Грани воды

Люк тихо скрипнул, открываясь. Бекка с трудом сдержала крик, слыша, как осторожные шаги приближаются к двери. Она увидела, как ручка повернулась и дверь начала открываться. Она прикидывала, успеет ли проскочить мимо него и броситься к лестнице, успеет ли убежать. Она собрала всю свою смекалку и отвагу, готовясь к рывку, глубоко вздохнула и…
Это был Сет. Он нес охапку поленьев. Она не зажгла лампу, и в темной комнате он ее не увидел. Он вздрогнул и вскрикнул, когда она произнесла:
– Не зажигай огня.
– Ты меня до полусмерти напугала!
– Твой дед был тут, – сообщила она ему.
– Здесь? Где? В домике?
– Внизу. Он увидел повсюду мои следы. И твои тоже. Он посмотрел наверх, но подниматься по лестнице не стал.
– Круто. Значит…
– Значит, он пошел вызывать полицию или взять ружье.
– У него нет ружья. Ну, может и есть – но я никогда его не видел.
Он прошел к печурке, бросил дрова на пол и начал возиться с огнем.
– Не надо! – сказала она.
– Успокойся, – ответил он ей. – Все нормально. Я с ним поговорю.
– Поговоришь? О чем? Сет, не смей!
– Придется. Если он видел наши следы, то понял: что-то происходит. Он спросит меня, что именно. Мне надо ему рассказать.
– Но он же велит мне уйти! Он станет спрашивать… Сет, ему нельзя ничего рассказывать!
– Он классный, Бекка. Никаких проблем не будет. Мне надо было ему сказать уже давно.
– Нет, Сет! Он спросит… Я не могу сказать… Пожалуйста! А, ладно. Мне надо уйти.
Она начала хватать свои вещи и запихивать их в спортивную сумку, которую Сет отдал ей несколько месяцев назад.
Он сказал:
– Эй, ты чего это делаешь?
– А ты как думаешь? Собираю вещи, чтобы уйти.
Тут он отошел к двери и сказал:
– Ну уж, нет! Куда ты пойдешь? Господи, да дай мне все разрулить, а не срывайся в бега! Доверяй мне хоть немного.
– И куда это ты собрался? – вопросила она.
– Кое-что ему сказать. Он узнал, что я пользуюсь домиком на дереве, так что пусть…
– Ты набрался, что ли?
– Слушай!..
– Нет, я серьезно. Иначе ты не решил бы, что твой дед позволит прятаться у него в доме какой-то сбежавшей девице.
– Не держи меня за идиота! Этого я ему не скажу.
– А что скажешь?
– Что мы тут с тобой встречаемся. Мы сюда приходим, чтобы… ну, ты понимаешь.
– Чтобы что? Заниматься сексом? Ты собрался сказать ему, что мы тут занимаемся сексом? Ох, ну отлично! Он будет просто в восторге. Особенно когда ты ему сообщишь, что мне только пятнадцать.
– Он не станет спрашивать, сколько тебе лет. А я не собираюсь говорить ему, что мы занимаемся сексом. Просто, что…
– Да, что? Курим травку? Он же поймет, что я тут прячусь!
– Оставь эту паранойю. Все уладится. – И чтобы убедить ее в этом, он ушел из домика на дереве, пообещав: – Я сейчас вернусь.
* * *
Опасения Бекки насчет результата этого разговора в отсутствие Сета превратились в ужас. Сначала она подумывала о том, чтобы пойти за ним по лесу к дому Ральфа Дэрроу. Она решила, что расскажет старику часть правды. А потом будет надеяться на его милость. Но какой именно части правды окажется достаточно? Можно ли просто сказать, что мама довезла ее до парома, а потом сразу исчезла? Или выбрать другую часть правды: что она прячется на земле Ральфа Дэрроу потому, что опасается за свою жизнь? Что можно сказать ему такого, что не потребовало бы одного объяснения за другим, пока дело не дошло бы до Главного Объяснения: «Я вроде как читаю мысли, и из-за этого у меня проблемы».
Нет. Похоже, что волей-неволей ей придется положиться на Сета. Ей придется понадеяться, что он состряпает такое объяснение, которому Ральф Дэрроу поверит. И нужно, чтобы он ему верил достаточно долго, пока она будет искать другое место, где можно было бы поселиться. Потому что раз он узнал, что кто-то использует домик на дереве, построенный на его земле – как бы Сет ему это ни объяснил, – он будет настороже, будет бдительным, будет начеку. И скорее всего, он к тому же будет время от времени возвращаться и проверять, что здесь и как.
