Владимир Высоцкий
Часть 22 из 78 Информация о книге
Песенка ни про что,
или что случилось в Африке
Одна семейная хроника
В желтой жаркой Африке,В центральной ее части,Как-то вдруг вне графикаСлучилося несчастье, —Слон сказал, не разобрав:«Видно, быть потопу!..»В общем, так: один ЖирафВлюбился в Антилопу!Поднялся галдеж и лай, —Только старый ПопугайГромко крикнул из ветвей:«Жираф большой — ему видней!»«Что же что рога у ней, —Кричал Жираф любовно, —Нынче в нашей фаунеРавны все пороговно!Если вся моя родняБудет ей не рада —Не пеняйте на меня, —Я уйду из стада!»Поднялся галдеж и лай, —Только старый ПопугайГромко крикнул из ветвей:«Жираф большой — ему видней!»Папе АнтилопьемуЗачем такого сына:Все равно — что в лоб ему.Что по лбу — все едино!И Жирафов зять брюзжит:«Видали остолопа?!»И ушли к Бизонам житьС Жирафом Антилопа.Поднялся галдеж и лай, —Только старый ПопугайГромко крикнул из ветвей:«Жираф большой — ему видней!»В желтой жаркой АфрикеНе видать идиллий —Льют Жираф с ЖирафихойСлезы крокодильи, —Только горю не помочь —Нет теперь закона:У Жирафов вышла дочьЗамуж — за Бизона!…Пусть Жираф был не прав, —Но виновен не Жираф,А тот, кто крикнул из ветвей:«Жираф большой — ему видней!»* * *
Наши предки — люди темные и грубые, —Кулаками друг на дружку помахав.Вдруг увидели: громадное и круглоеПролетело, всем загадку загадав.А в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! —И святая инквизиция под страхОчень бойко продавала индульгенции,Очень шибко жгла ученых на кострах.А в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.Пашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой—Тем не менее не радует сейчас:Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,Ктой-то видел две тарелки и у нас.И в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.Банька по-белому
Протопи ты мне баньку, хозяюшка, —Раскалю я себя, распалю,На полоке, у самого краюшка,Я сомненья в себе истреблю.Разомлею я до неприличности.Ковш холодной — и всё позади, —И наколка времен культа личностиЗасинеет на левой груди.Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.Сколько веры и лесу повалено.Сколь изведано горя и трасс!А на левой груди — профиль Сталина,А на правой — Маринка анфас.Эх, за веру мою беззаветнуюСколько лет отдыхал я в раю!Променял я на жизнь беспросветнуюНесусветную глупость мою.Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.Вспоминаю, как утречком раненькоБрату крикнуть успел: «Пособи!» —И меня два красивых охранникаПовезли из Сибири в Сибирь.А потом на карьере ли, в топи ли.Наглотавшись слезы и сырца.Ближе к сердцу кололи мы профили,Чтоб он слышал, как рвутся сердца.Не топи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.Ох, знобит от рассказа дотошного!Пар мне мысли прогнал от ума.Из тумана холодного прошлогоОкунаюсь в горячий туман.Застучали мне мысли под темечком:Получилось — я зря им клеймен, —И хлещу я березовым веничкомПо наследию мрачных времен.Протопи ты мне баньку по-белому, —Чтоб я к белому свету привык, —Угорю я — и мне, угорелому,Ковш холодной развяжет язык.Протопи!..Не топи!..Протопи!..* * *
У неевсе свое — и белье, и жилье, —Ну а яангажирую угол у тети.Для нее —все свободное время мое,На неея гляжу из окна, что напротив.У нееи под утро не гаснет окно,И вчерамне лифтер рассказал за полбанки:У неедва знакомых артиста киноИ одинпопулярный артист из «Таганки».И покау меня в ихнем жэке рука,Про неея узнал очень много ньюансов:У неестарший брат — футболист «Спартака»,А отец —референт в Министерстве финансов.Я скажу,что всегда на футболы хожу —На «Спартак», —и слова восхищенья о брате.Я скажу,что с министром финансов дружуИ чтосам как любитель играю во МХАТе.У нее,у нее на окошке — герань.У нее,у нее — занавески в разводах, —У меня,у меня на окне — ни хера.Только пыль,только толстая пыль на комодах…