Любовница Черного Дракона (СИ)

За широкой спиной маячила фигура растерянного Стивена, который казался тростинкой на фоне гостьи. Женщина пересекла кабинет решительным шагом полководца и тяжело оперлась руками на столешницу и угрожающе подалась вперед.
— Я требую объяснений, лорд Валлори!
Натаниэль устало подумал, что если бы стихийным бедствиям давали имена, то сильнейший ураган, когда-либо потрясавший Велирию, назвали бы в честь гостьи. А еще от нее тянул тонкий флер, заставляющий пробегать под кожей неприятные искорки. Ведьма. Самая настоящая, закоренелая ведьма.
— Присядьте, — мягко проговорил он, чуть улыбнувшись. В драконьих глазах промелькнул предупредительный огонек, не обещающий ничего хорошего. — Пожалуйста.
Это немного остудило пыл женщины. Она, недовольно поджав губы, опустилась в предложенное ей кресло с изяществом, столь удивительным для такого массивного тела. Несколько секунды она молчаливо взирала на Дрейка с тем пристальным вниманием, с которым прощупывают незнакомого человека. Но, видимо, сочтя Натаниэля достойным противником, решила сменить тактику. Глубоко выдохнув, она взяла себя в руки и открыла было рот, как ее опередил Рудольф.
— Узнаю эту работу. Это же симальский шелк, верно?
гном соскочил с дивана и плавно приблизился к женщине. Он скользнул по платью оценивающим взглядом, в котором проскользнули восторженный огонек. Натаниэль едва удержался, чтобы не возвести глаза к потолку и сжать переносицу пальцами — Шанс как всегда был в своем репертуаре.
Женщина нахмурилась.
— Совершенно верно, — недоверчиво подтвердила она.
— Дайте-ка догадаюсь, — продолжал Шанс, проведя осторожно пальцем по вороту платья. — Сочетание уточненного вкуса, стиля и изящества. “Для красоты достаточно только одной детали — достоинства. А все остальное сделает симальский шелк и…
— …капелька тонкого парфюма”, - казалось, женщина перестала дышать. Она завороженно следила за гномом, и на ее лице появилось такое трогательное выражение, будто она готова вот-вот расплакаться от детского восторга.
— Вы бесподобны, мадам Пинкертон! — гном с восторженным придыханием коснулся губами длинных пальцев, унизанных тонкими кольцами и сжал ее руку в своих ладонях. — Ваш талант — это поистине настоящий дар богов! Я до глубины души восхищен вами.
Дрейк непроизвольно прикрыл ладонью рот и стиснул челюсть, чтобы не захохотать в голос. Сцена получалась гротескная до комичной абсурдности.
Мадам Пинкертон залилась краской, будто школьница, уличенная за любовным романом. Потом прикрыла глаза и тряхнула головой.
— Я должна попросить прощение у вас за свое поведение, — она смущенно кашлянула и наконец посмотрела на Натаниэля. — Я получила ваше письмо. И да, оно меня очень и очень расстроило. Я бы хотела узнать, каково сейчас состояние госпожи Ливингстон.
— Я обязательно расскажу, — отозвался Дрейк. — Но ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Вы передавали письма Нарциссы леди Блекхарт?
— Нет. Но я знаю, кто их передал.
— Пожалуй, я начну с самого начала, — мадам Пинкертон с благодарным кивком взяла из рук Стивена фарфоровую чашку и открыто посмотрела на лорда Валлори. — За две недели до того, как вы прислали мне письмо, в мое ателье обратилась леди Блекхарт. Признаться, я была крайне удивлена. Она никогда не числилась среди моих постоянных клиентов, и её появление показалось мне достаточно подозрительно. Она пришла заказать платье для предстоящего бального сезона. Посетовала, что мадам Розария слишком задрала цену, хотя при этом качество материала оставляет желать лучшего. И вот за замерами леди Блекхарт как бы невзначай заговорила о взрыве в Эрвендейле. Разумеется, я была осведомлена — Нарцисса писала о произошедшем. Когда работа была выполнена, леди Блекхарт напрямую спросила о том, знаю ли я, что Нарцисса является ведьмой и что дружба с ней может иметь определённые неприятности для меня? Намекнула, что если я помогу человеку её величества Виттории разоблачить Нарциссу и её тайную связь с Карлом фон Майером, которого подозревают в подрыве, то мне ничего не будет. Естественно я отказала. Сказала этой надменной сучке, что не нуждаюсь в покровительстве кого-либо из королевских особ. К тому же, чтобы обвинить человека в ведьмостве, нужно иметь веские доказательства, коих, я больше чем уверена, не имелось. На этом наш разговор и закончился. Судя по выражению лица, леди Блекхарт осталась недовольна. Она ушла, оставив в кассе предоплату за работу и материалы. Через неделю я получила письмо от Нарциссы, всего содержания которого, к сожалению, не могу вам передать. Прочитав, я хотела положить его в шкатулку, где хранила все остальные письма. И вот тут обнаружила, что они пропали.
