Эдемский Маг. Том III (СИ)

— Ты будешь биться? Или нравится чувствовать себя птицей, бороздящей небесные просторы? — глумился летящий за ним златовласый мятежник, вытянувший руки, на конце которых уже появились длинные, желтовато-мерцающие острые когти, полные новой свежей маны. Клейтон снова раскрутился на своих широких крыльях и, как таран, понёсся на Саркиса, подцепляя его когтями, метая его направо и налево, по всему тёмному безоблачному небу, размашистыми движениями раня своего брата всё сильнее и сильнее. Саркис кряхтел, выл от боли, но надёжно укрывал посох с чудотворной магией, оберегал его, подставляясь под каждый удар магических когтей, вертясь в разные стороны, как юла, не замечая петлявшие за ним кровавые струи, чертившие в воздухе невероятные узоры.
Удар по скуле, удар по животу, вспарывающий хороший удар по груди и молниеносная, как стрела, атака тонкой ногой, воспламенённой чистой энергией. Эдемский маг менял траекторию своего полёта, он терпел каждый удар, каждую магическую пощёчину Клейтона, пока не рухнул вниз, прямо на каменную землю, не чувствуя своё тело и сохраняя надежду. Надежду на то, что его брат смог растратить львиную долю своих сил. Саркис кряхтел, смотрел на окровавленную ладонь, на грязное, избитое, израненное тело, пытался смотреть и на тёмное небо, по которому бороздила белоснежная яркая точка, так похожая на лёгкую снежинку, несущуюся на красивейших крыльях.
— Столько потратил, столько дрался, и ведь он всё ещё силён… Такое ощущение, будто мана его бесконечна, — раздосадовался богатырь, кулаком круша эту землю. Землю умирающего Нижнего мира.
— Так и будешь лежать, Саркис? Не надоело бороться с самим собой? Я протягиваю тебе руку, брат, почему ты отвергаешь её, не давая мне и шанса? Бога не вернуть, как не вернуть и других людей, отдавших свои жизни за исполнение Плана. Больше нечего терять, Саркис, важен результат. Результат, который я подарил не только себе, но и тебе…
— Молчи. Прости молчи, Клейтон… Ты человек, отринувший свои воспоминания, прошлое, ты пожертвовал друзьями, роднёй, миром… Твой путь — это путь Сатаны, путь подлеца и обычной крысы. Какого прощения ты хочешь?
— Не играй ты в миротворца. Грешил не только я, грешил каждый человек в этом мире. Тем более грешил Бог, ты же знаешь о том, что этот человек ответственен за весь кошмар, в который превратились жизни простых людей. Ты осуждаешь меня, но не осуждаешь собственного Отца. Это так то ты ищешь справедливости? Ты хочешь прикончить меня за мои грехи, но ты же не сможешь победить меня, черноволосый грубый уродец, — констатировал факт Клейтон, надувший щёки и неожиданно выпустивший кричащую энергетическую струю, рассёкшую воздух и упавшую аккурат в кристально белую стену, в лёд, составленный из множества-множества маны. Лёд захрустел, но это было не столь важно. Саркис больше не мог ждать. Он использует последнюю магию и добьётся успеха, как добивался его всегда. И нескольких мнений на этот счёт быть не могло.
Эдемский маг выскочил из-под разваливающегося щита, прицелился и закрыл глаза, не в силах смотреть на три огненные сферы, вылетевшие прямиком с его грубых ладоней. Следующие буйные, весёлые шары устремились направо, тогда как на левую сторону неслась пламенная дуга, кричащая, как птица перед смертью. Клейтон взмахнул рукой, прочертил ловкими пальчиками большущую желтовато-белую сетку, которая буквально с одного касания погасила всё неистовое пламя, в разных формах стремящееся уничтожить мятежника, преступника, предателя. Жёлтая сеть всё ещё таинственно моргала, когда тонкий слой льда сковал её, сковал крепко, чтобы бушующие огнешары прорвали её, дробя на мелкие замороженные части, и рухнули прямо в довольное лицо Клейтона. Часть огненных сфер умчалась куда-то в небо и только последний из них впился в руку златовласого мятежника, заставив того даже зажмуриться от боли.
— Как же ты нерационально тратишь магию, друг мой. Столько атак и всё для того, чтобы задеть меня? — улыбался Клейтон своей маниакальной безумной улыбкой. Его рука мерцала, покрытая защищающей энергией. Пламя скатывалась с неё куда-то вниз, плавя крыши домов, разъедая белокаменные столичные постройки.
