Игрушечный стрелок (СИ)

Как раз наоборот — сейчас вперед самое сложное — умудриться отпочковаться от торговцев так, чтобы не привлечь к себе слишком много внимания, а лучше не привлечь вообще никакого. Потому что ехать с ними до конечной точки их маршрута мне точно не надо — вторую руку готов поставить, что там нерасчетному потяжелению груза не обрадуются.
Поэтому я снова отодвинул брезент, закрывающий фургон сзади, и в образовавшуюся щель принялся осматривать места, остающиеся позади.
Здешняя архитектура совсем не отличалась от нижнего Девоншира… Если, конечно, луковый мудак мне не соврал и это место на самом деле так называлось. Такие же дома максимум в три этажа, такие же мощеные камнем улицы, даже люди такие же. Казалось, что нижний Девоншир это всего лишь кусок города, который не поместился в крепостные стены.
В общем-то, скорее всего, так оно и было.
Наконец мы въехали в район, который явно переживал не лучшие времена — дома здесь были пониже и явно постарше, местами с заколоченными окнами, а где-то и дверями. Здесь было грязнее и даже воздух был как-то гуще и ощутимее. Будь я в своем родном городе, я бы обозвал это «частным сектором» и постарался бы без причины в такое место не заходить.
Но сейчас мне, грязному и окровавленному, именно такое место и подходило больше всего.
Поэтому я выпал из фургона и быстро, как мог, проковылял в ближайший переулок, прижимая к животу свой самопал. Торговцы спокойно поехали себе дальше — то ли ничего не заметили, то ли предпочли сделать вид, что не заметили.
Я забежал за угол дома, привалился спиной к стене — сука, плечо же! — и перевел дух.
— Плохо выглядишь, братишка! — раздалось сбоку.
Я повернул голову — в пяти метрах от меня стоял, неловко покачиваясь, большой такой детина с лицом, что называется, не обремененным признаками интеллекта. Он нехорошо смотрел на меня исподлобья, сжимая левой рукой неровную стеклянную бутылку с каким-то пойлом.
— Может… Тебе помочь? — пьяно улыбнулся он.
Я сглотнул подступивший в горлу комок:
— Спасибо, нет. Я… Я справлюсь.
Конечно, я не справлюсь. Я знаю этот взгляд и эти повадки. Он уже мысленно прыгает двумя ногами на моей башке, этот ублюдок, который кроме бутылки и мордобоя не знает развлечений. Его даже не останавливает то, что у меня взять нечего… А скорее даже наоборот подстегивает — нечего взять, значит, и искать меня скорее всего потом никто не будет.
— Да нет же, братишка… Я помогу! — детина двинулся ко мне нетвердым шагом, — На, выпей!
Он сунул мне прямо под нос бутылку, из горлышка которой одуряюще пахнуло натуральной сивухой.
Как нашатырем по мозгу!
Я рефлекторно отдернул голову, ударился затылком о стену и отпихнул бутылку от себя!
— Ты чо, ск?! — разъярился детина и ударил.
Я едва успел защититься левой рукой, прикрыв голову — кулак смазал мне по виску.
Как молотком ударил!..
Я оттолкнул пьяного от себя, он отмахнулся бутылкой, я снова прикрылся рукой.
Бам! — разлетелась бутылка о предплечье!..
Рука хрустнула и резко заболела, в воздухе запахло сивухой.
Я пнул пьяного в живот, еще больше дистанцируя от себя, развернулся и побежал!
Громкие шаги за спиной ясно дали понять — он бежит за мной.
Прямо, направо, налево, направо, прямо, направо — не отстает!
А в глазах уже темнеет и комок к горлу подкатывает, левая рука вся в крови — я слишком много ее потерял.
Я снова свернул налево и остановился.
Тупик.
Ладно. Все равно дальше я бежать уже не мог.
Я развернулся и поднял плохо слушающейся левой рукой свой самопал, который благоразумно не выпустил во время этого спринта. Ухватился правой за поршень и направил на детину, который как раз забегал в тупик.
Увидев меня, он остановился и нехорошо так меня осмотрел, оценивающе. В руке он до сих пор сжимал разбитую бутылку — не бросил, тащил с собой!
А он вообще был пьян или просто притворялся?!
— Слушай. — максимально спокойно, как мог, начал я. — Я тебя предупреждаю… Черт, да ты же все равно не воспримешь мои слова всерьез… Но я тебя предупреждаю — еще два шага, и ты умрешь. Правда. Умрешь.
 
