Игрушечный стрелок (СИ)
Кажется, они очень сильно разозлились.
Чем ближе мы подходили к королевским покоям, тем шумнее становилось вокруг. Казалось, что вопли и лязг оружия раздаются со всех сторон сразу. Я нервно сжал ружье, и уже больше не опускал его, готовый стрелять в первого, кто подозрительно шевельнется в моем поле зрения.
И, когда мы свернули к покоям принцессы, мне представилась такая возможность.
Я не знаю, каким маршрутом аркейнцы двигались сюда, но они оказались точно на нашем пути. Их было человек двадцать, и они активно наседали на невидимого отсюда противника, тесня его вглубь коридора.
Противники аркейнцев — наши друзья. А если учесть, что мы все-таки в королевском замке, то не просто друзья — королевские войска.
Я вытянул руку, едва успев поймать за плечо кинувшегося вперед с мечом гвардейца и придержал его. Указал глазами на ружье и тихо попросил:
— Лучше сделайте так, чтобы до меня никто не добрался.
А потом я вскинул ружье, вложился и начал стрелять.
Как в тире — по мишеням.
Как на охоте — по уткам.
Как на игре — по противникам, не понимающим, откуда на них сыплются шары.
Зазвенели по полу гильзы, синхронно с ними упали первые коричневые балахоны. Если не падали, то я стрелял вторично — наверняка, чтобы точно быть уверенным, что вывел врага из строя. Выстрел — труп — зарядка. Выстрел — труп — зарядка.
Когда кончился первый магазин, враги наконец осознали, где опасность. К тому моменту я положил уже семерых, так что наши союзники с той стороны возликовали и усилили натиск.
— Перезарядка. — рефлекторно доложил я, отщелкивая пустой магазин.
Непонятно, кому только я это сказал. Гвардейцы все равно вряд ли меня поняли.
Аркейнцы оказались меж двух огней. Увлеченные атакой, они совершенно забыли про необходимость следить за тылами. Или были уверены, что отряды, которые мы истребили, прикроют их, или хотя бы предупредят. Хотя мои выстрелы и так и так должны были их предупредить, очень уж громкие они в этих каменных мешках.
Да кого я обманываю! Они тут даже не знают, как эти выстрелы звучат, не говоря уже о том, чтобы понимать, что они значат! Скорее всего, аркейнцы вообще не поняли, что у них в спине кто-то есть, а выстрелы приняли за отголоски боя!
А вот гвардейцы знали. И, наверняка, понимали, что мы рядом. И наверняка держались тут, не отступая и не переходя в атаку, именно потому, что слышали выстрелы и понимали, что я сейчас выйду аркейнцам в спину. Что ж, умно.
— Хора-а-а! — дружно завопили гвардейцы, поняв, что я уже тут и нахлынули лавиной на оставшихся аркейнцев! Узкий коридор словно вздрогнул, когда противники дрогнули и откатились назад, путаясь в ногах друг друга, падая и пытаясь бежать в нашу сторону!
Я вставил новый магазин, закрыл затвор и поднял винтовку.
В такие моменты, когда ситуация становится максимально напряженной, время будто замедляется. На самом деле это не время замедляется, а ускоряется работа мозга, который работает на своем пределе, анализируя поступающую от органов чувств информацию с утроенной, учетверенной скоростью. Это просто мы из-за привычного нам течения мыслей думаем, что замедляется время, а на деле мозг просто дает нам время выбрать правильную линию поведения в конкретной ситуации.
Или не успевает — и тогда остолбеневших людей, так и не принявших решение, сбивают на пешеходных переходах, или режут в темных переулках.
На нас катилась волна аркейнцев. Поняв, что сзади врагов меньше, чем спереди, они развернулись и побежали на нас — то ли, чтобы прорваться, то ли решив сперва устранить меньшую угрозу, а потом приняться за основную. Им в спину били гвардейцы, но для этого им нужно было сначала догнать противника. А значит, через пару секунд наша тройка будет иметь дело сразу с десятком противников.
Один из которых внезапно остановился и вскинул руки с зажатым луком. Десять метров. Пока все бежали, он, стоя у самой стены, натянул лук и явственно прицелился именно в меня, будто бы знал, кто представляет самую большую опасность.
А, может, и правда знал.
