Владимир Высоцкий
Часть 27 из 78 Информация о книге
Про любовь в эпоху возрождения
Может быть, выпив поллитру,Некий художник от бедВстретил чужую палитруИ посторонний мольберт.Дело теперь за немногим —Нужно натуры живой, —Глядь — симпатичные ногиС гордой идут головой.Он подбегает к Венере:«Знаешь ли ты, говорят,Данте к своей — Алигьери —Запросто шастает в ад!Ада с тобой нам не надо —Холодно в царстве теней…Кличут меня Леонардо.Так раздевайся скорей!Я тебя — даже нагую —Действием не оскорблю, —Дай я тебя нарисуюИли из глины слеплю!»Но отвечала сестричка:«Как же вам не ай-яй-яй!Честная я католичка —И несогласная я!Вот испохабились нынче —Так и таскают в постель!Ишь — Леонардо да Винчи —Тоже какой Рафаэль!Я не привыкла без чувства —Не соглашуся ни в жисть!Мало что ты — для искусства, —Сперва давай-ка женись!Там и разденемся в спальной —Как у людей повелось…Мало что ты — гениальный! —Мы не глупее небось!»«Так у меня ж — вдохновенье, —Можно сказать, что экстаз!» —Крикнул художник в волненье…Свадьбу сыграли на раз.…Женщину с самого низаВстретил я раз в темноте, —Это была Мона Лиза —В точности как на холсте.Бывшим подругам в СоррентоХвасталась эта змея:«Ловко я интеллигентаЗаполучила в мужья!..»Вкалывал он больше года —Весь этот длительный срокВсе улыбалась Джоконда:Мол, дурачок, дурачок!…В песне разгадка даетсяТайны улыбки, а в ней —Женское племя смеетсяНад простодушьем мужей!* * *
Теперь я буду сохнуть от тоскиИ сожалеть, проглатывая слюни,Что недоел в Батуми шашлыкиИ глупо отказался от сулгуни.Пусть много говорил белибердыНаш тамада — вы тамаду не троньте, —За Родину был тост алаверды.За Сталина, — я думал — я на фронте.И вот уж за столом никто не естИ тамада над всем царит шерифом, —Как будто бы двадцатый с чем-то съездДругой — двадцатый — объявляет мифом.Пил тамада за город, за аулИ всех подряд хвалил с остервененьем, —При этом он ни разу не икнул —И я к нему проникся уваженьем.Правда, был у тамадыДлинный тост алавердыЗа него — вождя народов,И за все его труды.Мне тамада сказал, что я — родной.Что если плохо мне — ему не спится, —Потом спросил меня: «Ты кто такой?»А я сказал: «Бандит и кровопийца».В умах царил шашлык и алкоголь, —Вот кто-то крикнул, что не любит прозы.Что в море не поваренная соль —Что в море человеческие слезы.Но вот конец — уже из рога пьют.Уже едят инжир и мандаринки,Которые здесь запросто растут,Точь-точь как те, которые на рынке.Обхвалены все гости, и покаОни не окончательно уснули —Хозяина привычная рукаТолкает вверх бокал «Киндзмараули»…О как мне жаль, что я и сам такой:Пусть я молчал, но я ведь пил — не реже, —Что не могу я моря взять с собойИ захватить все солнце побережья.* * *
Нет меня — я покинул Рассею, —Мои девочки ходят в соплях!Я теперь свои семечки сеюНа чужих Елисейских полях.Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:«Нет его — умотал наконец!Вот и пусть свои чуждые песниПишет там про Версальский дворец».Слышу сзади — обмен новостями:«Да не тот! Тот уехал — спроси!»«Ах не тот?!» — и толкают локтями.И сидят на коленях в такси.Тот, с которым сидел в Магадане,Мой дружок по гражданской войне —Говорит, что пишу ему: «Ваня!Скушно, Ваня, — давай, брат, ко мне!»Я уже попросился обратно —Унижался, юлил, умолял…Ерунда! Не вернусь, вероятно, —Потому что я не уезжал!Кто поверил — тому по подарку, —Чтоб хороший конец, как в кино:Забирай Триумфальную арку.Налетай на заводы Рено!Я смеюсь, умираю от смеха:Как поверили этому бреду?! —Не волнуйтесь — я не уехал,И не надейтесь — я не уеду!