Кровавые тени (ЛП)

Кейтлин отодвинула папки в сторону и откинулась на спинку дивана. Ей нужно было подумать.
Как магистр вампиров, он пересекался бы с бесчисленным количеством чтецов теней. Для её вида не было ничего необычного в том, что местные правители держали их в плену из-за их седьмого чувства. Там, где территорией управлял хозяин любого третьего вида, будь то вампир, ликан, демон или ведьма, наличие чтеца теней было верным способом заставить остальные виды поблизости опасаться действий против их правителя. У Кейна, если её исследование о нём было верным, несомненно, были бы свои чтецы теней.
Она наклонилась вперёд и пролистала документы. Ей надо было проникнуть в него, и быстро. Четыре дня это совсем немного. Не для того, чтобы проникнуть в разум вампира-одиночки, печально известного тем, что держится особняком. Ей нужно было сохранять голову ясной и сосредоточенной. Ей нужно было подготовиться.
Она бездумно потёрла запястья там, где он держал её, и её желудок сжался при воспоминании. То, как её тело непроизвольно отреагировало на него, потрясло даже её саму. Ей было интересно, увидел ли он это в ней, почувствовал ли. Он насмехался над ней по этому поводу, но это могло быть просто его высокомерием. Она не собиралась позволять себе стать ещё одной в длинной череде завоеваний. Она не доставит ему такого удовольствия.
Поднявшись с дивана, она направилась в свою спальню. Она опустилась на колени у кровати и потянулась за чемоданом под ней. Она вытащила его и расстегнула молнию. Она подождала мгновение, прежде чем откинула крышку, обнажив содержимое. В задней части её горла и в животе образовался небольшой комок.
Она сохранила не так уж много из их вещей. Её мать перебирала вещи отца через пару лет после того, как он умер. Большая часть была пожертвована на благотворительность, но она предоставила Кейтлин на выбор несколько вещиц на память. Она решила оставить одну из его рубашек, пару ручек, блокнот, на котором всё ещё были его каракули, его часы и значок ПКВ.
Она взяла значок и провела большим пальцем по серебряной эмблеме.
Официальная версия всегда заключалась в том, что он был убит неконтролируемым вампиром. Это был наиболее вероятный вывод. Его работа была опасной. Невозможно было провести пятнадцать лет, полностью погрузившись в вампирский преступный мир, без того, чтобы не вызвать интерес и негодование некоторых сомнительных вампиров. Её отец был исключительным в своей работе, и все это знали, не в последнюю очередь вампиры, которых он тащил, брыкающихся и кричащих, к осуждению. Месть агентам ПКВ не была чем-то необычным, особенно если вампир затаил обиду. И у многих были обиды на суперагента Рика Пэриша.
Кейтлин потянулась за своим изношенным, потрепанным сборником «Спутник английской литературы», который она принесла домой из школы в тот день, когда её мать сообщила эту новость. Она усадила её на диван тем ярким солнечным днём в четверг. В то утро её отца не было за завтраком, но в этом не было ничего необычного. Работа до рассвета была рутиной. Но Кейтлин знала, что что-то было не так. Она знала, когда уходила в школу тем утром — сумка тяжело висела у неё на груди, пальто свободно облегало её хрупкую фигуру, туфли шаркали по тротуару, когда она неторопливо шла в школу одна. Она знала, что что-то изменилось. Она почувствовала это во сне. Она проснулась с тревожным чувством, что произошло что-то зловещее. Но ничто не подготовило её к взгляду больших карих глаз матери, к тому, что Кейтлин почувствовала в животе, когда сидела на том диване. Тридцать пять — неподходящий возраст для вдовства. Пятнадцать, всего несколько дней до шестнадцати, неподходящий возраст чтобы потерять отца.
В тот день прохладное зимнее солнце принесло с собой холод не только смерти, но и надвигающегося ужаса жизни после отца.
С тех пор она ненавидела солнечный свет. Ненавидела то, как его сияние зажигало все удовольствия мира, пробуждая лучшее в человеческих надеждах и мечтах, когда в тот день в том доме Кейтлин увидела, как все мечты её матери рушатся.