 
Несмотря на сдержанные жесты и чуть насмешливую манеру речи, ее спокойствие было не более, чем маской вежливости. Эржабет злилась: Натаниэль чувствовал, как злость ведьмы отзывается покалываниями под кожей. И чем больше модистка говорила, чем острее становились невидимые иглы. Он мысленно надел на нее золотистый кокон. На долю секунды мадам Пинкертон озадаченно повела бровями, но, поймав пристальный взгляд Дрейка, чуть заметно выдохнула и понимающе качнула головой.
— Что было дальше? — спросил Натаниэль.
Фарфоровая чашка в ее руках казалась такой хрупкой, что стисни Эржабет ее сильнее, она бы рассыпалась в крошку.
— Я толком не могла понять, куда подевала эти письма. Думала, что просто переложила их в другое место. Так бывает, когда заработаешься. Особенно сейчас, когда все готовятся к весеннему сезону, и клиенты идут сплошным потоком. Я стала пересматривать вещи в своем кабинете, и наткнулась на записку своего помощника Луи. И тут меня осенило. Дело в том, что после странного визита леди Блекхарт посыльный прислал мне записку от моего помощника Луи Девальго. Он сообщал, что у него заболела матушка, и он вынужден покинуть столицу. Так что если хотите знать, кто передал леди Блекхарт письма, то это Луи.
— Вы уверены?
— О, разумеется, — отозвалась мадам Пинкертон и достала из ридикюля портсигар. — Вы не против, если я закурю?
Дрейк вытащил из ящика стола серебряную пепельницу и придвинул ее к модистке. Щёлкнула зажигалка, и кабинет наполнился тонким ароматом яманского табака.
Гном, который до этого момента хранил молчание, решил вмешаться в разговор.
— А где сейчас господин Девальго? — вмешался в разговор Шанс.
— Разумеется, здесь, — мадам Пинкертон изящно сбила пепел и посмотрела на гнома с таким видом, будто бы один его недоверчивый тон оскорбил ее до глубины души. Она подошла к двери, открыла её и позвала: — Заходи.
Первое, что услышали присутствующие — тонкий перезвон серебристого бубенца. Вслед за ним в кабинет влетел, как ошпаренный… толстый белоснежный кот! Мадам Эржабет ловко подхватила его на руки продемонстрировала опешившим Рудольфу и Натаниэлю:
— Знакомьтесь — это Луи Девальго, мой бывший помощник.
Первым в себя пришел Натаниэль.
— Это… кот? — он перевел взгляд с модистки на пушистое животное, в глазах которого плескалась поистине человеческая горечь и ужас.
— Понимаете ли, — отозвалась вздохом мадам Пинкертон, поглаживая по голове Луи, — я очень сильно не люблю предателей. Особенно тех, кто продается за деньги. Еще можно понять того, кто предал за идею. У них хотя бы есть какие-то принципы, внутренние желания сделать жизнь лучше. Но деньги… Деньги — это не больше, чем металл и бумажки. Сегодня они в цене, а завтра — вышли из оборота. Продаваться за такую дешевку… — причмокнув губами, она скривилась так, будто на язык попал отвар полыни и навоза. — Ни изящества, ни стиля, ни тонкой игры. Сплошная безвкусица и пошлость. Этот негодяй собирался уехать в Арканд и жить там долго и счастливо. Теперь же он будет у меня ловить мышей. Долго. А если будет хорошо ловить, то еще и счастливо.
Кот с такой мольбой смотрел то на Дрейка, то Шанса, что не оставалось сомнений — поймав помощника, модистка не скупилась на выражение своих чувств и отвела душу.