Брошенка для депутата (СИ)

— Хорошо. Только не забудь! — улыбнулась Лиза. — Мне звать всех за стол?
— Конечно, — кивнула я, доставая тарелки из шкафчика.
— Мам, — нерешительно притормозила дочь на пороге.
— Что?
— А… Ваня теперь будет всегда жить с нами?
Я вздохнула, прекрасно понимая, что ребенка действительно гложет этот вопрос.
— Маленькая моя, — я подошла и присела перед дочкой на корточки, взяв ее за мягкие ладошки. — Ванечка теперь член нашей дружной семьи. Так… так сложились обстоятельства, понимаешь?.. У него совсем никого нет.
— А его мама? — пытливо заглянула мне в глаза Лиза.
Я растерялась. Что сказать? Объяснять, что маме он не нужен, думаю, ребенку не стоит, иначе разрушу ее маленький счастливый мир, а они, мои девочки, еще не готовы к его жестокости.
— Или теперь ты его мама? — нахмурилась дочь, не дождавшись ответа.
— Да, Лиза, — с облегчением улыбнулась я. — Теперь мы с папой его родители, а вы — сестренки. Так что… Ваня — ваш брат.
Да, теперь это все было именно так. Уже месяц по документам я являлась матерью Вани, а он внесен в мой паспорт в графу "Дети". Лена давно упорхнула в Америку по купленному на наши деньги билету, без раздумий подписав отказ от родительских прав. Лешка заверил меня, что оформил все так, чтобы в дальнейшем она не смогла их вернуть, и заверил все у нотариуса. Ваня понемногу привыкал к нам, уже смелее ходил по дому, играл с девочками и даже несколько раз приходил ночью спать ко мне на диван.
Лешка предлагал нам с ним поменяться комнатами, но, как только Ваня первый раз прошлепал босыми ногами по паркету посреди ночи ко мне, я отказалась, ведь ребенок мог, не найдя меня ночью, испугаться, а он и так только-только успокоился.
Сегодня утром мы подняли вопрос о новом доме, просторнее, чтобы нам всем хватало в нем места. А еще серьезно поговорили о том, что Ване необходима помощь специалистов. Ребенку почти полтора года, а он совсем не говорит. Скоро настанет момент ему идти в детский сад, а в таком состоянии, естественно, ни о каком коллективе пока не могло идти речи. Специализированных же учреждений в нашем городе не было. Я попросила Сашку скинуть координаты психолога, к которому она водила своих мальчишек, когда однажды летом на них напала огромная соседская собака, и мои племянники перестали спокойно спать и вздрагивали на каждый шорох. Начнем с него, а дальше уже определимся.
— Ты будешь любить нас теперь меньше? — вернула меня в реальность Лиза, слегка сжав мои пальцы.
— Нет, конечно нет! — воскликнула я и прижала дочь к себе, чтобы она не увидела навернувшиеся на мои глаза слезы. — Я люблю вас с Есей как и прежде! Понимаешь, любовь… Она не делится, как, к примеру, яблоко. Ее хватит всегда и на всех.
— И на папу? — прошептала дочка.
Я замерла. Очевидно, дети заметили наши натянутые отношения, хотя и мы старались при них вести себя как обычно. Видимо, где-то прокололись…
— И на папу, малышка, — обманула я ее, абсолютно не чувствуя больше к мужу ни одного теплого чувства.
  
*11*
 
Пришло лето, садик Еськи закрылся на плановый ремонт, Лизка закончила подготовительную школу, и теперь все дети целыми днями носились по дому, поминутно что-то сшибая, сталкиваясь сами и громко вереща.
Ваня по-прежнему не разговаривал, но визжал, кричал и хохотал в голос. ЛОР и логопед в голос сказали, что со связками, органами и язычком все в порядке, поэтому все дорожки обследований вновь привели к психологу. Мы занимались каждую неделю по два часа, рисовали, лепили, строили из кубиков разные сооружения, даже ставили костюмированные постановки.
Девочки приняли брата, хотя трехлетняя Еська по началу и закатывала истерики, требуя повышенного внимания, а когда я, по ошибке, решила не реагировать на подобные выпады, стала специально падать, ударяться до синяков, плакать навзрыд по ночам и психовать, что у нее ничего не получается!
Я всерьез думала, что сломаюсь. Мне не хватало часов в сутках, чтобы переделать все домашние дела, уделить внимание всем детям и сделать свою работу. Свой канал с кулинарией я забросила, почти свела на нет все общение с Сашкой, у меня не было времени даже просто принять спокойно ванну: я боялась, что дети опять что-то натворят, обидят друг друга, куда-нибудь залезут, покалечатся. Я была уже сама на грани срыва.
 
