Знамение. Трилогия (СИ)
«Так‑таак‑таак‑таак‑та‑а‑а‑а‑а‑к…» – послышалось снова в тиши, на этот раз чуть громче, доказав, что ранее мне не послышалось.
Я невольно поджал колени и пригнул спину, лихорадочно соображая о том, как поступить далее. В итоге, оставив родных на месте и спустив младшую дочь с плеч, я прокрался на площадку пятого этажа и на цыпочках подошел к неплотно закрытым створкам двери. Едва дыша от волнения и страха, я всмотрелся в стеклянный проем окошка и в черной густоте коридора заметил едва заметное движение теней. А также несколько пар желтых глаз, которые казались зависшими во мраке, в метре с лишним от уровня пола, похожие на огромных тропических мотыльков, чьи крылья, благодаря форфоризирующему эффекту, светятся по ночам и пугают заблудших путников.
Одна пара «мотыльков» дернулась было в мою сторону и я обомлел от неожиданности, будучи уверенным, что меня раскрыли. Но «мотыльки» остановились на половине пути и застыли на месте, не «долетев» до дверцы, за которой я скрывался. А потом «мотыльки» принялись покачиваться из стороны в сторону, кружиться на месте и дергаться по сторонам.
Пока нам везло. Патологически везло! Раз за разом. Мы будто шагали по самому краю бездонного, осыпающегося зыбкими краями обрыва, и оставались невредимыми. И я не мог избавиться от суеверного опасения, что сплошная череда удач рано или поздно прервется. Поэтому, не испытывая судьбу, стараясь не шуметь, я попятился обратно к лестнице.
– Что там? – сдавленно прошептала супруга прямо мне в ухо.
– Они… Быстро сматываемся отсюда! – ответил ей я, поднимая младшую дочь себе на плечи.
В полном молчании мы спустились еще на один лестничный пролет вниз, отдаляясь все дальше от тварей, скрывавшихся в коридоре шестого этажа. Но стоило нам начать преодолевать второй пролет навстречу к площадке пятого этажа, как в гулкой подъездной тишине я услышал треск, который прозвучал будто яростным раскатом грома посреди спокойного летнего вечера. И к своему ужасу я понял, что источник внезапного шума находился прямо позади меня!
Остановившись и обернувшись назад, я осмотрел супругу и старшую дочь, чьи округлившиеся от страха глаза поверх масок говорили сами за себя. Я опустил голову вниз и увидел источник проблемы. Левая ножка дочери была все еще поднята в воздухе, зависшая над раздавленным неосторожным шагом куском пластика. Вероятно отколовшегося от разбитого на этаже выше телевизора. Я сам не заметил его в темноте и чудом прошел мимо, не наступив. А дочери не повезло…
Мы втроем застыли на месте, словно группа мраморных статуй, слушая как эхо от изданного обломком пластика треска затихает в лабиринте лестниц на самых дальних этажах подъезда, отражается от пустых бетонных стен и возвращается к нам обратно.
И на этот раз наша выходка не прошла незамеченной.
Содрогаясь всем телом, я услышал, что они проснулись! Завизжали. Заскрипели. Захлюпали. Зачавкали. На верхних этажах, успешно пройденных нами. Резкие оглушительные вопли мощными раскатами разбили бетонную подъездную тишину, оглушая мне слух и сотрясая сухой и прохладный воздух.
Барабаны в моих ушах будто ждали своего выхода! Готовились к своей следующей сцене! Они немедленно громыхнули и часто застучали, снова пустив мое уставшее сердце в нервный галоп.
Я затравленно осмотрелся вокруг в поисках новой идеи для спасения от нависшей угрозы. И мой взгляд снова упал на очередную двустворчатую дверцу на площадке пятого этажа, полную копию других, установленных на остальных уровнях дома, в том числе той, которая уже спасала нас ранее, позволив спрятаться за ней от тварей. На этот раз она была открыта настежь, словно гостеприимно приглашая нас себе в гости. А в черноте дверного проема я, как мне показалось, не заметил проклятых желтых «мотыльков», которые, впрочем, могли скрываться дальше, в глубине коридора. Но роскоши выбора у нас, к сожалению, не было. И мне опять пришлось поставить все фишки на «зеро», надеясь на лихую удачу, что коридор пятого этажа окажется «чистым».
