Метод галактической агрессии (СИ)

Каждый клан тон ва был огромен, и состоял из множества их металлических ташхаармов, которыми мог управлять даже обычный дархар, не только ганрарх, и при этом не нужно было пить священный напиток, чтобы получить такую возможность. Но свой священный напиток у них все же был — ганрархи людей употребляли его, обретая великий чар, по-другому, чем было привычно гурхорам, но все же. С другой стороны, эти ганрархи тон ва существовали как-то сами по себе, как будто в своем отдельном клане, и им подчинялись некоторые другие кланы… а некоторые не подчинялись. Дзех-Махан не мог понять этой странной закономерности их иерархии, у этих других кланов, которые были сами по себе, как будто были свои ганрархи, главенствующие над дархарами, но при этом ничем не отличающиеся от них. Все это совершенно не стыковалось в привычных понятиях Дзех-Махана и он просто предпочитал об этом сильно не думать, пористо приняв такое устройство племени людей как факт. Ведь согласно воле Пожирателя, они существовали, и он даже не лишил их своей воли, как харгонов — а значит, они были угодны Темному богу, и так должно быть, кам сар.
Но тогда, сойдясь в гурхор чаргир с Марх-Раа, Дзех-Махан понял для себя нечто совершенно новое.
Бой был славным, Марх-Раа показал свой великий чар — правду говорили про него, он был невероятно силен и искусен в сражении. Но Дзех-Махан оказался сильнее. И гурхор чаргир уже должен был окончиться так, как предписывали традиции… Но в его конце, когда Дзех-Махан уже готовился добить своего противника, оказавшись вплотную к наблюдавшим поединок чести ганрархам — Бор-Карраху и Кхэпу — он услышал слова, поразившие его до глубины души.
Слова, что сказал ганрарх клана «Спарты» — что он убьет Бор-Карраха, если погибнет его харрим. Случайно услышанное Дзех-Маханом настолько противоречило всему, что понимал о мире Дзех-Махан, что он сперва даже не осознал смысла произнесенного. И только когда ошалевший от возмущения Бор-Каррах ответил Кхэпу, что заберет его нечестивую жизнь вместо харрима, до Дзех-Махана дошло то, во что он не сразу поверил.
ОТДАТЬ СЕБЯ.
Отдать себя за харрима?! Это как?! Почему?! Зачем?!
Как будто «кровохлеб» полоснул по его сознанию, вскрывая брюхо новой истине.
Дзех-Махан остановился, а Марх-Раа, воспользовавшись паузой сумел нанести ему удар — чтож, Быстрая Ярость даже умирая, был смертельно опасен. У него был поистине великий чар!
Но Дзех-Махан не почувствовал раны, полностью захваченный неожиданным пониманием происходящего, взорвавшемся в его голове.
Вот оно! Вот истинная воля Пожирателя!
Это было схоже с тем, как малек прорывает оболочку икринки и входит в новый мир, становясь не просто зародышем, а полноценным организмом готовым, расти, жрать и становиться сильнее.
ОТДАТЬ СЕБЯ.
Слова Кхэпа и Бор-Карраха с шумом крови, от ставшим оглушительным биения двойного гурхорского сердца Дзех-Махана, пульсировали в его голове. Темный Бог действительно не зря привел их в миры тон ва, воззвав через своего избранного Арх Дарха! Это был великий день и это был переломный момент! Их племя должно действительно идти по другому пути, чем шло раньше — но не как говорил Бор-Каррах!
Этот самозваный ганрарх ганрархов только возвышал себя, он лепил большой клан из многих кланов, но сути это не меняло. Это неизбежно привело бы к мерзости, в которой он обвинял Шшамха, но по сути сам склонял к ней гурхоров. Ведь он не видел, какая воля Темного Бога скрыта в племени тон ва, он собирался только перенять их методы устройства кланов и научиться использовать их корабли и оружие — подобно тому, как когда-то гурхоры научились использовать резирагхи и харгонский нарг. Но это было лишь икрой, а сейчас необходимо было прорвать оболочку прошлых заблуждений и стать поистине сильнее — вот что понял Дзех-Махан.
До этого момента гурхоры только брали. Пожирали, захватывали, подавляли. Обретя силу, чтобы вырваться с поверхности своего родного мира, они начали распространяться по космосу, словно молодые мальки расплываются повсюду в прудах зарождения. Но это все было достаточно тогда, но не сейчас. Ведь насыщаясь ралчар, повзрослевший гурхор сам производит свое потомство. В этом смысл Бесконечного Голода, в конечном величии всего племени, чтобы проявить истинную силу чар. Только жрать и жрать — это тупик. Увидев, что сыны его влачат жалкое существование, только и зная, что поглощать, Темный Бог точно покарает их. Сделает саггаш и кто-то другой будет охотиться на них и убивать их сотнями тысяч. Так и произошло с харгонами — это точно! Они не вняли воли Дхума, когда настало время измениться — и он забрал их силу, их разум, их волю!
 