 
— Молчи! Оставшейся магии как раз хватит для такого как ты, не сомневайся в этом, — сурово прорычал Саркис, впервые не знающий как победить вторую половину своего тела, этого уродца, этого бесчувственного эгоиста, который был готов оправдать абсолютно любое своё преступление.
— Да не горячись ты так. Раз уверен — действуй!
Ветер налетел на статную фигуру Саркиса. Несмотря на его разорванные одежды, слипшиеся, длинные, чёрные волосы с редкой сединой и усталым взглядом проигрывающего бойца, эдемский маг всё ещё выглядел сильным и достойным соперником. Эта осанка, этот вонзившийся в землю посох, эта высоко поднятая голова внушала страх и ужас в каждого человека, что наблюдал сейчас за яростным сражением. Саркис выглядел как пособник тёмных сил, как властелин мрака, как король ада. Но значила ли что-то его внешность, когда он защищал честь, защищал достоинство, защищал людей, мстил за смерть родных и уничтожение Нижнего мира? Он был на стороне света, тогда как новый Бог Клейтон, Демиург, изнутри был мрачен и беспощаден, как чёрная грозовая туча. Принц, красавец, выглядящий как король, Клейтон и был настоящим тёмным змеем, отравляющим всё сущее, все сердца. Людей он превращал в своих марионеток, давая им услышать сладостные, лживые речи настоящего дьявола, настоящего притворщика и предателя…
Эдемский маг закрыл глаза. Закрыл глаза и глубоко вдохнул, стискивая посох в своей грубой руке:
— Клейтон, ты прав. Я уверен в себе. Я отринул тебя, твои мысли, твои намерения. Ты заслуживаешь смерти, Демиург. Твоя двуличная гнилая сущность не должна больше существовать и я сделаю всё, чтобы избавить мир от такого паразита и змея. Несмотря на своё состояние, я смогу одолеть тебя. Весь мой путь был ради этого мига, подонок, я никогда не прощу тебя, тварь!
Посох засветился мягким светом, окружённый ореолом из мелких колких снежинок.
— Меньше слов — больше дела, богатырь. Докажи что ты прав, докажи мне что я ошибся с выбором жизненного пути. Давай, чего же ты ждёшь, мой сердечный друг?
Воздух наполнился снегом. Метель налетела на слившийся воедино мир. Сугробы вырастали рядом с домами, на дороге, снег засыпал недовольных горбатых демонов, лёд сковывал землю, схватывал её своими крепкими холодными руками, а Саркис побежал по ледяной дороге, побежал прямо наверх, побежал прямо к смеющемуся Клейтону. Дорога меняла направление, эдемский маг нёсся по ней, сливаясь с воздухом, становясь почти невидимым. Лёд шёл кругами, диковинными зигзагами, шёл прямо вверх, по холодному воздуху. Пространство наполнилось им, наполнилось этой петляющей дорогой, смотрящей прямо в сердце златовласого мятежника. Кокон из снежинок, из снежной пурги накрыл Клейтона, закрыл от него мир, и холод коснулся его нежного, белого, правильного лица. Саркис скрылся в этой метели, потерялся где-то в этом прочном коконе, продолжая бежать по холодной, прозрачной дороге из чистого первородного льда.
— Как же это всё-таки весело. Столько усилий только, чтобы добраться до меня и попробовать хоть коснуться меня своей магией? Ты всегда был глупцом. Пойми, ты живёшь не своей жизнью. Твоя жизнь — это жизнь со мной. Тебя используют как простое орудие против меня и единственная твоя участь в конце этого рабского пути — твоя смерть, мой любимый эдемский брат.
Пурга увеличивалась, она застилала взор Клейтону, скрывала молниеносно несущегося вокруг него Саркиса. Позади Демиурга метель расступилась, опала, растаяла от несущегося гигантского огнешара, попавшего прямо в цель, прямо в вытянутую по струнке спину Клейтона. Жар окатил златовласого принца, заставил распахнуть глаза от боли и повернуться в сторону Саркиса, которого уже и след простыл.
— У тебя получилось, а дальше то что? Не противься самому себе, я — это ты, маг. Твоя жизнь — это моя жизнь. Просто прими меня, прими и порадуйся моим успехам, — крикнул сквозь шумную метель Клейтон, стряхивая с себя это жидкое пламя.