— Сам умрешь! — рыкнул детина, поднимая перед собой бутылку. — Сука, бутылку разбил!
И он кинулся на меня, вытянув перед собой «розочку».
Я закрыл глаза и двинул поршень вперед.
Взрывайся!
Бабах!
Трубку вырвало из рук, что-то сбило меня с ног, я упал, больно ударившись головой!..
Дышать нечем…
И в голове словно фейерверк взорвался.
Когда звездочки погасли, я открыл глаза.
Окровавленный детина лежал прямо на мне, придавив меня под собой — поэтому мне и нечем было дышать. Его грудь и лицо превратились в кровавые ошметки, шея была разорвана будто когтями медведя, из артерий толчками выплескивалась кровь.
Но он был еще жив. Он хрипел и сипел, но все пытался поднять руку с зажатой в ней розочкой и ткнуть меня.
И он ткнул.
В левую половину живота словно гвоздь забили и углем прижали!
Я завопил от неожиданности и попытался выйти на мостик, чтобы по заветам крав мага скинуть врага с себя…
Но он уже умер. Пропал тонус мышц, он расслабился и обмяк, придавив меня бесчувственным мешком.
Несколько секунд я тяжело дышал, унимая боль в боку, а потом принялся выбираться из-под трупа. И руки и ноги были придавлены чудовищной тяжестью этого борова — да в нем килограмма сто двадцать, не меньше! — поэтому я мог только извиваться, пытаясь выползти по-змеиному.
Моя кровь смешивалась с его кровью, с каждым движением я становился все слабее, голову заволакивало розовым туманом.
Когда удалось освободить обе руки, я понял, что даже не могу их поднять.
Неужели это все?
Нет, стоп, не сдаваться! Ни в коем разе не сдаваться, это те же самые заветы крав мага! Пока ты еще жив, пока можешь двигаться — двигайся!
Надо только передохнуть прямо одну минуточку…
Я закрыл глаза и мерно задышал, нагоняя в измученные легкие кислород.
Кого я обманываю…
С каждым вдохом мне все тяжелее и тяжелее удерживать себя в сознании.
Открыть глаза я уже, наверное, не смогу.
— Ну и дел вы тут наворотили. — внезапно раздался надтреснутый голос откуда-то снаружи. — Ты живой чо ли?
— Живой… — выдохнул я.
И отключился.
  
Глава 7
 
Живой.
Я все-таки живой…
Я не ошибся.
Я медленно вдохнул, морщась от боли, и так же медленно выдохнул.
Я хотя бы могу дышать.
Чуть в стороне что-то звякнуло и уже знакомый мне старческий голос проскрипел:
— Постарайся не двигаться еще пару минут. Я почти закончил.
Я открыл глаза и скосился в сторону говорившего. Им оказался невысокий старичок лет семидесяти, не меньше. На горбатом носу сидели маленькие очки, а в целом голова была похожа на диковинный гриб из-за лысой макушки и торчащих в разные стороны седых волос вокруг нее. В руке старичок держал блестящий скальпель, в другой — хирургический зажим с иглой и вдетой в нее нитью.
Неужели опять?!
Я попытался сесть, но руки и ногм оказались прикручены к кровати. Я скосился — это были не кандалы или наручники, а скрученные бинты.
Ну, как минимум этот старичок не занимается нарезанием людей на ломтики профессионально, раз не озаботился даже надежной фиксацией жертвы.
— Ну вот что ты… — расстроился старичок, глядя на меня и не предпринимая никаких действий. — Так я и знал, что ты будешь дергаться.
— Потому и привязал?
— А то как же! Сам я старенький, слабенький, куда мне с тобой тягаться, если ты буянить надумаешь? Вот и привязал.
— Да неужто? А как же такой слабак дотащил меня сюда?
— А вот это уже пусть останется моей тайной. — улыбнулся старичок, глядя поверх очков.
 
— Не люблю тайны.
Я откровенно тянул время, бегая взглядом по окружению и пытаясь придумать, как выпутаться из новой ловушки.
Старичок это заметил:
— Слушай, если бы я хотел тебя убить, я бы это сделал, пока ты спишь. Даже проще — я просто не стал бы тебя забирать с улицы и дал истечь кровью.