Владимир Высоцкий

  
СТИХИ, ПЕСНИ, БАЛЛАДЫ
 
   
Татуировка
 
 
 
 
Не делили мы тебя и не ласкали,
 
А что любили — так это позади, —
 
Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,
 
А Леша выколол твой образ на груди.
 
 
 
И в тот день, когда прощались на вокзале,
 
Я тебя до гроба помнить обещал, —
 
Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!».
 
«А я — тем более!» — мне Леша отвечал.
 
 
 
И теперь реши, кому из нас с ним хуже,
 
И кому трудней — попробуй разбери:
 
У него — твой профиль выколот снаружи.
 
А у меня — душа исколота снутри.
 
 
 
И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —
 
Пусть слова мои тебя не оскорбят, —
 
Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,
 
И гляжу, гляжу часами на тебя.
 
 
 
Но недавно мой товарищ, друг хороший,
 
Он беду мою искусством поборол:
 
Он скопировал тебя с груди у Леши
 
И на грудь мою твой профиль наколол.
 
 
 
Знаю я, своих друзей чернить неловко,
 
Но ты мне ближе и роднее оттого,
 
Что моя — верней, твоя — татуировка
 
Много лучше и красивше, чем его!
 
 
 
1961 
 
  
Я был душой дурного общества
 
 
 
 
Я был душой дурного общества,
 
И я могу сказать тебе:
 
Мою фамилью-имя-отчество
 
Прекрасно знали в КГБ.
 
 
 
В меня влюблялася вся улица
 
И весь Савеловский вокзал.
 
Я знал, что мной интересуются,
 
Но все равно пренебрегал.
 
 
 
Свой человек я был у скóкарей,
 
Свой человек — у щипачей, —
 
И гражданин начальник Токарев
 
Из-за меня не спал ночей.
 
 
 
Ни разу в жизни я не мучился
 
И не скучал без крупных дел, —
 
Но кто-то там однажды скурвился, ссучился —
 
Шепнул, навел — и я сгорел.
 
 
 
Начальник вел себя не въедливо,
 
Но на допросы вызывал, —
 
А я всегда ему приветливо
 
И очень скромно отвечал:
 
 
 
«Не брал я на душу покойников
 
И не испытывал судьбу, —
 
И я, начальник, спал спокойненько
 
И весь ваш МУР видал в гробу!»
 
 
 
И дело не было отложено,
 
И огласили приговор, —
 
И дали всё, что мне положено,
 
Плюс пять мне сделал прокурор.
 
 
 
Мой адвокат хотел по совести
 
За мой такой веселый нрав, —
 
А прокурор просил всей строгости —
 
И был, по-моему, неправ.
 
 
 
С тех пор заглохло мое творчество,
 
Я стал скучающий субъект, —
 
Зачем мне быть душою общества,
 
Когда души в нем вовсе нет!
 
 
 
1961 
 
  
Тот, кто раньше с нею был
  
 
 
 
В тот вечер я не пил, не пел —
 
Я на нее вовсю глядел,
 
Как смотрят дети, как смотрят дети.
 
Но тот, кто раньше с нею был,
 
Сказал мне, чтоб я уходил,
 
Сказал мне, чтоб я уходил,
 
Что мне не светит.
 
 
 
И тот, кто раньше с нею был, —
 
Он мне грубил, он мне грозил.
 
А я все помню — я был не пьяный.
 
Когда ж я уходить решил,
 
Она сказала: «Не спеши!»
 
Она сказала: «Не спеши,
 
Ведь слишком рано!»
 
 
 
Но тот, кто раньше с нею был,
 
Меня, как видно, не забыл, —
 
И как-то в осень, и как-то в осень —
 
Иду с дружком, гляжу — стоят, —
 
Они стояли молча в ряд,
 
Они стояли молча в ряд —
 
Их было восемь.
 
 
 
Со мною — нож, решил я: что ж,
 
Меня так просто не возьмешь, —
 
Держитесь, гады! Держитесь, гады!
 
К чему задаром пропадать,
 
Ударил первым я тогда,
 
Ударил первым я тогда —
 
Так было надо.
 
 
 
Но тот, кто раньше с нею был, —
 
Он эту кашу заварил
 
Вполне серьезно, вполне серьезно.
 
Мне кто-то на плечи повис, —
 
Валюха крикнул: «Берегись!»
 
Валюха крикнул: «Берегись!» —
 
Но было поздно.
 
 
 
За восемь бед — один ответ.
 
В тюрьме есть тоже лазарет, —
 
Я там валялся, я там валялся.
 
Врач резал вдоль и поперек,
 
Он мне сказал: «Держись, браток!»
 
Он мне сказал: «Держись, браток!» —
 
И я держался.
 
 
 
Разлука мигом пронеслась,
 
Она меня не дождалась,
 
Но я прощаю, ее — прощаю.
 
Ее, как водится, простил,
 
Того ж, кто раньше с нею был,
 
Того, кто раньше с нею был, —
 
Не извиняю.
 
 
 
Ее, конечно, я простил,
 
Того ж, кто раньше с нею был,
 
Того, кто раньше с нею был, —
 
Я повстречаю!
 
 
 
1962 
 
  
У тебя глаза — как нож
 
 
 
 
У тебя глаза — как нож:
 
Если прямо ты взглянешь —
 
Я забываю, кто я есть и где мой дом;
 
А если косо ты взглянешь —
 
Как по сердцу полоснешь
 
Ты холодным, острым серым тесаком.
 
 
 
Я здоров — к чему скрывать, —
 
Я пятаки могу ломать,
 
Я недавно головой быка убил, —
 
 
 
Но с тобой жизнь коротать —
 
Не подковы разгибать,
 
А прибить тебя — морально нету сил.
 
 
 
Вспомни, было ль хоть разок,
 
Чтоб я из дому убег, —
 
Ну когда же надоест тебе гулять!
 
С грабежу я прихожу —
 
Язык за спину заложу
 
И бежу тебя по городу шукать.
 
 
 
Я все ноги исходил —
 
Велисипед себе купил,
 
Чтоб в страданьях облегчения была, —
 
Но налетел на самосвал —
 
К Склифосовскому попал, —
 
Навестить меня ты даже не пришла.
 
 
 
И хирург — седой старик, —
 
Он весь обмяк и как-то сник:
 
Он шесть суток мою рану зашивал!
 
А когда кончился наркоз,
 
Стало больно мне до слез:
 
Для кого ж я своей жистью рисковал!
 
 
 
Ты не радуйся, змея, —
 
Скоро выпишут меня —
 
Отомщу тебе тогда без всяких схем:
 
Я тебе точно говорю,
 
Востру бритву навострю —
 
И обрею тебя наголо совсем!