Теперь всё для тебя (СИ)

Следующее сообщение не стало для меня неожиданностью. Потому что я ждала его четыре дня.
«Сегодня встречался с одним из наших будущих преподавателей. Удивительное совпадение – он как раз все детство провел в глуши. Потом смог вырваться, чуть ли не пешком добрался до города и смог поступить в университет. А теперь и сам будет преподавать у нас – практическую механику. Он сказал, что чтобы заманить его обратно в деревню, даже ненадолго, нужно очень постараться. Есть варианты, как это сделать?»
Я улыбнулась телефону. Вон ухватился же Сергей за эту тему! Нужно ответить ему что-нибудь…
«Мы ведь обсуждали гипотетическую мечту. Я не собираюсь строить никакую деревню среди леса :)»
«Мы обсуждали гипотетическую мечту, потому что свою настоящую вы так и не назвали», – напоминает Сергей в очередном сообщении.
«Может, я боюсь ею делиться?»
«Боитесь, что я украду вашу идею? :) Не стоит, у меня достаточно своих планов».
Тут бы стоило, наверное, напомнить, что мы списываемся с ним совсем не для обсуждения моих мечт, а для интервью. Но мне слишком льстит, что Сергей хочет обсуждать со мной что-то, не связанное с его работой. Как будто бы… закралась неожиданная мысль, за которую я боюсь хвататься – вдруг я ошибаюсь? И все же это выглядит так, будто бы он хочет хоть ненадолго отвлечься от дел, в которые погружается каждый день, и поговорить о чем угодно отстраненном. Пусть даже со случайной знакомой.
«Ладно, ладно. Вы меня раскусили. Не получится украсть вашу идею – придется думать над своими», – присылает Сергей сообщение, прерывая мои затянувшиеся размышления.
«А что будет, когда вы достигнете это планки? С этим вашим частным институтом. Это займет несколько лет, а потом? Куда хотите прыгать дальше?» – спрашиваю я.
«Жизнь покажет».
Телеграм подсказывает, что Сергей еще не окончил мысль, и я терпеливо жду.
«Один мой хороший знакомый до прошлого года тоже, как и я, “прыгал” выше головы. А прошлой осенью “допрыгался” – решил, что сделал уже достаточно. Сделал паузу, нашел жену. Теперь его занимает только то, как долго будут резаться зубы у его сына».
«Звучит так, будто бы вы недовольны его выбором», – пишу я, затаив дыхание. Что-то обидное есть в этом сообщении Сергея. А следующее задевает меня еще сильнее:
«Каждый сам решает, для чего жить. Но для меня это выглядит как обычная слабость. Как если бы спортсмен с пяти лет стремился к Олимпийским играм, а перед самым важным выступлением вдруг передумал и пошел работать в Макдональдс. Тоже выбор, конечно, но разве он стоит того, чтобы бросать всё уже совершённое?»
Я устраиваюсь на кровати поудобнее, поджимаю под себя ноги. На столе стоит ноутбук – сегодня решила поработать в своей комнате. Фотография из студии так и осталась растянута на весь экран. Я занималась ретушью, пока не написал Сергей, и теперь, боюсь, сегодня уже не смогу к ней вернуться.
«Вы говорите так, будто бы личная жизнь перечеркивает профессиональную. Но это же не всегда так?»
«Наверное, не всегда. Все зависит от цели. Цель моего приятеля сместилась слишком сильно. Он не отвлекся, а полностью переключился. Если бы что-то подобное случилось со мной, я бы не был счастлив. Сидел бы на старости лет, окруженный детьми и внуками, и жалел бы, что совершил так мало».
Внезапная мысль озаряет меня, и я, не давая себе задуматься над уместностью этого действия, мчусь к ноутбуку искать нужную песню. Пересылаю Сергею. Следом, подумав, что он вряд ли будет слушать рэп, присылаю первый куплет:
«Всё, что придумано, сделано и сказано мнойВ масштабах этого мира — плюс-минус нольВсё, что я узнал, понял и проанализировалПлюс-минус ноль в масштабах этого мираВсё, что от меня останется, когда я кони двинуПримерно ноль плюс-минусНо есть кое-что, что греет изнутри:Сейчас я единица — и дома ждут плюс три».
Минут через пять – гораздо дольше, чем длится песня, – приходит ответ:
«Я так не думаю».
Песня о том, что человек может делать что угодно, но в действительности самый большой след в истории он оставляет, лишь давая жизнь другим людям – тем, кто тоже по чуть-чуть будет изменять мир.
 
Бывает. Не зашло. Не то чтобы я сама думала так же, как исполнитель, – я никогда всерьез не задумывалась о детях. Даже когда была с Максом – хотя это как раз неудивительно. Мы были слишком молоды для «обузы» и «прицепа». Так мне казалось. Сейчас же иногда внезапные мысли о детях меня настигают, но, кажется, это больше от страха одиночества. А может, все девушки с возрастом об этом задумываются?
«А если без семьи? Просто отношения с человеком, который станет поддержкой?» – отправляю я. Пальцы дрожат, набирая слова, но не спросить я не могу. Вдруг возможности больше не представится?
«У меня слишком активная жизнь, чтобы обременять кого-то отношениями со мной. Кому захочется встречаться с человеком, который и часа в неделю не может уделить?»
«Мне кажется, вы слишком плохо о себе думаете», – хочу написать я. Палец предательски попадает на кнопку отправить раньше, чем нужно. В итоге получается просто «Мне».
Шиздец!!! Я спешу исправить сообщение, изменить, путаюсь еще больше и удаляю его «для всех». Пальцы, да что же вы не слушаетесь! Я ведь видела: он успел прочитать. Что теперь обо мне подумает? Я такая дура!
В панике прячу телефон под подушку, будто бы это спасет меня. Тело дрожит – но уже от нервного хохота. Вот ведь Сергей сейчас, наверное, обалдел от моей наглости! Конечно, нужно достать телефон, извиниться и объяснить, что я на самом деле хотела написать.
И я достаю. И уже вижу, что пришел ответ:
«Приятно ваше внимание, Наталья. Но прежде чем на что-то соглашаться, нужно понимать, на что. Вы же явно не понимаете».
Все. Больше никаких «печатает», Сергей вышел из сети.
После бессонной ночи я встретила Олю на кухне, пытаясь не показывать ей круги под глазами. Она же их и не заметила, только сказала:
– Сергей наконец ответил на мои вопросы для интервью. Ночью прислал. Похоже, на этом всё?
Похоже, что так.
  
Глава 7
 
Я никому не рассказала о своей глупой ошибке-опечатке, даже Оле. Я и себе запретила об этом думать, чтобы не сойти с ума от вариантов: а что было бы, если бы я не написала то дурацкое «Мне»? Мы бы продолжили общаться с Сергеем. О деревнях, университетах, медведях и мечтах. Да о чем угодно, если честно. Но вот тонкая ниточка порвалась – и я даже не думала связывать ее вновь. Да, влюбилась. Да, переслушала наш первый телефонный разговор уже десятки раз – повезло, что я успела его записать. Да, выучила каждую его интонацию и запомнила смех. Запомнила, как он долго затягивается сигаретой и после выдоха говорит что-нибудь – размеренно, глубоко. Представляла, что, если бы я не написала глупость, то мы бы еще хотя бы раз созвонились бы, и я могла бы потом, когда все равно не получилось бы подобраться к Сергею, вспоминать каждый наш разговор – не только первый.
В итоге все это так и осталось пустой мечтой. Сердечко, которое в последние дни билось быстрей в предвкушении чего-то хорошего, вдруг замедлило свой ход, а вместе с ним замедлилось и все вокруг: тянулись дни, ночи, становясь бесконечно долгими. Я и сама стала похожа на ленивую муху, которая еле ворочает крылышками.
Подруга, поначалу пытавшаяся поднять мне настроение вкусняшками и веселыми историями с работы, тоже оставила меня в покое. Дала побыть наедине с собой – мне этого хотелось, хотя головой я понимаю, что это совершенно не то, что сейчас нужно. Когда я остаюсь в тишине, дурные мысли погружают в какой-то ужасающий транс. А ведь могла бы сразу написать: «извините, опечаталась, хотела сказать что-то другое». Сейчас не могу даже этого, слишком странно будет оправдываться за то, что уже произошло.
Теплый июнь протянулся до последнего дня, и вот уже торжественно передал бразды правления июлю. Середина лета приближалась. Я завалила каждый день работой, насколько это было возможно, чтобы хоть на что-то отвлекаться.