Американский беляк
Я встала и вдохнула горизонт. Пахло глиной, срезанным камышом и немного солью. Вода в реке у восточного мыса соленая. Надо туда вернуться как-нибудь. Может, завтра.
В доме ничего не изменилось. Родители оставили мою комнату прежней. Статьи из местных газет, писавших о твоем исчезновении, все еще висят на стенах. Старая одежда все еще лежит в шкафу и комоде. Можно подумать, я никогда не уезжала. Мои старые фотографии тоже висят на стене, словно я и не старела. Как родители это пережили? Ведь они тоже тогда потеряли дочь.
Я надела шерстяную куртку и вышла. Дело к вечеру. Еще довольно тепло на улице. Я обернулась и взглянула на зовущий меня лес. Отправилась туда по тропинке, петляющей от веранды. Родители обложили дорожку белыми камешками с двух сторон. Раньше их не было. Уверена, в темноте они светятся. Я медленно шла, старательно осматриваясь по сторонам.
Добравшись до лесной опушки, я пригнулась и вошла в чащу. Ветви сплелись над головой. Их узловатые пальцы выглядели гибкими. Сложившись пополам, я продолжала двигаться вперед вдоль этого туннеля, пока не добралась до широкой поляны. С каждым шагом воздух наполнялся шорохом папоротника, умиротворяющими запахами подгнившей листвы, сырости и мха. Можно подумать, родители соорудили тут комнату. Посреди поляны на земле лежал огромный плоский валун. С каждой стороны, словно своеобразные прикроватные тумбочки, выстроились камни поменьше. На одном из них я заметила что-то блестящее. Я подошла. Заячья лапка на брелоке — такая же, как та, что ты мне дал. Я не брала ее с собой в город. Я осторожно положила талисман на ладонь и прижала к щеке. Такой мягкий, такой теплый. Я вспомнила о родителях. О тебе.
Вытянувшись на плоском валуне, я смотрела в небо. Холод уже проникал под куртку. Скоро поднимется луна, а я останусь лежать в ночи, словно созвездие. Меня убаюкают крики проснувшихся ночных птиц и шепот ветра, качающего кроны деревьев. Я и забыла, насколько эта мелодия успокаивает. Словно штиль. Я задремала на пару секунд, минут…
Вдруг зашуршали листья. Легкий бег. Зверек на свободе. Я вскочила на ноги. Испугалась. Стояла ночь, но глаза прекрасно видели в темноте. Сквозь ветви высоких сосен пробивался лунный свет, в котором заискрились мои рыжие волосы. Я вышла к центру поляны — туда, где видно небо. Там висела белая луна [16], словно полуденное солнце. Тени плясали на ее яркой поверхности.
Я снова услышала шаги позади. Хруст. Кровь хлынула к вискам. Все чувства обострились. Я осторожно повернулась и увидела его — американского беляка. Огненно-рыжий мех. Длинные неровные уши. Тельце, сжавшееся в инстинкте бежать. Он пожевал несколько пожухлых травинок, переживших зиму. Я сделала шаг — крак! Под ногами хрустнула веточка, выдав меня. Мы со зверьком долго смотрели друг на друга. Такие черные, глубокие глаза. Он принюхался. Чуть приблизился. Я тоже. Препятствий больше нет.
Я медленно снимаю куртку, затем рубашку и бросаю все на землю. Спину ласкает легкий бриз. Я дрожу. Медленно разуваюсь, стягиваю штаны, чулки, трусы. Голая кожа светится молочной белизной в лесу, словно остатки зимнего меха. Одичав, я трясу волосами. Мурашки по коже. С мгновение я чувствую себя целой: я принадлежу острову, растворяюсь в реке. Больше нет никаких трещин — я избавилась от всех привязанностей. Перерождение.
.Заяц по-прежнему изучает ее. Он медленно движется ей навстречу. Встав на задние лапки, беляк принюхивается к незнакомке. Вдруг сквозь все его тело проходит электрический разряд. Небывалой силы. Невыразимый. Он происходит из самых затаенных глубин его самого. Она встает на колени. Оглядывается по сторонам.
Слышится шум мотора. Хлопает дверца. Голос вдалеке. Смех.
И она сбегает вместе с американским беляком.