Нет! Гурхоры не должны так же стать саггаш! Пора взрослеть! Пора не только пожирать и брать, настало время отдать!
Так думал Дзех-Махан, истекая кровью, словно в трансе, застыв в своем просветлении истинной воли Темного Бога. Пока он так стоял, застыв, поглощенный своими мыслями — все было кончено. Марх-Раа ушел со своим кланом, тон ва «Спарта» покинули Нит-Резирагх, и вот уже Бор-Каррах приблизился к нему самому, готовясь принести его в жертву.
Дзех-Махан вскинул голову, злобно сощурив все 8 своих красных глазок.
Что?! Умереть сейчас и позволить своему племени пасть под лживым путем этого так называемого ганрарха ганрархов, утратив благословение Дхума?! Ну нет!
Дзех-Махан не собирался допустить этого, даже если его дальнейшие поступки будут сочтены нечестивыми. Оказавшись во время боя с Марх-Раа совсем рядом с артефактом харгонов Сердцем Тьмы — парящей сфере, полной нарга — Дзех-Махан решил использовать свою силу. Как ганрарх, он умел обращаться с наргом, и прямо сейчас воззвал к священному веществу, чтобы совершить светлячковую телепортацию.
Только он собирался просто бежать. И не собирался переместиться не на какой-нибудь из ближайших ташхаармов.
Он собирался последовать в мир тон ва, туда, где были священные места клана «Спарта». Ибо теперь он узрел истинный путь Тьмы, и ощущал, что сам Бог-Пожиратель ведет его, так же как и ганрарха людей Кхэпа.
И прежде чем каранарг ганрарха упал на его голову, Дзех-Махан успел вытянуть из сферы достаточное количество нарга и зажег в себе темное пламя воли Пожирателя. Не дожидаясь, когда взбешенный Бор-Каррах прирежет его своим «кровохлебом», Дзех-Махан телепортировался на Тартар.
  
Часть 3.9 Отдать себя
 
В прошлом, когда еще Дзех-Махан не стал харрим Бор-Карраха, проиграв в гурхор чаргир, он сам был ганрархом большого ташхаарма. Его клан насчитывал больше сотни дархаров, и он не раз бывал в мирах тон ва, чтобы вести охоту или торговать. Ему так же была присуща свойственная всем гурхорам жадность и примитивная хитрость, и как многие из его племени, он отправлялся на планеты людей не только за добычей, но и за прибылью.
Чаще всего он бывал именно на Паксе, хоть туда и было сложнее и дольше добираться, чем до Веруны — ташхаармы не имели прыжковых технологий людей и летали по-гурхорски, ускоряясь с помощью псионики ганрархов и кристаллов-резонаторов в своей сердцевине. Поэтому длительные полеты для гурхоров могли происходить только при условии большой выгоды или большой добычи.
Но причиной частых посещений Дзех-Маханом Пакса была не было ни то, ни другое. Он, как и некоторые другие ганрархи, искал избранного Темным Богом, дархара дархаров Арх Дарха.
Искал, чтобы вызвать его на поединок чести и убить.
Каждому гурхору, вызванному Арх Дархом на Великую Охоту, было очевидно, что у этого тон ва, хоть он из иного племени, невероятный чар. Не было ни одного дархара или гурхора, кто не мечтал бы сойтись с ним в ритуальном гурхор чаргир и не сожрать его кишки во славу Дхума — но среди них всех лишь немногие решались действительно искать избранного, чтобы бросить ему вызов. И Дзех-Махан был одним из них.
Не один раз он прилетал на Пакс со своим кланом, под предлогом торговли, ища встречи с кланом тон ва «Спарта», чтобы сразиться с Арх Дархом. Он даже изучил структуру их клана, непривычную для него, как для гурхора, чтобы понять, какие ритуалы согласно традициям тон ва ему следует совершить, чтобы достичь вожделенной цели. Он многое услышал, и хоть не многое тогда понял, но намерение его была твердо, и Дзех-Махан чувствовал, как внутри его нескольких желудков разгорается Бесконечный Голод, а его двойные сердца бьются с удвоенной яростью.