Мы слишком разные (ЛП)

— Я думал, это я виноват в том, что случилось.
От нервов у меня свело живот так, что мне захотелось согнуться, чтобы это ощущение прекратилось.
— Так и есть, — я достала два бокала из шкафчика и поставила их на столешницу прямо перед ним. — Но если быть точной, я ужасно готовлю. Я не могу приготовить даже простые вещи, такие как тосты, печенье или... спагетти.
Он опять поднял глаза и пристально посмотрел на меня, разглядывая моё лицо, мои глаза и мою душу.
— Тогда зачем ты предложила приготовить ужин. Мы могли бы поесть где угодно. Зачем тебе был нужен весь этот стресс?
Я закусила нижнюю губу, раздумывая о том, как повернуть ситуацию, чтобы мои объяснения не звучали безумно.
— Я недооценила свои разрушительные способности.
Эзра опять засмеялся.
— Кажется, я тоже.
— Прости, — прошептала я. — Тебе необязательно оставаться, если ты не хочешь...
Он прервал меня, прежде чем я успела закончить свою мысль.
— На этом месте я собираюсь прервать тебя. Ужин был лишь предлогом, чтобы увидеть тебя, Молли. Ты могла бы подать мне золотую рыбку в аквариуме, и я бы притворился, что мне нравится. Я здесь не потому, что хочу, чтобы ты впечатлила меня своими кулинарными способностями. Ты уже впечатлила меня тем, какая ты есть. Ты впечатлила меня своим профессиональным мастерством. Ты впечатлила меня своими картинами, стилем в дизайне и рисованием фрески. Ты впечатлила меня своей добротой, чувством юмора и тем, как ты закусываешь нижнюю губу, когда решаешь, чего хочешь. Молли, если бы мне был нужен шеф-повар, чтобы приготовить мне хорошую еду, я бы остался на работе. Я здесь, потому что хочу провести с тобой вечер. И никак иначе.
Мне неожиданно стало тяжело дышать.
— О.
Он оставил бутылку с вином и подошёл ко мне, взяв мои руки в свои.
— Надеюсь, ты не чувствуешь себя обязанной готовить для меня. Мне бы не хотелось знать, что ты делаешь это из-за этого, — он замолчал и оглядел беспорядок в раковине, на плите и по всей столешнице. — Твоя кухня словно взорвалась.
Я с облегчением выдохнула. Я хотела напугать его тем, что ужасно готовлю, но в итоге ещё сильнее и быстрее влюбилась в него. Он вообще понимал, что он сделал? Он вообще понимал, насколько важны мне были его слова?
— Я не знаю, чем я думала, — сказала я ему честно.
Потому что это была правда. Это была глупая идея. Не только потому, что она не сработала, но потому что я не хотела отталкивать его. У меня были огромные страхи касательно него, нас. Меня заполнила мучительная неопределённость. Я не знала, могла ли я верить в то, что наши отношения продлятся. Но я знала, что мне нравится проводить с ним время. И мне нравилось, как он смотрит на меня, как касается меня и как целует. Мне очень нравился Эзра Батист, поэтому мне было неважно, что я не знаю, что со всем этим делать.
И мне хотелось посмотреть, куда это всё нас заведёт.
Мне хотелось узнать его.
Он отошёл в сторону, чтобы налить мне бокал вина.
— Вообще, это впечатляет, — усмехнулся он. — Я никогда не видел, чтобы столько вещей одновременно пошли не так.
— Я знаю, в это сложно поверить, но я такой родилась. Это природный талант.
Я сделала глоток вина, а потом ещё глоток. Я пыталась уговорить себя не выпивать сразу весь бокал, но вино было слишком хорошее, чтобы останавливаться. Один уголок его губ приподнялся в той полуулыбке, которая заставляла мои внутренности дрожать.
— Может быть, мы сейчас уберёмся и я что-нибудь приготовлю?
— Ты не можешь этого сделать.
— Могу, — поспорил со мной он. — Обещаю не спалить хлеб.
Он снова посмотрел на салат так, словно это была самая оскорбительная вещь.
— И не превратить салат в суп.
Я издала удивлённый смешок.
— Я серьёзно, ты в прямом смысле не можешь приготовить нам ужин. У меня нет ничего кроме хлопьев и йогурта и, может быть, небольшого количества сыра.
— Этого не может быть.
Он развернулся и направился к моему холодильнику. Распахнув дверцу, он наклонился внутрь и отодвинул молоко.
— Как будет непереносимость лактозы, только наоборот?
 
