Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]
Николаев взял другую пачку и присел поближе к старику.
— Так вот, — продолжил он, — согласно древнеиндийскому религиозному учению о майя — иллюзорности всего воспринимаемого мира — Вселенная является всего лишь игрой воображения или грезой верховного божества Вишну, являющегося в облике гиганта, покоящегося в первозданных водах, или мальчика, играющего на ветви баньяна. В последнем случае Вселенная мыслится как игра божества, некий образ, иллюзия, порожденная этой игрой. Чувствуете связь с вашим словом «imago»?
— Да, — кивнул Сергей, — что-то есть.
— Это индийское божество, — продолжил Франц Иосифович, — наряду с Вишну, имеет еще несколько наиболее употребительных имен: Нараяна, Кришна, Хари, Кешава, Хадхава. Он Тримурти — бог единый в трех образах. Не правда ли, сразу напрашивается параллель с христианскими учениями. Так вот, как Брахма — он создает мир, как Вишну — хранит, как Шива — его разрушает. Он создает, охраняет и уничтожает самого себя. Эта Вселенная, в которой мы сейчас живем, уже возникала и гибла не раз, и много раз она будет исчезать и появляться снова. От этого божества исходит и в нем содержится все, что было, есть и будет. Он тот, кем проявляется этот мир и чья майя — волшебная сила, порождающая все сущее, остается для большинства его созданий непостижимой. Но есть исключения, и тогда человеку, а может, и какому-нибудь другому творению божества, имеющему индивидуальную душу — атман, на определенной стадии к совершенству и окончательному освобождению от перерождений даруется память о его прежних перерождениях, так называемая вселенская душа — брахман. Для последней, да и для первой тоже, отсутствуют какие-либо причинно-следственные связи, они существует вне времени и пространства.
— Сложно, — почесал затылок Сергей, — но довольно интересно.
— Не то слово, это действительно занятная теория, — старый библиотекарь заметно оживился. — Я постараюсь процитировать перевод одной из рукописей на санскрите, с которой мне довелось ознакомиться еще до войны в университете города Вильно. Тогда я был просто опьянен индуизмом. В каком-то смысле, он помог мне пережить кошмар нацистских лагерей. В этом тексте как бы содержится простейшее объяснение древнеиндийского религиозно-философского учения о майя и одновременно такого слова или понятия, как imago. Слушайте: «Память о прошлых рождениях была дарована мне за мудрость, благочестие, жертвоприношения и подвиги умерщвления плоти, и ведомо теперь мне, что уже тысячи раз пережил я и старость, и смерть. И был я травой, и был деревом; рождался я домашним скотом и хищным зверем; был я женщиной и мужчиной, простолюдином и брахманом [10], жил среди бессмертных. Был я асуром [11], апсарой [12] и царем нагов [13]. Стократ исчезал я с гибелью и растворением Вселенной и появлялся с новым творением, но снова и снова я падал жертвой обманного существования…» Ну, как вам?
— Жаль, что мне не довелось поближе познакомиться со всем этим раньше.
— Но ви же читали Борхеса, а у него многое почерпнуто из индуизма. Впрочем, я опять отвлекся и рассказал вам лишь о маленьком кусочке цепи ассоциаций, что вызывает у меня это слово. Собственно, а почему оно вас так заинтересовало?
— Видите ли, — и Сергей поведал свою историю о попутчице, аварии, населенном пункте со странным названием «Imago», гибели Сокова, исчезновении лампы и прочих несоответствиях. Рассказал и о том, что даже пытался найти объяснение, ключ ко всему этому в рассказах Борхеса.
— Понятно. Неудивительно, что это слово послужило вам подсказкой, — задумчиво произнес Франц Иосифович и замолчал.
— Извините, я не понял, — попробовал вывести его из задумчивости Николаев.