Эпилог
Легенда
Легенда гласит, что когда-то давно люди жили на Луне. Одна женщина отличалась особой мудростью, и ее очень ценили. К ней часто приходили за толковым советом. Однако две другие женщины сильно завидовали и решили однажды избавиться от нее. Они столкнули ее с Луны. Женщина летела, летела — долетела до Земли и очутилась на острове. Там она встретилась с местными жителями, и те приняли ее. Они нарекли женщину Нокомис. Нокомис счастливо зажила среди островитян и одарила их множеством советов.
Несколько лет спустя она забеременела и родила дочь по имени Винона. Девочка росла и превратилась в девушку невиданной красоты. Все мужчины острова хотели на ней жениться. Как-то раз Винона гуляла одна в лесу, и вдруг северо-восточный ветер, не прекращающийся на острове уже несколько дней, перестал завывать, увидев ее красоту. Тайком он стал подглядывать за девушкой. Сквозь листья ветер смотрел на нее, поднимал юбку, путал волосы, проникал под одежду. И вот однажды, не вытерпев, жестоко схватил ее в свои объятия и унес далеко-далеко. В горах на большой земле он заточил Винону в крошечной хижине и запер дверь, чтобы девушка не убежала, пока он дует по всей Земле. Потрясенная исчезновением дочери, Нокомис принялась искать ее повсюду, но напрасно. Винона испарилась. Нокомис была безутешна. Она плакала и выдумывала заклинания, чтобы вернуть дочь. Однажды утром, отчаявшись, Нокомис подняла глаза к небу и взмолилась Маниту, чтобы тот помог ей найти Винону. Тогда она заметила летящего над островом огромного орла. Нокомис крикнула, велев ему спуститься. Взгромоздившись на дерево, орел спросил женщину, почему она такая грустная. Нокомис рассказала ему о дочери. Тогда орел ответил:
— Не плачь. Я знаю, где твоя дочь. Северо-восточный ветер пленил ее. Он запер ее в хижине без еды и воды, пока сам дует где-то в другом краю. Вернувшись в горы, он жестоко ее избивает.
Нокомис замерла в ужасе. Она попросила орла о помощи.
— Ты единственный, кто знает, где живет Винона. Открой ей дверь. Я позову ветер и отвлеку его, пока ты вызволяешь мою дочь.
Орел согласился. Нокомис запела древнюю песню, чтобы привлечь ветер. Орел улетел в горы. Нокомис долго голосила, пока ветер не отозвался. Сначала он дул слабо, но вскоре усилился. Тогда Нокомис решила заманить его в ловушку. Она достала большую, необыкновенно красивую куклу, оставила ее при отливе воткнутой в насыпь и принялась ждать. Один, два, три порыва. Ветер закружился вокруг куклы, пытаясь подхватить добычу. Но река замычала, разрослась и поглотила ее. Вода не отпускала куклу. Тогда ветер разозлился и начал дуть на остров, чтобы отомстить. Он разворотил землю, вырвал с корнем деревья. Через три дня и три ночи, устав, раздраженный ветер вдруг покинул остров, на котором людям теперь предстояло восстанавливать жилища.
Прошло несколько недель. Однажды утром Нокомис услышала крик орла в небе. Это он. Он вернулся. Затем раздался другой голос, едва слышный. Нокомис тут же поняла — это была ее дочь. Винона предстала перед матерью. Дрожащая, больная девушка была на сносях. Нокомис привела дочь домой и стала ее лечить. Два дня спустя Винона родила дитя, но не перенесла мук и скончалась. Нокомис взяла ребенка на руки, запеленала, оставила на земле в лесу и накрыла плетеной корзиной, чтобы северо-восточный ветер его не нашел. Оставив ребенка одного, Нокомис долго оплакивала смерть дочери.
Через несколько дней младенец проголодался и начал кричать все громче и громче. Тогда Нокомис очнулась от скорби и решила проверить дитя. Она взяла его на руки и прижала к себе, чтобы утешить. Однако в объятиях Нокомис был не ребенок, а белый заяц. Лишившись дара речи, Нокомис подумала, что это Маниту наказывает ее за то, что бросила младенца. Тогда она принялась убаюкивать его долго-долго, напевая:
— Мой зайчонок, мой зайчонок.
Так родился Нанабозо, посланный на Землю Маниту, чтобы научить людей мудрости. Способный перевоплотиться в любого, Нанабозо сначала обратился в зайца, чтобы наесться свежей травы, растущей вокруг, и наказать Нокомис за то, что та его бросила.