Это была любовь (СИ)

— Вы что с ней сделали… — почти шепотом произносит горничная и кидается к своей крестнице. — Рита, Риточка, что эти страшные люди с тобой сделали?
— Дилан, прошу тебя, скажи, что ты решил нашу проблему! — жилистая блондинка кидается к своему мужу, отчаянно вцепляясь тонкими пальцами в его широкие плечи. Мужчина лишь пренебрежительно оглядывает свою жену и коротко кивает.
— Бетти, нам нужно уходить… — словно загипнотизированная, Рита убирает теплые ладони крестной матери со своего лица и подходит к чемоданам. Дрожащими руками собирает все сумки и начинает идти в сторону выхода.
— Бог вас накажет! Вам все вернется в двойном размере! — Бетти помогает Рите собрать все вещи и идет вместе с ней к выходу.
— Надеюсь, ты попадешь в Ад, деревенщина! — последнее слово Сандра Бейкер словно выплевывает и зло испепеляет профиль Бетти Уильямс.
— В таком случае встретимся в Аду, гадюка.
Сандра от неожиданности теряется и уже собирается кинуться на полноватую женщину, однако ее останавливает муж одним коротким движением. Внезапно Рита замирает, словно впав в ступор, и долгие несколько секунд просто стоит на месте. Разворачивается и быстрым движением руки кидает к ногам хозяев дома конверт, из которого начинают сыпаться долларовые купюры. Она ничего не говорит, просто смотрит равнодушным взглядом на удивленные лица людей, которые разрушили ее жизнь.
На улице — сильнейший ливень с пронизывающим до костей северным ветром. Точно такая же погода была десять лет назад, когда Рита вместе со своей мамой убегали из этого дома. Дочь повторяет судьбу своей матери. Рита помогает Бетти закинуть чемоданы в багажник такси и когда Бетти быстро впрыгивает в теплый и сухой салон автомобиля, Рита оборачивается и смотрит на роскошный особняк, из которого они только что вышли.
Дождь бьет ее по лицу, пробирает холодом до самых костей.
Рита Хайс смотрит на этот дом и думает о парне, который ни о чем не догадывается и который навсегда поселился в ее сердце.
Что между ними было…? Любовь. Это точно была любовь.
  
Эпилог
 
Клайм
Я со всей силой сжимаю белый лист бумаги так, что на руках начинают вздуваться вены. Резко замахиваюсь и отбрасываю скомканную записку в стену. Блядь. Этого не может быть. В голове не укладывается. Хочется кричать, а еще рвать и метать. Долго не думая, подхожу к стене и бью кулаком по ней, от чего рука проваливается в сломанный гипсокартон. На костяшках руки начинает появляться кровь, но мне абсолютно плевать. Хочется набить кому-нибудь морду, чтобы сбросить напряжение. Подхожу к выброшенному куску бумаги и вновь его разворачиваю. Белая бумага. Темные чернила. Маленькие и красивые буквы, собранные в предложение. Это ее почерк.
«Клайм, я не могу больше врать тебе. Все, что было между нами все то время — фальшь и ложь. Я никогда тебя не любила. Все было не по-настоящему. Да, нам было хорошо вместе, но создавать с тобой семью — выше моих сил. Я встретила другого парня, который сможет мне дать больше, чем ты. Я уехала. Не ищи меня. Прощай. Рита»
Эмоции, словно смертоносный цунами, накрывают меня с головой, и я разрываю листок на мелкие кусочки. Сука. Она не могла так поступить со мной. Она не могла так поступить с Нами. Я не верю в это. Ни за что не поверю, что Рита смогла так легко отказаться от нашего счастья.
Блядское чувство пустоты внутри. Как же я его ненавижу. Я жил с этим чувством последние десять лет и уже привык к нему. Забыться помогали тусовки, алкоголь, травка и случайный секс. Но черт, как только Рита перешагнула порог нашего дома, вновь резко вернулась в мою жизнь так же, как и покинула ее — я очнулся. Словно проснулся после долгой спячки, она заполнила пустоту в моей груди, разожгла во мне огонь, который давно потух. Она показала мне, какой бывает любовь: сильной и слабой, громкой и тихой, безумной и спокойной. Всегда разной, но всегда чистой.
Я даже не разобрал свою сумку. Заподозрил неладное тогда, когда она не приехала встречать меня с аэропорта. Точнее я думал об этом еще вечером, когда она не отвечала на звонки. И сейчас, вернувшись в Калифорнию и получив ее прощальное письмо, я понял, что она действительно исчезла из моей жизни.
 
Я думал недавно о том, что будет, если ее не станет. Думал об этом в тот момент, когда она лежала на моей гриди и тихо посапывала, видя уже десятый сон. А я не мог уснуть. Как школьник наблюдал за ее дрожащими ресницами, прислушивался к ровному дыханию и боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее. Я погибну, если она уйдет. Я сгорю заживо, если она вновь покинет меня. К этому выводу я пришел в ту ночь. И теперь мой самый страшный кошмар стал явью.
Быстро преодолеваю многочисленные ступени и врываюсь в ее комнату так, что белая дверь с грохотом ударяется об стену. Здесь слышится ее сладкий аромат. От этого становиться еще больнее. Распахиваю шкаф, выдвигаю ящики, выворачиваю тумбы. Пусто. Везде пусто. Ярость застилает глаза и я, схватившись за полку высокого шкафа, отбрасываю его в сторону, отчего он падает, и его деревянные полки ломаются пополам. То же самое делаю и с прикроватной тумбой и пристеночным комодом. Разбиваю об стену стеклянную вазу на ее столе. Слышится хруст и многочисленные осколки разлетаются по всей комнате.
Я останавливаюсь только тогда, когда ее комната превращается в свалку. Все кругом разбросано, побито и сломано. Я думал, что мне станет легче, но ни черта. Грудь бурно вздымается от быстрых вдохов, ноющее сердце ритмично бьется, отдаваясь глухими ударами в виски.
Не пострадал только деревянный мольберт в углу комнаты, который я дарил ей пару месяцев назад. На нем стоит какая-то картина, занавешенная плотной белой тканью. Я подхожу ближе и аккуратно касаюсь края ткани так, словно это самая ценная вещь на свете. Полотно падает к моим ногам и от увиденного я забываю, как дышать. На картине — мой портрет. Поразительное совпадение. В очередной раз убеждаюсь, что у моей девочки золотые руки.
Я внимательно оглядываю каждую деталь картины: желтоватые глаза, наполненные безграничной любовью к этой темноволосой девушке, широкий лоб с горизонтально складкой на лбу, тонкие розовые губы, изогнутые в легкую улыбку, даже родинка над губой. Я никогда не видел себя таким. И только Рита знала, какой я на самом деле. Только она могла передать на полотно меня настоящего.
От увиденного пылающая злость в груди начинает потухать, а вместо нее приходит боль утраты. Черт, как же больно. Грудь сдавливает от отчаяния, несправедливости и горя. Эти швы не зарастут никогда. Я это знаю.
Внутренний голос шептал мне прикоснуться к картине и перевернуть ее. На обороте, черным по белому были тонкие строки, написанные нежной рукой моей малышки:
«Посвящается моему лучшему другу и человеку, который безвозвратно забрал мое сердце. Ты подарил мне нечто, чему трудно даже подобрать название. Расшевелил во мне что-то, о существовании чего я даже не подозревала. Ты — часть моей жизни. И всегда будешь ею. Всегда. Я буду любить тебя вечно, Клайм Бейкер»