Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

— Что ты здесь делаешь? Газеты воруешь, скотина? Вот я тебе…
Сергей почувствовал сильную боль в области солнечного сплетения, попытался вырваться, но следующий удар пришелся в челюсть, затем в пах. Ноги подкосились, и он рухнул на цементный пол. Этого взбодренному коньяком многолетней выдержки обладателю отличной американской дубленки показалось мало, и он начал избивать лежащего ногами.
— Анатолий, прекрати! — закричала молодая женщина.
Тот остановился, расстегнул дубленку и, повернувшись к своей спутнице, сказал:
— Будет знать, как воровать газеты в нашем подъезде.
Они ушли.
Сергей с трудом мог пошевелиться. Все тело было налито свинцом. Слезы сами текли по щекам. В голове мелькали обрывки фраз, слова. Он попытался сосредоточиться, но никак не мог этого сделать. Ему казалось, он только что видел нечто очень важное, но, хоть убей, не мог вспомнить, что именно. Это было как-то связано с молодой женщиной, стоявшей тут минуту назад…
Глухой стон вырвался из его груди. Он вспомнил!
«Боже мой, Ольга! А если она меня узнала? Надо убираться отсюда. — Сергей подполз и приоткрытой двери в подвал и начал осторожно спускаться по лестнице. Каждое движение приносило страшную боль. — Ребро, наверное, сломал. Даже выдохнуть тяжело. Что я ему сделал? Вот сволочь!»
Ольга мягко спрыгнула с подножки уходящего поезда на перрон и поманила Сергея. Он оттолкнулся и прыгнул. Развевающийся плащ зацепился за ручку двери, и его бросило прямо под колеса поезда.
— А-а-а!..
Сергей проснулся. Он догадывался, что все это ему приснилось, но боялся открыть глаза. Его била мелкая дрожь, и холодный пот струился по всему телу. Наконец, справившись со страхом, Сергей потихонечку приоткрыл глаза.
«Где я?» — подумал он и приподнялся с цементного пола.
Подвал. Через маленькое окошко проникал свет уличного фонаря.
«Уже вечер? Сколько же сейчас времени?».
Он хотел поднять руку, чтобы посмотреть на часы, но снова провалился в темноту.
Второе пробуждение было связано с болью. Она зародилась где-то внутри и постепенно, ломая и выворачивая кости, стала выбираться наружу.
Сергей обвел глазами подвал. Прямо перед ним находилось маленькое окошко с выбитыми стеклами, выходившее во двор, дальше маленький коридорчик и опять кладовки. Во рту было ужасно сухо, очень хотелось пить, вдобавок голова напоминала колокол, по которому кто-то со всех сил молотил чем-то железным. Мелькали какие-то обрывки фраз, разговоров и еще эта жуткая головная боль и жажда.
«Сейчас бы пивка», — подумал он и прислонил голову к доскам двери. В щели между досками были хорошо видны несколько бутылок. Одна из них приковала его внимание Сергей осторожно, чтобы еще раз не вызвать острой боли, просунул руку в щель. Пальцы скользнули по стеклу, бутылка упала. Он вытащил руку и лег на живот. Со второй попытки ему удалось ее достать. На бутылке была наполовину оторванная водочная этикетка, а внутри плескалась прозрачная жидкость.
«Все что угодно, хоть водка, лишь бы попить. Только глоток», — облизнув пересохшие губы, Сергей зубами выдернул свернутую из бумаги пробку и поднес горлышко к носу.
«Может, выдохлась?» — подумал он и сделал глоток.
Жидкость обожгла рот и, попав в горло, вызвала такую сильную боль, что она даже не давала возможности вздохнуть.
Сергея охватил настоящий животный страх. Вцепившись руками в горло, он бросился вон из подвала.
Перед подъездом стояли красные «Жигули», и водитель прогревал двигатель. Сергей подбежал к открытой дверце.
Толик посмотрел на державшегося обеими руками за горло и что-то хрипевшего пьяницу, усмехнулся и, скаля свои красивые белые зубы, спросил, наполняя салон ароматом коньяка:
— А, это опять ты? Мало показалось?
Он бросил взгляд по сторонам и приподнял ногу, обутую в узконосый сапожок на высоком каблуке (сто двадцать пять чеков в валютном магазине).
