Радуга для друга

— Ну что, Тришка, — говорит бабуля, — увезли твоего друга? Будешь скучать теперь?
Почему «буду»? Я уже скучаю, как только он порог переступил, так и начал скучать. Но всё равно ответил:
— Ав!
— Вот тебе и «ав», — вздыхает бабушка, — пошли, погуляем, что ли.
Не откажусь. Без прогулок нам нельзя. Вышли мы на улицу. Иду, а настроения никакого. Как ты там, Санёк, без меня? Не обижают тебя врачи? Ты там хоть не ходи сам по больнице, а то наживёшь себе неприятностей, лоб расшибёшь. Потерпи уж, выздоровеешь, ещё нагуляемся. Не рискуй. Тебе хоть палочку-то передали? Что-то я даже не посмотрел, стоит твоя трость в шкафу или нет? Ты там поаккуратнее, малыш, я так за тебя переживаю. Выздоравливай поскорее, Санёчек мой миленький.
Первый же встретившийся нам человек удивлённо спрашивает:
— О, Елизавета Максимовна, а Санька ваш где?
Бабуля объясняет. Не успели и десяти шагов ступить, второй:
— Здравствуйте, Максимовна, а Санька где?
В общем, не прогулка получилась, а какое-то справочное бюро. Я наизусть выучил и номер больницы, и диагноз, и даже фамилию хирурга. Но самое главное, ещё раз убедился, что действительно, ничего страшного не произошло. Не будет же бабуля врать соседям. Санька скоро будет дома. Вот это меня радует.
Однако, без приключений не обошлось и в этот раз. На меня напал стаффорд. Знаете такую собаку? Им лишь бы подраться. Бабушка моя испугалась до смерти. Моего обидчика звали Дэнди. Вы же знаете, я никого не трогаю. Иду с бабулей, глазею на прохожих, и тут вдруг, откуда ни возьмись, этот боец нарисовался. Ни с того ни сего накинулся на меня, рычит, норовит за горло меня ухватить. Я, конечно, не бойцовский пёс, но постоять за себя могу. Объясняю ему:
— Чего тебе надо? Ты чего накинулся на меня?
А он:
— Давай драться, лабрадор!
— Зачем? — Спрашиваю. — Я же не боец, я — поводырь. Понимаешь?
— А мне всё равно, — отвечает Дэнди. — Я хочу драться. Или ты трус?
— Да не трус я. Просто у нас не принято драться. Зачем?
— Да просто так, — говорит, а сам рычит и норовит укусить меня за нос.
— Может, не будем? — пытаюсь угомонить его.
— А-а-а-а! — Рычит он. — Испугался?
Вот глупый пёс. Почему сразу испугался? Я же просто не люблю драться. Вот вы, верите мне? Ну, зачем мне эти собачьи бои? Какой в них смысл? И вы знаете, в чём тут дело? Вот этот Дэнди и не виноват вовсе. Он, может, и не хотел бы драться. Да сами люди его к этому приучили. Серьёзно говорю. Веками растили породу нарочно для боёв, для собачьих драк. Он и сам-то, возможно, не хочет конфликтов, но кровь бурлит, подавай ему какую-нибудь драчку. Глупо всё это выглядит, но исправлять уже поздно. Только вот не пойму, зачем их в квартирах разрешают держать. Есть породы, которые мирно сосуществуют и с кошками, и с другими собаками. Ну, так и заводите их, пусть радуют вас. А вот это чудо зачем вам? Честное слово, я не трогал пса и даже в его сторону не смотрел, но он всё равно накинулся на меня.
Дрались мы недолго, хозяин у Дэнди оказался намного умнее своего бойца. Оттащил его от меня и давай его ругать. Я обалдел, когда услышал оправдания. Представляете стаффорд говорит:
— Да он первым начал, оскорбил меня. Я… да я его…
Думаю, вот лгун. Я начал первым? Да вы любую книгу о собаках откройте и там непременно прочитаете, что лабрадор первым никогда ни на какую собаку не нападёт. Не заводите вы этих повёрнутых стаффордов. От них одни проблемы. Им дай волю, они будут драться даже с болонками. Эти негодяи стаффорды даже не смотрят на то, что другая собака слабее, меньше, добрее — рвут всех подряд. Ну, что это такое? Разве это правильно? А люди такие наивные — думают, что эти собаки агрессивны только по отношению к другим животным. Ни фига. Я ещё в школе слышал, как наши инструкторы говорили, что стаффорд — это собака, которая может внезапно напасть даже на своего хозяина. Да оно и понятно: ему же постоянно с кем-то нужно драться. Вот он терпит, терпит, терпит, а потом бросается на человека. А тем более, если человек ведёт себя, как животное — бьёт собаку, издевается над ней, оскорбляет, пинает. Вот стаффорд в один прекрасный момент и думает: это не человек, а животное. Хвать его за руку или за ногу, а остановиться уже не может. И вот тогда происходит трагедия.
