Убежище. Книга первая

– В гости, конечно! Вона как шашлычками-то запахло! – принюхалась Тамара. – Печенье возьмём и пойдём!
Закаменевшее древнее-предревнее печенье на исторической «гостевой» тарелочке было торжественно извлечено из шкафа, и семья Пилипенко выдвинулась к соседям – на ужин!
Крок и Дил обходили участок, сопровождая Лизу и Ирину, которая решила поближе познакомиться с будущей невесткой, пока мужчины возились с шашлыками.
– Тут у нас коричные яблоньки, а там – антоновка. Тут, осторожнее, крыжовник! Он вроде как невинный и безмятежный, но колючки с полпальца, смотри, чтобы собаки не полезли, оцарапает! Вот – сортовая красная смородина… Вы жениться когда собираетесь?
Лиза улыбнулась. Мама Андрея ей понравилась. Ну, как, скажите на милость, может не понравится женщина, которая, не моргнув глазом, принимает двух малознакомых, но жизнерадостных бультерьеров как родных?!
– Андрей говорит, что к следующему году… – начала Лиза и замолчала, потому что от забора, выходящего на улицу, донеслись радостные голоса:
– Соседииии! Соседиии! Открывайте! Мы к вам в гости пришли, чайку выпить…
В школьных задачниках по математике есть такие задачки: «Из пункта А в пункт Б выехал поезд. Навстречу ему из пункта Б в пункт А направился грузовик…»
Данные задачи могут различаться, вопросы тоже, но неизменно одно – встреча уже предрешена! Именно так в этот весенний вечер и была предрешена встреча двух довольных жизнью белоснежных бультерьеров и одной очень предприимчивой семьи Пилипенко. Фатум, рок или просто «сколько верёвочке не виться…», но стук незваных гостей в калитку заставил Крока и Дила ухмыльнуться, сразу же сделав их похожими на крокодилов натуральных, и неспешно, вразвалку проследовать к источнику шума и крика.
– Ой, их же лучше в дом…
– Они кусаются? – удивилась Ирина.
– Без команды – нет… Ну, или если на меня кто-то кинется… Только они, даже если ничего не делают напугать могут!
– Вот и замечательно! У нас это уже лет двадцать не получается, что только не пробовали! Муж когда-то даже физиономию набил соседу. Но и это не помогло – на следующий же день он опять жизнерадостно пришел в гости! Так что не переживай, мы только рады будем, если пёсики порезвятся…
Тамара и Илья Пилипенко привычно переминались под забором, время от времени принимаясь вопить про чай, когда калитка скрипнула и открылась.
– Мы это… Чайку выпить. Чай-то с хорошими людьми так хорошо пьётся! – завелась Тамара
– Понятное дело! Правда, у нас гости! – хмуро сообщил Андрей.
– И ничего, мы же не помешаем! – кротко заулыбались соседи. – Мы ж только чайку… Ой, а у вас шашлычки есть, как пахнууут! Вкусные, наверное…
Они уверенно и привычно прошли на соседский участок, безошибочно определили, где накрыт стол и проследовали в беседку.
Но на полдороги туда Илью посетило странное свербящее ощущение. Словно кто-то очень пристально и не очень доброжелательно разглядывает его организм. Своим ощущениям Илья привык доверять, оглянулся, и…
– Аааааааа! – короткий вопль заставил хозяев участка, Лизу и старшую Пилипенко обернуться.
– Иииииии! – присоединилась к вою сына Тамара. – Собакииии убиииийййцииии!
Ни разу в жизни бультерьеры так не удивлялись. Крок и Дил переглянулись, потрясли ушами, избавляясь от залетевших туда лишних звуковых волн и решительно, лапа к лапе шагнули вперёд. По их мнению, ходить в гости, когда тебе не рады – нехорошо. Выпрашивать что-то, если ты не собака и у тебя нет собачье-умильных глаз – неправильно. А это значит, что таких нехорошо-неправильных людей надо держать подальше от хозяйки и тех, кто ей нравится.
– Ууууубериииитееее! – завопила Тамара, швыряя в Крока тарелку с окаменелостями, тарелка была поймана в воздухе, перекушена с неприятным хрустом, и аккуратно уложена к ногам. Маленькие глазки собак не отрывались от гостей, словно высматривая, а куда бы повкуснее цапнуть это редкостное блюдо.
– Да что вы так переживаете, соседушки? Это собаки Андрюшиной невесты. Теперь она часто будет к нам приезжать. Правда, Лизонька?
 