 
Она смотрела из окна в темноту и молилась, чтобы Сет поскорее вернулся. И еще сильнее она молилась, чтобы он смог сказать своему деду нечто такое, что тот принял бы. Надо, чтобы Ральф Дэрроу решил, что в домике никто не живет, что Сет и кто-то еще просто изредка тут встречаются: разговаривают, играют, пишут песни и все такое… – а потом уходят. Другие варианты не пройдут.
«Ну же! – думала она. – Давай! Ну, давай же!»
Прошел час. А потом еще один. За первый час Бекка упаковала свои вещи. Когда пошел второй час, она схватила фонарик, вышла из домика и спустилась по лестнице. Она знала дорогу к дому Ральфа Дэрроу. Ей казалось, что у нее сейчас есть один-единственный вариант: пойти туда.
Тропа шла по лесу, где даже в это время года был густой подрост. Так что если понадобится спрятаться, всегда можно броситься за какой-нибудь куст у самой дороги. В разгар лета, когда выпустит плети ежевика и разрастется крапива, это станет невозможным.
С приближением к вырубке, на которой располагались дом Ральфа Дэрроу и его роскошный сад с рододендронами, Бекка ощутила запах дыма. Еще несколько минут – и она оказалась на краю леса, где остановилась и стала осматриваться, пытаясь определить, что тут и как. На улице никого не оказалось, но в доме горел свет. Из большой сложенной из камней трубы шел дым. Она решила, что Сет, судя по всему, еще в доме.
Она подкралась ближе. Она никогда не была в доме у Ральфа Дэрроу, но уже заглядывала в его окна – что сделала и сейчас. Она знала, что камин находится в гостиной. Именно там сейчас и должен быть Сет… если он еще в доме.
Они играли в шахматы. Подумать только – в шахматы! Она тут сидит в лесу с таким чувством, будто решается вопрос ее жизни и смерти, а Сет в это время играет с дедом в шахматы?!
Она была возмущена. Ей хотелось ударить кулаком в стекло. Неужели Сет сумел забыть о том, чем отправился заниматься? Неужели она не может положиться даже на него – на своего друга, единственного друга?.. Ее так и подмывало затопать ногами и издать негодующий вопль.
Он что-то почувствовал, потому что поднял голову. Их взгляды встретились. Он чуть заметно качнул головой, а потом посмотрел на деда – и снова на нее. Она поняла этот знак и ушла.
Только не в дом на дереве. Туда она не могла вернуться, не узнав самого страшного. Она отошла к началу лесной тропы и стала ждать там. На этот раз ожидание было недолгим.
– А вот это было глупо, – сказал Сет, когда присоединился к ней минут десять спустя.
– Чем ты занимался? – вопросила она. – Ты же сказал, что идешь поговорить с ним. Ты что, умудрился вообще об этом забыть? Я там сижу как на иголках, жду и беспокоюсь, а ты играешь в шахматы? Ты что?
– Остынь, – посоветовал он ей. Оглянувшись на дом, он углубился в лес. На ходу он бросил ей через плечо: – Я же сказал тебе, что все будет нормально – так и получилось. Но что я, по-твоему, должен был делать? Мне надо было ворваться в дом и с бухты-барахты начать плести ему историю про дом на дереве – и это всего через полчаса после того, как он там все осмотрел?
Сет быстро шагал по тропинке, обиженно пыхтя. Его шепотки показали Бекке, как сильно она его обидела своими вопросами и обвинениями. «Считает меня… идиот, конечно, стал бы… я не тупой». Тут места для сомнений не оставалось.
Они молчали, пока не оказались на поляне – а там Бекка стала просить у него прощения. Она виновато проговорила:
– Извини… Мне очень стыдно. Я не хотела… Я иногда не соображаю, что говорю.
– Это довольно заметно, – ответил он.
– И я не считаю тебя тупым. Просто… Мне страшно, я растеряна – и иногда то, что я себе придумываю, совершенно не совпадает с тем, что на самом деле происходит.
– Это точно, – согласился он.
Она переминалась с ноги на ногу и ждала. Она уже ни в чем не была уверена.
Наконец он сказал: