщине.
— Полагаю, это наряду со всеми другими преступлениями, которые ты на самом деле никогда не совершал.
— Как я уже говорил… я не сделал и трети того, что, по словам Картера, я сделал.
— Значит, он тебя подставил? Он солгал, потому что так сильно тебя хочет?
Он снова закрыл глаза.
— Верь во что хочешь, Кейтлин. Для меня это не имеет никакого значения.
Она, молча, наблюдала за ним, его безразличие разжигало не только её раздражение. Она задержала взгляд на его руке, свободно сжимающей бутылку, прежде чем её взгляд переместился на ближайшую к ней руку. Она осмотрела каждый изгиб, прежде чем поднять взгляд к его блестящему плечу. Она сосредоточилась на его скульптурной груди, сердце внутри только и ждало, чтобы его прочитали. Она задержалась на его глазах, на тёмных густых ресницах, которые были опущены, скрывая красоту за ними. Она провела языком по зубам, изучая эти губы с сексуальным изгибом, к которым так легко можно было наклониться и поцеловать.
Чёрт, ей нужно было сосредоточиться на работе, ради которой она здесь. И быстро.
— Если бы ты позволил мне прочитать тебя, я бы сама узнала правду.
Проблеск его улыбки согрел её гораздо больше, чем ей было нужно прямо сейчас.
— Хорошая попытка, но прочтение меня убило бы тебя.
Она нахмурилась.
— С каких это пор?
— Всегда. Поверь мне, ты не хочешь этого.
— Возможно, я видела нечто более тёмное, чем то, что у тебя внутри, Кейн.
 
Он открыл глаза, посмотрел на неё, а затем снова закрыл их.
— Я сомневаюсь в этом, — сказал он, непринужденность в его низком, гортанном тоне была сексуальной, соблазнительной.
— Ты понятия не имеешь, что я видела за эти годы.
— Я знаю, ты никогда не видела магистра вампиров изнутри. Ты попытаешься проникнуть в глубины моей тени и больше никогда оттуда не выйдешь. Одна только утечка энергии убила бы тебя за считанные минуты. Мои секреты, не говоря уже о секретах моей расы, находятся в полной изоляции. Назови это механизмом самозащиты.
— Или назови это удобным предупреждением, чтобы никто не пытался.
Он ухмыльнулся, снова поднося бутылку к губам.
— То есть ты хочешь сказать, что я никогда не смогла бы тебя прочитать? — добавила она.
— Даже если бы ты прошла через блок… а это одно большое «если», я могу гарантировать, что ты бы не выжила.
— Исла выжила.
— Потому что её выживание помогло мне выбраться из того места. В любом случае, она была слишком слаба, чтобы сражаться дальше первой базы.
— Я не такая. И я готова пойти на риск.
Он посмотрел на неё, слегка сузив глаза.
— Ты что, не поняла, что я сказал? Ты положишь эти чувствительные кончики пальцев на любую из точек моего пульса, и я свяжу тебя и заткну рот кляпом раньше, чем ты почувствуешь хотя бы одно биение — ты меня понимаешь?
Она посмотрела в напряжённость его тёмно-синих глаз и поняла, что он имел в виду каждое слово. Она неохотно уступила, вместо того чтобы принять вызов.
— Прекрасно.
Но на этот раз он не отвёл глаз, его пристальный взгляд задержался на ней на пару неловких секунд. К её досаде, она не выдержала и снова первая опустила взгляд.
— Подойди и сядь.
В животе у неё всё перевернулось, она крепче вцепилась в раковину. Она мельком взглянула на него.
— Мне и здесь хорошо.
— Это была не просьба, Кейтлин.
Она встретилась с его неумолимым взглядом. Того факта, что это была директива, было достаточно, чтобы побудить её бросить ему вызов, несмотря на её решение быть уступчивой. Но, скрепя сердцем, она выбрала разумный вариант и пересекла ванную комнату. Её вызывающая жилка искушала её пойти и сесть в дальнем углу ступенек, как можно дальше от него, но она знала, что он только подзовёт её ближе. Вместо этого она села на полпути наверх, посередине, лицом к раковине, избегая интимности чего-либо большего, чем сидеть к нему боком. Поставив ноги на следующую ступеньку вниз, она обхватила руками колени. Она чувствовала спиной тепло пара, ранний утренний ветерок дул в окна. Стук начинающегося дождя раздавался по стеклу и брусчатке снаружи, эхом разносясь по ванной.
— Ты всегда была такой застенчивой?
Она нахмурилась, раздражённая трепетом в своей груди. Она взглянула на него, оглянувшись.
— Я не застенчивая.
— Твой взгляд упал на пол быстрее, чем моё полотенце.
— Может быть, образы тебя обнаженного… это не те образы, которые я хочу запечатлеть в своём сознании.
Она снова посмотрела на окна, повернув к нему затылок. Даже в тусклом свете она боялась, что он увидит, как она покраснела.
— Итак, ты хочешь знать обо мне всё… до тех пор, пока я остаюсь полностью одетым.
Она сосредоточилась на стуке дождя. Сейчас было не время замыкаться в себе. Она должна была превратить эту ситуацию в возможность. Она должна была подумать обо всём, что ей так хотелось узнать о нём. Ей нужно было попытаться поддразнить в разговоре, почему он общался с Джаском Тао, не говоря уже о том, что он знал об убийце её родителей.
Она снова бросила на него взгляд поверх плеча.
— Сколько тебе лет?
— Чуть больше четырехсот.
Её оценки оказались неточны всего на несколько десятилетий — приблизительное время печально известной смерти его родителей было единственным показателем, который у них когда-либо был.