Муж почти прописался в университете — начались ГОСы и шла полным ходом подготовка к вступительным — самая жаркая пора у выпускников, как школ так и университетов, и, соответственно, у учителей и профессоров. Лешку еще и пригласили в этом году в приемную комиссию, а там вообще царили свои порядки, поэтому он приходил уже чуть ли не за полночь и уходил спозаранку. Но его отсутствие меня тяготило только в одном — все заботы и детские проблемы были лишь на мне. В остальном мне даже было в плюс то, что его не было целыми днями дома.
Отчего-то наше общение совсем свелось на нет, все его слова меня не интересовали, его проблемы будто проходили мимо, а вот когда я пыталась рассказывать ему, как прошел наш день, что произошло, как Ванечка радовался новой игрушке или здорово изображал обезьянку Лешка сразу будто впадал в прострацию, а затем резко вспоминал о незаконченном докладе или о непроверенных курсовых.
— Дай ты ему втык! — советовала мне Сашка, когда у нас все же получалось урвать пару минут времени для быстрого разговора.
— Да ну его! — отмахнулась я, загружая стиральную машинку. — Кстати! — вспомнила я, так и не положив Ванину футболку, перепачканную травой, в барабан. — Я нашла неплохой домик! Правда, удален от центра, но в этом даже есть и свои плюсы. Маленький огородик, два этажа…
— Господи, Марин! Куда тебе еще и огородик! Ты скоро на тень станешь похожа! И еще огородик!
— Саш, так детям раздолье — придомовая территория огромная, поставим детскую площадку… Все лучше, чем сидеть в четырех стенах!
— Не знаю… — задумчиво протянула сестра.
— Опять же, мальчишки будут в гости приезжать — будет где разгуляться! Съездишь посмотреть со мной?
— Когда?
— Ну… Когда ты будешь свободна?
— В субботу.
— В субботу так в субботу, — вздохнула я, ведь обиралась съездить уже завтра. — Ладно, тогда увидимся, адрес сброшу смской.
— Идет! — согласилась сестра и попрощалась.
В субботу ранним утром неожиданно в дверь постучали.
— Кто там может быть? — ворчливо бубня под нос, я на ходу завязывала пояс халата, стараясь при этом не наступить ни на какую из многочисленных игрушек, раскиданных по полу.
Добравшись, наконец, до двери, не навредив ни одной из игрушек, ни своей конечности, я распахнула ее и с удивлением уставилась на… свою младшую сестру.
— Привет! — радостно взмахнула она рукой, звонко чмокнула меня в щеку и бодро промаршировала в гостиную, лишь скинув босоножки в коридоре. — Ндааа… Ну и картина! — покачала Женька головой, осматривая разруху в комнате.
— Привет, — отмерла, наконец, я. — А ты почему не в универе?
— Так я не выпускник еще, пары закончились, а практика начнется только чрез две недели. Сейчас ходят те, у кого хвосты остались. Кофе нальешь? — проговорила она, останавливаясь посреди комнаты и выразительно глядя на разобранный диван, на котором я уже несколько месяцев жила. — Это еще что за новости?
— Пошли на кухню, — игнорируя ее нетактичный вопрос, позвала я, сдерживая зевок.
— С добрым утром, мамочка! — из комнаты вылетели девочки и бросились обнимать меня. — Женя!!!! — хором взвизгнули они, кидаясь к ней.
Ваня боязливо прижался ко мне, стараясь зайти за мою ногу, но украдкой все же поглядывая на гостью.
— А это и есть ваш приемыш?
— Женя! — возмущенно воскликнула я. — За словами следи! — во мне проснулась злость, вспышку которой я едва сдержала.
— Прости, — нахмурилась сестра. — Само как-то вырвалось, я не подумала!
— Впредь думай, пожалуйста!