 
Нет, лучше не заводите себе таких собак. Прислушайтесь к моему мнению. Я знаю, что говорю. Мы тоже не любим, когда над нами издеваются, но на человека не бросаемся. Лабрадор будет терпеть, даже может зарычать, гавкнуть, зубы показать, но никогда не бросится на человека.
Дома мне всю морд… всё лицо измазали в зелёнку, на нос наклеили лейкопластырь. Правда, я недолго терпел все эти декорации, слизнул эту противную заплатку и плюнул на пол. Бабушка сначала возмущалась, хотела снова обклеить меня, но, убедившись, что крови нет, передумала.
Что за жизнь? Кажется, всё наладилось. Кража позади, болезнь отступила, лапы, голова целы. Ан, нет, хулиган встретился. Как-то всё получается неожиданно, не знаешь, откуда камень прилетит. Ну, вот кто мог подумать, что я сегодня подерусь? Ну, ёлы-палы. Санька в больнице, а у меня тут бои без правил. Даже стыдно как-то. Вернётся мой Шурик из больницы, что я ему скажу? Надо же такому случиться.
Сначала думал, не буду рассказывать, но всё же решился. Надавали мне каких-то пилюль, уснул я. И приснился мне сон. Сон, конечно, странный, но смешной. Хотя я и сам не знаю: то ли смешной, то ли грустный. Ну, да ладно, судить вам.
В общем, случилась на земле какая-то революция или переворот, не знаю. Но вдруг собаки захватили власть на земле. Сразу во всех странах. В России президентом стал лабрадор, в Америке — португальская водная собака, в Перу — какой-то безобразно лысый пёс, в Бразилии — боксёр. В общем, везде правят собаки. Всех буйных людей посадили на цепь, мирным и добрым — разрешили жить в квартирах, но под присмотром хозяев-собак. Люди сначала возмущались, ругались, не выполняли команды хозяев, но очень быстро смирились со своим положением, потому что непокорным отказали в еде. А что поделаешь, голод — не тётка. Нет, сон, конечно, очень прикольный. Особенно мне понравилось, как лабрадор-президент отдаёт команды собакам-генералам, министрам, чиновникам:
— Что-то вы, товарищ, бультерьер, располнели.
— Похудею, товарищ президент, — отвечает толстая собака.
— Физической подготовкой не занимаетесь? — с сарказмом спрашивает лабрадор.
— Да, товарищ президент, немного обленился.
— Не дело — не дело, — говорит президент. — Через неделю проверю. Приведите себя в форму.
— Есть! — Отвечает бультерьер.
— Ну, а вы, товарищ министр, — обращается президент к важному догу, — чего такой дорогой ошейник на себя нацепили?
— Подарок, товарищ президент! — Отвечает дог. — Хозяин подарил…
— Какой ещё хозяин? — удивляется лабрадор.
— Бывший, товарищ президент!
— Если хозяин бывший, то почему ошейник настоящий? — спрашивает президент. — Снимите и не позорьте свою породу.
— Есть! — отвечает дог и, сорвав ошейник, швыряет его в сторону, но всё равно косит на него глазом.
— Представьтесь, — предлагает лабрадор громадному волкодаву.
— Директор ССБ!
— Это ещё что такое? — вздёргивает брови президент.
— Служба собачьей безопасности, — громко отвечает волкодав.
— А зачем нам такая служба? Разве мы, собаки, не можем сами обеспечить себе безопасность?
— Никак нет, товарищ лабрадор, — отвечает волкодав.
— Нужно подумать, — говорит президент и добавляет: — нужно со всем этим разобраться.
В уголочке стоит маленький щуплый пуделёк.
— А ты кто такой? — Спрашивает президент. — Ты у нас за что отвечаешь?
— Я, извините, министр культуры, — робко докладывает пудель.
— А чего такой маленький? — удивляется президент и обращается к премьеру, вальяжному далматинцу: — Что это у нас за министр культуры? Не могли подобрать другого?
— Извините, — отвечает премьер, — дело в том, что на культуру выделяется очень мало средств, если назначить министром большую собаку, она же с голоду помрёт…