– Да, с удовольствием! – подтвердила Лиза, глядя как непрошенные гости пятятся к забору.
– А вы на чай уже не останетесь? Как жаль, как жаль… Да, только выход не там! Лиз, скажи мальчикам, чтобы пропустили! – хохотнул Андрей.
Лиза и говорить не стала – незачем. Они свистнула и указала на объекты, которые требовалось бережно проводить на выход.
– Хорошо работают, а? – восхитился Виктор Иванович. – Красиво прямо! Ээй, соседиии! Так мы завтра пойдём с собачками гулять, и к вам зайдём, а то у вас уже столько нашего инвентаря скопилось, что нам уж просто неудобно столько места у вас занимать! Вы ж не забудьте!
Он только головой покачал, когда соседи исчезли за забором: – Надо же, как всё сразу хорошо поняли… Никакие слова не действуют, а пара бультерьеров – и сразу всё дошло!
Негромкое утробное урчание бультерьеров преследовало Пилипенко до самого их дома, хотя собаки и не думали за ними гнаться. Они дружно вернулись к уютной беседке, увитой виноградными лозами, правда по пути им попались странные штуки, формой похожие на печенья… Ни Крок, ни Дил так и не осмелились ЭТО попробовать. Они оба крепко подозревали, что у людей, которые от них так поспешно убежали, ничего хорошего СВОЕГО просто нет. И не потому, что они ничего не имеют, а потому, что чужое им кажется значительно лучше. От такого отношения всё, что принадлежит непосредственно этим людям, обижается и портится! Так что приличным собакам к любителям этой странной штуки под названием «халява» и подходить-то слишком близко не стоит – вредно потому как!
Посвящается моей маме – моему Убежищу.
 
Глава 1. У каждого должно быть убежище
 
У каждого должно быть убежище. Такое тайное место, куда можно спрятаться, когда совсем-совсем невмоготу. Где никто не найдёт, не ударит, не кинет камнем. Где можно быть собой! Отдышаться, зализать раны, одеться в новую броню, взамен содранной, а потом, сожалея о том, что в убежище нельзя просидеть всю жизнь, выйти, крадучись, осторожно озираясь, чтобы не выдать своё сокровище, свой клад – своё тайное место!
У Мишки такое место было. Если пробежать вдоль забора к плотному ряду голубых елей, нырнуть за них и под прикрытием их лап пробраться в заросли старого разросшегося жасмина, то можно найти небольшую щель – пространство между гаражом и забором, оставшееся из-за ошибки в расчётах строителей. Там рос ясень, который в тёплом и непродуваемом месте за несколько лет вымахал в дерево приличных размеров и несколько разросшихся кустов чёрной смородины. И вот в глубине этого затерянного мирка у Мишки и было его собственное убежище.
Когда на Мишку начинала жаловаться Ника – вторая жена отца или он сам приезжал в плохом настроении, вероятность того, что Михе потребуется убежище многократно возрастала. А если он принес из школы не самые лучшие отметки, ему вообще хотелось жить за гаражом!
– Ты – тупой идиот! Ты точная копия твоей дуры-матери! У неё в голове ничего не было, и у тебя не больше! – отец часто просматривал дневник с Мишкиными отметками и если там было что-то отличное от круглых самодовольных пятёрок, начинался форменный скандал!
– Ты – позорище! Как можно по алгебре получить четвёрку? Это же элементарный предмет! Ты же не матричные уравнения решаешь! Тупое бессмысленное создание! Как? Как у меня мог родиться такой сын? – при этом лицо отца брезгливо морщилось, словно на месте Мишки было что-то вонючее и очень грязное.
В дни, когда отметки были отличными, а Ника никаких замечаний Мишке не делала, отец старался сына не замечать.
Развод родителей Мишка помнил отлично. Они оба жаждали освободиться друг от друга – у отца уже была Ника, у мамы тоже кто-то был, и их расставанию мешал только Мишка.
– Ты – мать! Забирай его! – требовал отец.
– У тебя такие же обязанности, как и у меня. Так что пусть он останется с тобой. Тем более, что ему нужно мужское воспитание. Ему с тобой будет лучше, я о нём забочусь! – парировала мать, разглядывая безукоризненный маникюр. Брать сына она, разумеется не собиралась. Во Франции, где она со своим будущим вторым мужем собиралась жить, её сын от первого мужа был… неуместен.