Удар пришелся согнувшемуся от боли Сергею прямо в лицо. Обливаясь кровью он рухнул на землю. Хлопнула дверца, мотор взревел, и машина сорвалась с места.
 
Дверь операционной открылась, и из нее вышел мужчина в зеленом халате. Сняв резиновые перчатки, он бросил их в раковину и начал мыть руки. Подошла пожилая медицинская сестра с полотенцем в руках.
— Такой молодой. Вот горе-то родителям. Как вы думаете, выживет?
— Трудно сказать, неизвестно, сколько он там пролежал, да и крови потерял много. Гоняют, как сумасшедшие. Ну и ночка предновогодняя выдалась. Который час?.. Ого! Без пяти семь. Скоро домой…
Из операционной вышел еще один врач. Халат его был забрызган кровью.
— Время летит, — сказал он снимая перчатки, — на носу Новый год. Тысяча девятьсот восемьдесят второй. Что он нам сулит?
— Что можно ждать от года Собаки в стране дураков, — усмехнулся его коллега.
— Это точно. Бежать надо отсюда, бежать. Надоело мне все это. Хочу пожить как человек. Все равно здесь ничего не светит, сопьюсь вот, как этот, и подохну под набором.
— Что вы говорите, куда бежать, — ужаснулась сестра. — Вас же все любят. Вот кандидатскую защитили на отлично. А что вас там ждет, за границей? Вон по телевизору, все время Америку показывают: одни нищие, бездомные и безработные.
— Да, конечно, а у нас на дворе восьмидесятые годы, и живем мы, как нам Хрущев обещал, при коммунизме.
— Товарищ Николаев, к вам пришли.
В дверях палаты стоял тот самый следователь, что уже приходил и допрашивал Сергея по поводу полученных им телесных повреждений. У Николаева не было никакого желания, чтобы в процессе следствия вышли на Ольгу, у них было слишком много общих знакомых, поэтому он просто сказал, что было темно и не разглядел нападавшего, да и, так как сам был выпивши, не собирается подавать никаких жалоб. Похоже, этот вариант устраивал следователя. Никаких заявлений, искать никого не надо. Чего же он сейчас пришел?
Сергей сложил разбросанные на одеяле книги и сел.
— Я думал, что у вас ко мне уже больше нет вопросов.
— Нет, я по другому делу, — следователь взял стул, поставил его напротив Николаева и сел. — Вы знакомы с Вакуловым?
— Алексеем Вакуловым? Да, вместе учились. После института он куда-то пропал. Интересно, где он сейчас работает?
Следователь оставил последний вопрос Николаева без ответа.
— Он характеризовал вас, как порядочного человека, и попросил повнимательней отнестись к вашей проблеме. Я поинтересовался отзывами с ваших предыдущих двух мест работы, не только официальными. Большинство коллег характеризуют вас, товарищ Николаев, как честного, правда, излишне щепетильного человека.
— Если бы я не был таким, то сейчас заведовал бы лабораторией, а не валялся здесь.
— По-моему, вам по окончании института предлагали работу в органах, но вы захотели остаться на научной работе.
— Да, было такое, — Сергей потер указательным пальцем лоб.
— Как вы смотрите на это предложение сейчас? Нам нужны честные и порядочные люди в органах внутренних дел. Тем более это сразу решит все вопросы с пропиской и общежитием. Ваш горький опыт должен подсказать, что это не те проблемы, от которых можно легко отмахнуться. Они могут заметно осложнить вам жизнь. Только не спешите с ответом, подумайте, следователь встал и поставил стул на место. 
— Но я же ничего не понимаю в этой работе, — развел руками Николаев, — тем более это так неожиданно.
— Никто и не собирается поручать вам сразу ответственные дела, подучитесь и будете работать. Я тоже не милиционером родился, — улыбнулся мужчина и протянул Сергею листок. — Вот номер телефона, надумаете, позвоните.
— Хорошо.
— Да, кстати, — обернулся уже в дверях следователь, — один пенсионер записал номер машины, которая чуть не сбила его недалеко от того места, где вас нашли. Водитель был пьян и буквально через несколько кварталов не вписался в поворот. Он даже какое-то время лежал с вами на одном этаже. Правда, недолго. Врачи сделали все, что могли. До свидания.