Грани воды

– Это не музыка, – сказала Жирдяйка. – И пожалуйста сядь, чтобы мы все обговорили.
Она схватила пару его книг.
Он вырвал их у нее.
– Нечего обговаривать. Я пошел.
Он так и сделал. Родительница пригрозила:
– Если вы двое не успокоитесь, то, боюсь, мне придется…
Лишние Трусы прервал ее:
– Ой, как мне страшно!
И захлопнул за собой дверь.
Толстозадиха посмотрела на Дженн и тут же отвела взгляд. Дженн подумала: «Знала бы ты…» Жирдяйка повернулась обратно и спросила у Дженн:
– Что?
Ее гадкий тон говорил: «Что ты там такое увидела?»
Дженн ответила:
– Что «что»? Я тут занимаюсь. У тебя какие-то возражения?
«Ну и безнадега!» – подумала она.
Толстозадиха положила руки на стол и уткнулась в них лицом. «Не везет? – подумала Дженн. – Ах, до чего мне тебя жалко!»
Она увидела, что Жирдяйка ощупью нашла наушник и с силой сунула его обратно в ухо. Дженн понадеялась, что эта дура проткнет себе барабанную перепонку и больше не сможет нырять.
Она снова сосредоточилась на передатчиках и пошарила в Интернете еще немного. Она отыскала приличный снимок Неры и обнаружила у нее на спине передатчик. После этого она сравнила передатчик, который был на Нере, с теми, что нашла в поисковой системе. Прочитав пояснения к материалам, она поняла, что заинтересовало Энни.
Нера должна была сбросить передатчик во время линьки. Надетое на ней устройство было старым, разработанным до того, как придумали новый, от которого нельзя было избавиться. Новая модель была обтекаемая и маленькая и с виду совершенно не походила на старую. Дженн решила, что именно поэтому Энни с первого взгляда на передатчик поняла, что тут что-то не так.
И это не такое – или, по крайней мере, другое – было связано с Нерой. Она не сбрасывала шкуру!
Дженн пришла к выводу, что это очень интересно. Жаль, что ей было непонятно, что все это может означать. Одно стало ясно: Энни Тэйлор с ней не совсем откровенна. Если она уже один раз отыскала черного тюленя, просто следя за сайтом наблюдателей, то, понятное дело, она может найти его снова. А если она ведет эти поиски ночью, чтобы никто не смог ей помешать, то дело дурно пахнет.
* * *
В конце следующего учебного дня, направляясь к автобусу, Дженн напряженно думала. Из-за этого она не заметила Коротышку: тот сидел на вазоне около школьных дверей. Она прошла мимо него – и его присутствие почувствовала только тогда, когда он схватил ее за шиворот.
Она вскрикнула и резко обернулась со словами:
– Эй, убери свои грязные ручонки… – но, увидев, кто это, замолчала. – Коротыш! – сказала она.
– А мне казалось, я Красавчик.
– Только когда раздеваешься и демонстрируешь свою мощную мускулатуру, – ответила она, с удовольствием наблюдая, как он краснеет. – Что-то случилось? – спросила она, пытаясь понять, почему он здесь оказался. – Ждешь своего безнадегу-братца?
– А кого же еще? – ответил он. – Он, как всегда, опаздывает.
Он переминался с ноги на ногу. Казалось, ему хочется добавить еще что-то. Дженн бросила взгляд на автобус и стала ждать, чтобы он продолжил. Он не стал.
Она бросила:
– Ну ладно. – Кивком указав на автобус, она направилась к нему, сказав: – Мне пора. – Он пошел за ней. Ее это немного удивило. Она спросила его: – Что-то случилось, Красавчик?
Он ответил:
– Это.
– Что?
– Ну, этот твой «Красавчик». – Когда она остановилась и обернулась к нему, хмуря брови, он добавил: – Ты ничего не сказала. Я понимаю, что это дурь, но, может… Я подумал, ты не получала, и спросил. Они проверили и сказали – нет, ты получила.
Она переспросила:
– Получила что? Кто проверил – что? Зачем? Коротышка, ты о чем говоришь?
Он снова помялся, что было на него совершенно не похоже, а потом сказал, смахнув рыжеватые волосы со лба:
– Тот цветок.
Она изумленно воззрилась на него. Цветок? Он спрашивает про какой-то цветок? И тут она вспомнила. Он прислал ей гвоздику, которую она швырнула Жирдяйке в День гвоздик. Черт, она даже спасибо ему не сказала! Он потратил доллар, что для него не особо напряжно, но все же…
 
Она сказала:
– Блин, я забыла! Красавчик, спасибо. Ты молоток. Хочешь поцеловаться?
Он посмотрел прямо ей в глаза:
– Ну… Да, я не прочь. А ты?
Его слова стали для Дженн полной неожиданностью. Когда она наконец смогла ответить, то сказала единственно возможное, поддерживая шутку:
– Здесь ведь не разденешься. А то налетят парни, которых приманит мое тело. – Он на это ничего не ответил, так что она спросила: – Эй, Коротышка, ты в норме?
Он сказал:
– Ага. Да. Но… Тебе понравилось?
– Что?
– Что я тебе послал… ну, ты понимаешь. Ясно же, о чем я.
– Цветок? Эй, а кому не понравилось бы? Цветы – это круто. Мне раньше не дарили.
– Я послал бы больше, но мне не хотелось, чтобы ты решила, будто я, типа, тебя преследую.
Тут она расхохоталась. Он, похоже, обиделся. Она поспешно сказала:
– Я никогда не решила бы, что ты меня преследуешь, Коротышка.
– Отлично, – сказал он. – Потому что… – Он смотрелся – возможно, проверяя, не подслушивают ли их, но черт его поймет. – Ну, мне не хотелось бы, чтобы ты решила… Но я хотел, чтобы ты знала…
– Эй, мы же помолвлены с детского сада, забыл, что ли? Тебе не нужно было мне ни о чем напоминать, – заявила она ему.
Он улыбнулся своей чудесной улыбкой: самый славный парень во всем их классе. Дженн подумала о том, какой он отличный друг. Она пожалела, что не отправила ему гвоздику. Она уже собиралась ему об этом сказать, когда семейный «Рейндж Ровер» с ревом затормозил у тротуара рядом с тем местом, где они стояли. Окно с пассажирской стороны открылось, и высунувшийся оттуда Дилан проорал:
– Может, хватит тусить с этой лесбо? Для таких кретинов, как ты, существует особое слово!
Коротышка резко обернулся. Дженн увидела, что он сжал кулаки, и сказала:
– Брось, Коротышка.
– Я его заткну.
– Незачем, – сказала она. – Меня это не задевает.
– А меня задевает, – бросил Коротышка.
 
Глава 26
 
Дженн попыталась вытащить из Энни Тэйлор хоть какие-то подробности о тюленях, линьке и передатчиках, однако оказалось, что Энни отнюдь не рвется что-то ей рассказывать. Дженн пристальнее наблюдала за ее появлениями и исчезновениями с Позешн-пойнт, пытаясь понять, что задумала эта исследовательница морской биологии. А еще она попыталась подслушать негромкий разговор Энни с Чадом Педерсоном во время очередного занятия в бассейне фитнес-центра. Судя по тем отрывкам, которые до нее долетели, они вели поиск баркаса Эдди Беддоу, но больше ничего ей выяснить не удалось. А собственные неудачи вызвали у нее крайнее раздражение.
Она уже была близка к тому, чтобы попросить Толстозадую Всезнайку помочь ей разобраться с Нерой – но так и не смогла заставить себя это сделать. Жирдяйка оказалась настолько же отвратительно способной в области подводного плавания, какой была во всем остальном, и то, что сама Дженн по-прежнему была склонна паниковать, когда Чад устраивал под водой какую-нибудь пакость, ставило Толстозадиху на совершенно другую ступень мастерства. Дженн это жутко раздражало. Настолько, что она с нетерпением ждала презентации работ по цивилизации Запада, чтобы наконец насладиться тем, как Толстозадиха сядет в лужу.
Что до Дженн, то ее ожидал наивысший балл.
Ее последняя репетиция с Коротышкой не только обеспечила ей эту оценку, но и принесла возможность узнать ответы на все те вопросы, которые возникли у нее в связи с Нерой. Ей и самой стало непонятно, как это она не подумала о Коротышке раньше.
Как и в прошлый раз, они устроились дома у Коротышки, в берлоге парней на втором этаже. Там, пока идущий к концу март, как обычно, поливал потоками дождя окна и крышу, они час сидели рядышком на диване, пристроив перед собой на журнальном столике ноутбук Коротышки. Он добыл им по банке колы и пакет чипсов. Проглотив все, они просмотрели свои материалы – и тут Дженн упомянула о Нере и закрепленном на ней передатчике.