Наконечник стрелы полыхнул зеленым. Или это свет так упал?
Мы выстрелили одновременно. Но я после выстрела успел рвануться в сторону, так, что стрела скользнула по боку, а он — нет. Так и повалился на пол мешком картошки, нервно подергивая ногами — видимо, я задел позвоночный столб.
Бок слабо пекло, но я не стал даже смотреть — понятно же, что царапина. Смотреть было некогда — лучник выиграл для своих воинов время и девять оставшихся аркейнцев накатили на нашу тройку.
Гвардейцы не дрогнули, они закрыли меня своими телами и приняли весь удар. У них не было щитов, и не было алебард, которые они опрометчиво оставили за километр отсюда, все, что они могли — выиграть мне секунду, приняв своими телами предназначенно мне железо. И они это сделали, не колеблясь.
И я тоже не колебался ни секунды. Я сделал шаг назад и выстрелил в первую же голову, которая пролезла между все еще стоящими, но уже истекающими кровью, гвардейцами. Дернул затвор, сделал еще шаг назад и выстрелил еще раз. Еще шаг — еще выстрел.
Гвардейцы упали.
Я успел выстрелить еще один раз, а потом аркейнцев догнала замковая стража и подняла их на мечи, ударив точно в спину.
До меня успел добежать только один — он замахнулся кривым то ли ятаганов, то ли саблей, а я как раз только-только выстрелил, и в стволе находилась стреляная гильза.
По какому-то наитию я не шарахнулся назад, где длинный клинок меня бы обязательно настиг, а подшагнул вперед и двинул вперед стволом — аккурат в темень черного капюшона. Аркейнец потерял равновесие, взмахнул руками, отшатываясь назад, я тоже отпрыгнул, дослал патрон и выстрелил.
Это был последний. Все закончилось.
Ко мне приближались замковые гвардейцы, держа наизготовку оружие — кто алебарды, кто мечи. Их подозрения были весьма понятны, но их поспешила развеять Фабиола:
— Опустите оружие! Это же Дим!
Принцесса вихрем вылетела из строя гвардейцев, расшвыряв их как тасманский дьявол в одноименном мультике. Подскочила ко мне, порывисто обняла, чуть не сбив с ног. Она была весьма пикантно одета — в тонкой полупрозрачной ночной рубашке, под которой, кажется, ничего не было, опять босиком, но зато на левой руке красовался ее кожаный наруч со стальной пластиной. Второй она держала в руке.
И даже сейчас, когда, казалось бы, для этого нет никаких причин и тому даже нет никаких возможностей, ее волосы прикрывали левую половину лица. И даже сейчас, глубокой ночью, на ее шее висел ее медальон из белого серебра с крупным голубым камнем.
— Живой!.. — выдохнула Фабиола и тут же отпустила меня. — Хорошо, что ты помог! Я когда услышала выстрелы, сразу поняла, что это ты идешь!
— Умница. — усмехнулся я, глядя, как принцесса спешно натягивает второй наруч. — Ты не ранена?
— Я бы посмотрела на того, кто меня ранит. — зло хмыкнула принцесса, затягивая шнуровку. — Я когда услышала возню за дверью, сразу схватила наручи, да надеть успела только один, когда они вломились. А потом стало не до них.
— Сколько нападающих?
— Никто не знает. — огорчила меня Фабиола. — Но с ними точно был искусный маг Пространства. Которого, кстати, ты пристрелил. Значит, больше их тут не появится.
— С чего ты взяла, что он один?
— Такого уровня — один. — безапелляционно заявила Фабиола. — Осталось только вычистить всех тех, кого он уже успел притащить… И защитить маму.
— Что? Мне сказали, они пришли за тобой!
— Точно, за мной. А если со мной не выгорело, то на ком они отыграются, как думаешь?!
Ответ на вопрос не требовался. Он был очевиден.
— Секунду!
Я присел прямо на пол, вытряхнул из-за пазухи магазины, нашел среди них полупустой. Быстро налущил из него на каменные плиты патроны, откинул в сторону, отсоединил магазин от винтовки и набил в него патронов, сколько влезло. Оставшиеся ссыпал в карман и встал:
— Готов!
— Двинулись! — скомандовала Фабиола гвардейцам и они с места перешли на легкий бег.