– Прячемся за дверями! – озвучил я план супруге, двинулся вниз и потянул семью за собой, слыша, как со стороны верхних этажей доносился частый топот множества звериных лап, шлепающих по подъездному кафелю, со стремительной быстротой и неумолимостью приближающихся к нам.
Как и прежде, мы разделились. Супруга со старшей дочерью кинулись к правой створке дверцы. А я с младшей дочуркой – к левой.
Рванув дверцу на себя, готовясь расположиться в узком пространстве между створкой и стеной, я вдруг увидел то, от чего волосы приподнялись на макушке моей головы. В закутке за дверью находился человек! Он сидел на полу, облокотившись спиной на стену, вытянув вперед ноги и низко опустив голову на грудь. Во мраке я не смог хорошо рассмотреть его и определить был ли человек инфицирован, обращен или вовсе мертв. И у меня на это не было времени.
Так что подавив отвращение и инстинкт самосохранения, выставив вынужденные приоритеты между двумя угрозами, и снова понадеявшись, что удача не отвернется от нас, я прошел вперед и расположился в закутке, поставив свои ноги между ногами бедняги и прижавшись к стене, вплотную приложив свою задницу к его голове.
Зажмурив глаза, я ждал, что тот тип вот‑вот «проснется», оказавшись «обращенным», поднимает свою голову и вопьется мне клыками в ягодицы, услужливо выставленные прямо перед его мордой, будто праздничный ужин на сервировочной тарелке. Но лукавая удача вновь не оставила меня на произвол судьбы. Мужик продолжал сидеть без движения. И судя по холодку, который я чувствовал своими «булками», я решил, что человек был мертв…
Тем временем, шум от бегущих по лестнице вниз тварей приближался. Скуля и поскрипывая, будто голодная стая волков, они неслись к нам, скользя по кафелю, и через считанные секунды оказались на площадке пятого этажа…
Сосед
Как мне казалось, их было трое. Судя по издававшимся звукам, первый добравшийся до нашего укрытия остановился в проеме двери, между двумя створками, за которыми мы пряталась. Его пасть хищно щелкала в считанных десятках сантиметрах от нас, на противоположной стороне от тонкого слоя металла. А я мог лишь надеяться на то, что он не расслышит стук моего сердца, которое, как мне казалось, гремело на весь подъезд.
Дочь на моих плечах сидела тихо, не издавая ни звука. Но судя по тому, как сильно она сдавливала ножками мою шею, я смог понять, что несмотря на малый возраст, она все же осознавала опасность ситуации, в которой мы находились. И вела себя соответственно. Решив все же убедиться, что дочь в порядке, я поднял руку и нащупал ее липкие ручки, одной из которых она цеплялась за мои волосы, а другой удерживала и прижимала к себе плюшевую игрушку.
«Молодец…» – подумал я и опустил руку вниз.
Случайно, по неосторожности, пальцем я задел маску, натянутую на лице, смахнув ее в сторону и обнажив одну ноздрю. И в нос тут же ударила интенсивная аммиачная вонь. То ли от бедняги, сидевшего на полу подо мной. То ли от преследовавших нас тварей. То ли от обоих одновременно. Я осторожно поправил маску и снова облачился в слух, прислушиваясь к шумам, доносящимся от преследовавших нас существ.
Тем временем, невидимая мне лапа скрипнула по кафелю. Потом снова. Будто существо осматривалось по сторонам в поисках добычи. А к тому времени первого нагнали еще двое. Они встали возле сородича, также щелкая зубами и утробно поскрипывая. А после, к моему ликованию, они все двинулись дальше, в сторону межквартирной площадки. И из глубины коридора послышалась их звериная возня, как они рыскали по помещению, наталкиваясь друг на друга, шумно вдыхая воздух и шлепая лапами по полу.
Если бы не труп, лежащий у моих ног, я бы смог осторожно развернуться и сквозь щель между створкой двери и наличником разглядеть происходящее за спиной, определить чем заняты твари и, возможно, найти подходящий момент, чтобы выйти из укрытия и увести семью дальше, по лестнице вниз.