— Переносимость лактозы?
Он бросил на меня взгляд через плечо.
— Я хочу сказать, что никогда не видел столько молочной продукции в одном холодильнике. У тебя тут на самом деле только молочка.
— У меня ещё есть апельсины, — сказала я ему. — И, кажется, немного винограда.
Эзра выпрямился и открыл морозилку. Он достал мятно–шоколадное мороженое, которое я сохранила на чёрный день.
— О, смотри. Опять молочка.
— Эй! По крайней мере, это другой её вид. Ты должен мне это зачесть.
Он порылся у меня в кладовке, после чего вышел с пустыми руками.
— Ты не шутила. Я даже не смогу сделать яичницу.
— Прости, я не закупаю много продуктов. Я предпочитаю делать несколько скучных вылазок в магазин на неделе. В этот раз я купила ровно такое количество ингредиентов, какое в итоге и уничтожила.
— И как ты выживаешь, Молли? — он выглядел искренне обеспокоенным, но я не знала, что ему сказать.
У меня была система, которая работала. Конечно, было бы полезно добавить побольше овощей в моё меню и, может быть, клетчатки, но давайте вспомним, что случилось со спагетти. Для всех было бы безопаснее, если бы я остановилась на полуфабрикатах для микроволновки.
И, конечно, на молочке.
— Я очень хорошо умею заказывать китайскую еду, — сказала я ему.
Он нахмурил брови.
— Предлагаю следующее. Я начну мыть посуду, а ты закажешь китайской еды.
В груди у меня потеплело, сердце стало больше и было готово вобрать в себя шквал новых эмоций.
— Чего бы ты хотел?
— Выбери сама, — приказал он. — Покажи мне, насколько ты в этом хороша.
Я покачала головой, но сделала так, как он сказал. Когда я вернулась на кухню, он уже выкинул всю еду и начал мыть посуду. Я встала рядом с ним и взяла кастрюлю из-под макарон, чтобы протереть её.
— Тебе не обязательно это делать, — сказала я ему.
Он внимательно смотрел на салатник, который мыл.
— Я знаю.
— Но ты всё равно собираешь это делать?
— Что касается домашних обязанностей, у всех у нас есть какие–то таланты, Молли. Мытье посуды — это мой талант.
Я засмеялась, подумав, что он шутит.
— И почему я тебе не верю?
Он повернул ко мне голову, окинув меня глубоким задумчивым взглядом.
— Это правда, — настойчиво сказал он. — Киллиан всегда помогал готовить. Мне оставалось мыть посуду.
В его голосе прозвучала тяжесть, и это удивило меня.
— Я забыла, что вы выросли вместе.
Он повернулся назад к миске.
— Ага.
Я не хотела, чтобы разговор прерывался, а также мне было любопытно узнать о его детстве. Я знала, что он рос в приёмной семье. Я знала, что его мама умерла. Я знала, что его папа умер позже. Но это были случайные факты, которые каждый мог загуглить. Мне хотелось знать подробности. Мне хотелось знать гораздо больше, чем основные детали его биографии.
Но я не знала, как задать ему все эти вопросы, поэтому я сказала:
— Круто, что вы всё ещё друзья. Вера и я тоже выросли вместе. Я не могу себе представить свою жизнь без неё.
— Я не уверен, что чувствую то же самое по отношению к Киллиану.
Я засмеялась, потому что надеялась, что он шутит. Он не шутил. Он опять замолчал. Осознав, что он не собирается делиться информацией о своём детстве, я решила начать выпытывать.
— И каково это было расти вместе с Киллианом? Он был таким же устрашающим, как сейчас?
— Хуже, — проворчал Эзра. — Он всегда был наглым ублюдком, но тогда он постоянно ввязывался в драки и создавал проблемы. Он ненавидел всё и всех. Даже меня. Может быть, меня особенно.
 
— Почему тебя?
Он выключил воду и вытер руки о моё полотенце. Убрав полотенце и облокотившись о столешницу, он скрестил на груди руки и заговорил низким голосом:
— Потому что я знал свою маму. Он ненавидел то, что мне довелось так долго пожить с одним из своих родителей. О своих он ничего не знал. Я думаю, он до сих пор не в курсе. Он потерял родителей, но не так. Не так, как я.