— Да, конечно, — старичок передернул плечами и поплотнее закутался в плед, — дело в том, что с этим словом связано много легенд, существует несколько теорий. В некоторых старинных манускриптах есть упоминание острова с подобным именем. Я постараюсь пересказать своими словами содержание одной книги, только не просите меня назвать ее автора и вспомнить название. Как вы поняли, она прошла через руки моего предшественника. В ней приводится несколько занятных теорий и предположений, со ссылками на более ранние тексты, о существовании в бесконечной реке времени острова или островов, где время как бы замедляет свой бег, а по некоторым рассказам, даже совершенно останавливается. Возможно, это и не острова в физическом понимании этого слова, а некая остановка в пути. Человек, воспользовавшись этой передышкой, должен знать, что войти в то же время, как и в воды быстротекущей реки, он не сможет дважды. Ему как бы придется с какого-то момента начинать жить заново. В той же книге приводится еще одна теория, которая по существу не расходится с предыдущей, а как бы ее дополняет. В ней говорится, что некая сила, имя которой упоминать всуе не должно, выкидывает не всех, но избранных, в критические моменты на этот остров, дает возможность им передохнуть, собраться с силами и попробовать еще раз, но уже в другом времени. Непонятно, чем она руководствуется, создавая такие прецеденты возращения, возможно, тем, что мы называем гуманизмом. Многие из великих мира сего в особо тяжелые для себя времена искали этот остров. Говорят, что ни Александр Македонский, ни Наполеон, ни Гитлер, если это не одно лицо, не были исключением из правила. Побывавшие на острове, некоторым счастливчикам удалось побывать там дважды, говорят о нем как о неком береге, на котором ты нежишься в лучах солнца, другие говорят, что это огромная песчаная пустыня, но все сходятся во мнении, что там нет ни грана [14] того, что мы называем ночью, сумраком или тенью. Другие авторы утверждают, что никакого острова нет, точнее, он существует или создается лишь только в воображении бессмертного или того, на кого снизошла благодать божества, когда он проносится по огромному переходному туннелю информационного лабиринта, соединяющем одну вселенную с другой, для перехода в ту или иную, в зависимости от кармы [15], ипостась.
— Что это за информационный лабиринт? — спросил Николаев.
— Это некий абсолют, высшая объективная реальность, в котором все возникает, существует и прекращает существование, где содержится информация обо всем и в котором не действуют привычные для нас временные и причинно-следственные связи. Он связывает все, что было, есть и будет когда-либо создано, и недоступен, как атман или брахман, словесному описанию, поэтому часто характеризуется негативно, случайным набором отрицательных определений или сочетанием противоположных признаков. В его бесконечности можно сгинуть в одно мгновение или, наоборот, возродиться. Здесь мы возвращаемая к постижению майя. Кстати, борхесовские новеллы, на которые ви ссылались, тоже являются попыткой объяснить или представить на уровне человеческого сознания сущность всего того, о чем я сейчас вам говорил. Но нельзя за час или в небольшом рассказе пересказать всю многовековую историю развития индуизма. Мне кажется, в вашем случае все дело сводится к тому, что ви потеряли свое время. Помните, что говорит китаист Альбер немецкому разведчику Ю Цуну: «Сад пересекающихся тропок» — это недоконченный, но и не искаженный образ мира, каким его видел Цюй Пэн. В отличие от Ньютона и Шопенгауэра ваш предок не верил в единое, абсолютное время. Он верил в бесчисленность временных рядов, в растущую, головокружительную сеть расходящихся, сходящихся и параллельных времен. И эта канва времен, которые сближаются, ветвятся, перекрещиваются или век за веком так и не соприкасаются, заключает в себе все мыслимые возможности. В большинстве этих времен мы с вами не существуем; в каких-то существуете ви, а я — нет; в других есть я, но нет вас; в иных существуем мы оба. В одном из них, когда счастливый случай выпал мне, ви явились в мой дом; в другом — ви, проходя по саду, нашли меня мертвым; в третьем — я произношу эти слова, но сам я — мираж, призрак.