 
Кейтлин вспомнила, как сдерживала слёзы, зная, что от этого станет только хуже. Вместо этого она вспомнила, как кивала и слушала то, что говорила её мать, обнимала и утешала её, как могла. Она приберегала свои собственные слёзы для личных случаев, когда она была одна, а мать не слышала бы их и не огорчалась бы из-за них.
Она сделала то же самое семь лет спустя, когда настала очередь Макса сообщать новости о её матери. Макс — лучший друг её отца. Макс — их опора с момента убийства Рика. Макс, который через три года после смерти её отца неизбежно стал для её матери гораздо большим, чем просто опорой. Они так и не пришли к выводу, что убило Кэтлин Пэриш, только то, что это был не вампир. Всё указывало на вид демонов, и Подразделение по Контролю за Демонами работало в течение шести месяцев, чтобы выяснить, что именно. Но поскольку демоны были самыми разнообразными и запутанными из третьих видов, оставалось неясным, было ли нападение на её мать случайным или из-за работы Макса.
Теперь, после семи лет поисков истины, Кейтлин, наконец, оказалась на пороге. И как бы ни хотел её душу Кейн, он узнает, что её потребность в мести сильнее.
Она положила удостоверение обратно в чемодан, отодвинула в сторону несколько шкатулок с драгоценностями своей матери и достала справочник, который искала. Она закрыла крышку чемодана и засунула его обратно под кровать.
Она знала каждую архаичную страницу этой записной книжки, перечитывая её бесчисленное количество раз — руководство чтецов теней, которое ей дали более двадцати лет назад, когда её дар был диагностирован. Кейтлин всегда была слишком тактильной, и один из её учителей видел, как она пыталась прочитать подругу в школе во время перемены. Сообщалось обо всех таких случаях. Чтецы теней должны были быть объявлены государству. Не было никакой логики или причины, почему ребёнок рождался со способностями, и многие потеряли навыки к тому времени, когда они достигли среднего подросткового возраста. А некоторые рассыпались во время аттестации, их энергия слишком сильно и слишком быстро истощалась тьмой, заключенной в тенях третьего вида. Многие были слишком травмированы увиденными образами, особенно когда их повысили до чтения вампиров.
Каким-то образом ей удавалось сохранять эмоциональную дистанцию. Она позволяла изображениям прокручиваться перед её глазами, как фильму, а затем, после того, как она сообщала о том, что видела, она отключала их. К тому времени, когда она подала заявление на работу агентом ПКВ, она уже была на высоте в своей игре. И каким-то образом потеря родителей, агония, не говоря уже обо всём остальном, что произошло, помогли ей отключаться, какими бы тревожными ни были образы, которые она видела. Поступая таким образом, она убедила оценщиков подразделения, что эмоционально была там, наверху, с элитой. Интеллектуально она была выше их на голову. Физически она была достаточно хороша, по ловкости и скорости, даже если не по силе. У них не было другого выбора, кроме как принять её заявление.
Она открыла первые страницы. Она знала, что информация на них не скажет ей ничего такого, чего бы она уже не знала, и уж точно не о том, почему Кейн хотел заполучить её душу. Но ей нужно было что-то, чтобы отвлечь свои мысли от него, что-то, чтобы обуздать своё разочарование. Ей нужно было, хотя бы, чувствовать, что она что-то делает, пусть и бесполезное, потому что даже это было лучше, чем сидеть и ждать, когда вампир сделает свой ход.
Кейн стоял у ворот штаб-квартиры ПКВ и курил сигарету, выдыхая ровный поток дыма, который смешивался со свежим утренним воздухом. Несмотря на восход солнца, небо, к счастью, всё ещё было тяжёлым, прохладно-серым, а облака блокировали свирепые ультрафиолетовые лучи. Тем не менее, это не принесло бы ему много пользы, и ему придётся отсыпаться, когда он вернётся к себе. Вероятно, он потеряет большую часть дня, восстанавливаясь после долгой прогулки под иссушающим солнечным светом.